12 тверских математиков - Воробьев Вячеслав Михайлович - Страница 42

Скончался П.П. Коровкин 11 августа 1985 г.

Библиографическая справка о земляке помещена в словаре-справочнике «Выдающиеся математики», выпущенном украинским издательством «Рядяньска школа» в 1987 г. Составители издания; А.И. Бородин (автор справки о П.П. Коровкине) и А.С. Бугай».

В.М. Воробьёв. НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ АФАНАСЬЕВ

Н.М. Афанасьев принадлежит к плеяде конструкторов, посвятивших жизнь делу укрепления обороноспособности нашего государства. Созданные Афанасьевым образцы авиационного, зенитного, стрелково-пушечного вооружения полвека стоят на вооружении нашей армии и отличаются высокой эффективностью.

Николай Михайлович Афанасьев родился 14 ноября 1916 года в Петрограде. Детские годы он провёл в селе Горицы, ныне это Кимрский район Тверской области. В 1934 году окончил семилетку, а в 1938 году — техникум механизации сельского хозяйства в Торжке (ныне Торжокский государственный промышленно-гуманитарный колледж). В 1939 году Николай Афанасьев был призван в армию Торжокским райвоенкоматом.

Служба в танковых войсках на Дальнем Востоке, в Монголии, кардинальным образом изменила жизнь начинающего конструктора, получившего добротное среднее техническое образование. Именно тогда, побывав на военном аэродроме и познакомившись с образцами вооружения советских и японских самолётов, сержант срочной службы Н.М. Афанасьев разработал в 1940 году проект двуствольного авиационного пулемёта с весьма оригинальной для того времени автоматикой: откат под действием отдачи одного ствола обеспечивал перезаряжение второго и наоборот. Таким образом, техническую скорострельность удавалось увеличить до 4000 выстрелов в минуту. Большое влияние на дальнейшую работу Николая Михайловича оказали труды основоположников отечественной оружейной школы В.Г. Фёдорова и А.А. Благонравова, имевшиеся в полковой библиотеке.

Дальше события развивались стремительно: по инициативе командира части информация о чертежах попала к командарму Георгию Константиновичу Жукову — и сержант Афанасьев был направлен в Улан-Батор, где ему предоставили помещение в штабе армии, полное содействие во всестороннем обеспечении работы и два месяца, в течение которых он должен был закончить теоретическую проработку конструкции. При всей уникальности и даже непредставимости данной ситуации, историки оружия говорят, что этот случай далеко не единственный: Г.К. Жуков в разное время много сделал для развития отечественного оружия вообще и становления талантливых конструкторов в частности.

В октябре—декабре 1941 года сержант Н.М. Афанасьев участвовал в обороне от фашистов Рязани и в освобождении города Михайлова, после чего вместе с частью был отправлен в тыл, а в феврале 1943 году отозван на Научно-испытательный полигон стрелкового вооружения. Пять лет он трудился в конструкторском бюро полигона, работая с известными конструкторами Л.И. Судаевым (автором лучшего, по оценкам мировых оружейников, пистолета-пулемёта Второй мировой войны) и М.Т. Калашниковым (создателем лучшего стрелкового оружия XX века — «автомата Калашникова», изображение которого вошло даже в герб государства Мозамбик). Сложившаяся тогда дружба двух легендарных конструкторов — Афанасьева и Калашникова — продолжалась до самой кончины Николая Михайловича весной 2009 года.

В воспоминаниях М.Т. Калашникова есть немало строк, посвящённых его другу и соратнику Николаю Афанасьеву. Вот фрагмент из них, относящийся ко времени первого знакомства в годы войны на Научно-испытательном полигоне стрелкового вооружения:

«В один из первых своих приездов на полигон я встретил в военном городке незнакомого мне сержанта. Зачесанные на прямой пробор волосы. Открытое лицо. Сразу приметил, что побывал он и на фронтовых дорогах. Подумалось тогда: видно, был ранен и теперь служит в подразделении, обслуживающем полигон.

Через несколько дней я увидел его на направлении, где испытывалось групповое оружие — пулемёты. Спросил у одного из испытателей:

 — А что здесь делает этот сержант?

— А что на полигоне делаешь ты? — рассмеялся испытатель, ответив вопросом на вопрос.

— Как что, образец испытываю, — не сразу уловил я юмора в словах офицера.

— Так вот, и Коля Афанасьев тем же занимается — свой образец испытывает.

Тут я неожиданно услышал звонкий голос самого Афанасьева, как-то не вязавшийся с его довольно внушительной фигурой.

— Товарищ капитан, давайте поработаем с пулемётом ещё немного. Надо же выяснить, почему вдруг стала появляться задержка.

— Давай поработаем, пока сигнал «отбой» не дали, — согласился испытатель.

Вскоре я убыл на направление, где шли испытания индивидуального оружия. Вечером возвращался в штаб вместе со знакомым уже мне испытателем. Вновь зашёл разговор об Афанасьеве.

— Толковый конструктор из него вырастет. Поверь моему опыту, он ещё скажет своё слово в разработке оружия, — делился своими впечатлениями испытатель. — Одна схема автоматики с ускорительным механизмом, досылающим патрон из ленты в ствол пулемёта, чего стоит. Оригинально придумал.

— Я понял так, что он к вам с фронта прибыл, — уточнил я на ходу.

— Совершенно верно. Отозван из действующей армии. Только, должен тебе сказать, Афанасьев на полигоне — не новичок. Он ещё до войны у нас служил.

— Вот как! — невольно вырвалось у меня.

— Да. А до этого, насколько мне известно, проходил срочную службу где-то на дальневосточной границе. Там-то и разработал проект скорострельного двуствольного авиационного пулемёта.

— А как он к вам попал?

— Как и ты сам: прикомандировали к конструкторскому бюро полигона, чтобы мог продолжить начатую работу. Только не успел он довести образец до конца. Началась война, и Афанасьев ушёл добровольцем на фронт. Под Москвой воевал...

Так я узнал, как схожи наши с Афанасьевым судьбы, вхождение в конструкторскую деятельность. Мы с ним быстро сблизились. Каждый раз, когда доводилось мне бывать в командировке на полигоне, радовались нашим встречам, делились планами, мечтами.

Николай Михайлович Афанасьев старше меня на три года. До войны учился в школе, окончил техникум механизации сельского хозяйства. Став в воинский строй, увлёкся конструированием. Его работы заметили и дали возможность одну из них реализовать в профессиональном КБ, помогли в совершенствовании конструкции.

Когда Николай Михайлович рассказывал об этом, мне казалось порой, что шли мы не просто одним путём, но и рядом: такая схожесть обнаружилась в наших, тогда ещё коротких, биографиях. Единственно, пожалуй, где наши конструкторские пристрастия разошлись, так это в выборе разработки класса оружия. Он стал конструктором в области авиационного стрелково-пушечного вооружения, я — автоматического стрелкового.

— А ты знаешь, в чем мы с тобой ещё разошлись? — уточнил как-то Афанасьев во время одной нашей уже более поздней встречи. — В сроках службы. Я демобилизовался в сорок пятом, ты — на четыре года позже.

Пришлось напомнить Николаю Михайловичу, что в победном сорок пятом он не просто демобилизовался, но и уехал с полигона и в течение года работал в конструкторском бюро миномётного вооружения, которое возглавлял Б.И. Шавырин.

— Ты зря меня упрекаешь. Я не мог сразу изменить полигону, — рассмеялся Николай Михайлович. — Через год вернулся в своё родное полигонное КБ и отдал работе в нём ещё два года. Помнишь?

— Что было, то было. А потом ты ушёл насовсем в самостоятельное плавание. От проектирования и создания крупнокалиберных пулемётов шагнул к созданию зенитных комплексных установок и авиационных пушек, соревновался с такими грандами в конструировании авиационного вооружения, как Шпитальный и Нудельман. И, насколько мне известно, немалого достиг. Во всяком случае, на боевых вертолётах оружие твоей конструкции мне довелось видеть самому.

— Отрицать такие факты трудно, — всё ещё смеясь, подтвердил Афанасьев. — Кстати, ты не забыл, что у нас есть схожесть в некоторых конструкторских подходах к разработке оружия?