Просто вместе - Гавальда Анна - Страница 53

- Так, давай разберемся…

- В чем это мы будем разбираться? - он занервничал.

- Подружка - это девушка, с которой ты спишь. Господи, о чем я только думала!

- Ну ты и зануда…

Он сидел на кровати, пока она разбирала вещи.

- Это впервые…

- Что?

- Я впервые привожу сюда кого-то.

- Уж конечно. Забой свиньи - не самое прелестное зрелище на свете…

- Свинья тут ни при чем. Как и ты. Это…

- Ну что это?

Франк улегся поперек кровати и уставился в потолок.

- У Жаннин и Жан-Пьера был сын… Фредерик… Потрясающий парень… Мой кореш… Единственный друг, который был у меня в жизни… Мы вместе ходили в школу гостиничного хозяйства… Если бы не он, я бы ничему не научился… Не знаю, где бы я был сейчас, но… В общем… Он погиб десять лет назад… Автомобильная авария… Какой-то придурок не остановился на знак… Ну вот… Я, конечно, не Фред, но пытаюсь… Приезжаю каждый год… Свинья - предлог… Они смотрят на меня - и что видят? Воспоминания, слова, лицо их мальчика, каким оно было в двадцать лет. Жаннин, она все время до меня дотрагивается, тискает… Зачем, по-твоему? Да просто я - живое доказательство, что он все еще здесь… Уверен, она постелила нам свои лучшие простыни и сейчас стоит на верхней ступеньке лестницы, вцепившись в перила…

- Это его комната?

- Нет. Та комната закрыта…

- Так зачем же ты меня привез?

- Чтобы ты рисовала, и потом…

- Да?

- Не знаю, захотелось…

Он фыркнул.

- А насчет спанья не волнуйся… Мы положим матрас на пол, а я посплю на сетке… Договорились, принцесса?

- Договорились.

- Смотрела «Шрек»? Мультик?

- Нет, а что?

- Ты похожа на принцессу Фиону… Только она покрепче, конечно…

- Конечно.

- Давай… Помоги мне. Эти деревенские матрасы весят тысячу тонн…

- Ты прав, - простонала она. - Чем он набит?

- Поколения усталых крестьян.

- Веселенький ответ…

- Ты не будешь раздеваться?

- Да я уже разделась… Я в пижаме, не видишь?

- Останешься в свитере и носках?

- Да.

- Я гашу?

- Конечно!

- Ты спишь? - спросила она через несколько минут.

- Нет.

- О чем ты думаешь?

- Ни о чем.

- О молодости?

- Может быть… Ни о чем.

- Тебе не хочется вспоминать свою молодость?

- Она мало что стоила…

- Почему?

- Черт! Если начну рассказывать, до утра не закончу…

- Франк…

- Да?

- Что с твоей бабушкой?

- Она старая… И осталась совсем одна… Всю жизнь бабушка спала в такой же широкой, как эта, кровати, на матрасе, набитом шерстью, с распятием в изголовье, а сейчас умирает в мерзкой клетке…

- Она в больнице?

- Нет, в доме престарелых…

- Камилла…

- Да?

- У тебя глаза открыты?

-Да.

- Чувствуешь, какая черная здесь ночь? Как прекрасна луна? Как блестят звезды? Слышишь дом? Трубы, полы, стены, шкафы, ходики, огонь в очаге, птицы, звери, ветер… Слышишь все это?

- Да.

- А она - нет. Больше нет… Ее комната выходит на стоянку, где круглые сутки горит свет, слушает металлический скрип тележек, разговоры санитарок и храп соседок… Их телевизоры орут всю ночь. И… И она подыхает…

- А твои родители? Они не могут позаботиться о ней?

- Ох, Камилла…

- Что?

- Лучше не спрашивай… Спи.

- Не хочу.

- Франк…

- Ну что еще?

- Где они, твои родители?

- Понятия не имею.

- То есть как это?

- У меня их нет.

- …

- Отца я не знал… Какой-то незнакомый мужик «облегчился» на заднем сиденье машины… А моя мать… она…

- Что?

- Она была не слишком довольна, ну и…

- Что?

- Ничего…

- Что - ничего?

- Она не хотела…

- Этого мужика?

- Нет - маленького мальчика.

- Тебя воспитала бабушка?

- Бабушка и дедушка…

- Он умер?

- Да.

- Ты никогда ее больше не видел?

- Камилла, заклинаю тебя, умолкни. Иначе потом тебе придется укачивать меня в своих объятиях…

- Я согласна. Давай. Я готова рискнуть…

- Лгунья.

- Так не видел?

- …

- Прости. Умолкаю.

Она услышала, как он перевернулся на другой бок.

- Я… До десяти лет я ничего о ней не слышал… На день рождения и Новый год мне всегда дарили подарки, но потом я узнал, что они меня дурили… Из любви, но все-таки дурили… Она никогда нам не писала, но я знаю, что бабуля каждый год посылала ей мои школьные фотографии… И на одной из них… поди знай, может, я вышел лучше обычного… А может, учитель меня причесал. Или фотограф показал мне пластмассового Микки-Мауса, чтобы я улыбнулся? Неважно, маленький мальчик на фотографии заставил ее почувствовать угрызения совести, и она заявилась, чтобы забрать меня с собой… Не буду пересказывать тебе ужасающие подробности… Я орал как резаный, потому что хотел остаться, бабуля меня утешала и все повторяла, как это замечательно, что у меня наконец появится настоящая семья, и выла громче меня, и прижимала к своей пышной груди… А дед молчал… Я могу не продолжать? Ты достаточно умна - сама домыслишь… Поверь, было жарко…

В конце концов я сел в ее машину, и мы уехали. Она познакомила меня со своим мужем и со своим младшим сыном, показала, где я буду спать…

Сначала мне все ужасно нравилось, особенно спать на втором ярусе кровати, но однажды вечером я расхныкался и сказал, что хочу вернуться домой. Она ответила, что мой дом теперь здесь, и велела заткнуться, чтобы не разбудить малыша. В ту ночь я описался. В ту и во все последующие. Ее это выводило из себя. Она говорила: я уверена, ты это делаешь нарочно, лежи в луже, тем хуже для тебя. Это все твоя бабка виновата. Она тебя испортила. А потом я чокнулся.

Понимаешь, я ведь всегда жил на свободе, бегал по полям, каждый вечер после школы ходил на рыбалку, дед брал меня с собой по грибы, на охоту, в кафе… Я вечно шлялся в сапогах, бросал велосипед в кустах и «перенимал опыт» у браконьеров - и вдруг оказался в дешевом гнилом доме в занюханном предместье, запертый в четырех стенах с телевизором и другим малышом, которому доставались вся любовь и нежность… И я слетел с катушек. Я… Нет… Неважно… Три месяца спустя она посадила меня в поезд, сказав, что я сам все испортил…

Ты все испортил… Ты все испортил… Эти слова все еще звенели у меня в ушах, когда я садился в «Симку» деда. И знаешь, что было хуже всего…

- Что?

- Эта сука разбила меня… вдребезги… Я так и не стал прежним… Детство кончилось, я не хотел их ласк и всего этого дерьма… Хуже всего было не то, что она меня забрала, а те ужасы, которые наговорила о бабушке, прежде чем снова выкинуть из своей жизни. Она задурила мне голову своим враньем… Будто бы мать заставила ее оставить меня, а потом выставила за дверь, что она боролась, скандалила, но дед достал ружье и…

- Она все это придумала?

- Конечно… Но я-то этого тогда не знал… Ничего не понимал, а может, хотел поверить? Наверное, меня это устраивало - верить, что нас разлучили насильно и что, если бы дед не пригрозил ей своей берданкой, я жил бы как все и меня не обзывали бы сыном последней шлюхи… Твоя мать потаскуха, ты - выблядок, вот что они говорили. Я тогда и слов-то таких не знал… Был полным придурком…

- А потом?

- А потом я стал жутким говном… Сделал все, чтобы отомстить… Заставить их заплатить за то, что лишили меня такой чудесной мамочки…

Он скалился.

- И я преуспел. Еще как преуспел… Таскал сигареты у деда, крал из кошелька продуктовые деньги, все запорол в колледже, и меня выгнали, гонял на мопеде, сидел в задних комнатах кафе и щупал девок… Ты и вообразить не можешь, что я творил… Был главарем. Лучшим. Королем подонков…