Шесть месяцев спустя (ЛП) - Ричардс Натали - Страница 29

— Ни один из тех моментов, что я вспомнила, нельзя назвать «ничем», и ты это знаешь.

Он закрывает глаза и тяжело сглатывает. Ещё никогда в своей жизни я не хотела так сильно поцеловать кого-то. И даже гораздо больше, чем просто поцеловать.

— Иди домой, Хлоя, — говорит Адам, и каждое слово как будто причиняет ему физическую боль. — Пожалуйста, просто... уйди.

***

Я пялюсь на фото на холодильнике и со злостью насыпаю овсяные хлопья в миску. Мама предлагает мне кружку чего-то горячего, но я качаю головой.

Она вздыхает и ссутуливается на стуле напротив меня.

— Ты разобралась с Блейком вчера вечером?

Разобралась? Ох. Точно. Моя вчерашняя уловка, чтобы выбраться из дома, заключалась в том, что я якобы бросилась за своим расстроенным парнем.

Снова качаю головой. Это, наверное, единственное движение, которое мне даётся этим утром.

— Возможно, ему просто нужно немного времени, — говорит она, предполагая, что Блейк был инициатором расставания.

Вся эта ситуация с Адамом прошлым вечером заставила меня почувствовать себя на грани, поэтому её комментарий становится последней каплей. Моя голова подскакивает, как возведённый пистолет.

— Блейк не единственный, кому понадобилось время. Мне тоже.

— Тебе? — уточняет она, смотря на меня с лёгким испугом. — Ты порвала с ним?

Я потираю лицо руками, потому что всё это просто смешно. Как я могу продолжать такой разговор? Как я могу порвать с тем, с кем я даже не помню, как встречалась?

— Не знаю. Я сказала, что мне нужно подумать. Мы расстались на некоторое время.

— Время? От Блейка? Дорогая, ты хорошо подумала?

— Да.

— Но ты же была влюблена в него с младших классов.

— Ну что ж, я больше не в младшем классе!

Выражение её лица становится тяжёлым и напряжённым.

— Следи за своим тоном, юная леди. Я прекрасно понимаю, что ты не первоклассница. Я просто немного шокирована. Вы двое были так счастливы.

— Разве, мам? Что мы делали вместе, что делало меня такой счастливой?

Она откидывается назад, выглядя испуганно.

— Я видела несколько снимков, — говорю я. — Из того альбома, который ты собирала в этом году.

— Это должно было быть сюрпризом, — произносит она слабым голосом.

— Мам, ты даришь мне их на каждое Рождество. Ты оставила его на столе в подвале на несколько месяцев, пока собирала.

Её лицо немного дёргается, а глаза путешествуют по столу.

— Я люблю их. — Слишком очевидно, но ей, кажется, нужно это услышать. — Это мило и трогательно, но действительно не сюрприз, понимаешь?

Она пожимает плечами.

— Ладно, но какое отношение это имеет к тебе и Блейку?

— Я не выгляжу счастливой с Блейком, — отвечаю я. — На каждом фото я в таком месте, где никогда не любила бывать раньше. Большинство из них в школе. Некоторые на играх. Там даже есть снимок с боулинга.

— У вас было двойное свидание тем вечером, — защищается она.

— Разве это важно? Важно то, что я ненавижу боулинг, мам. Мне на самом деле не нравится школа, и я никогда, ни разу, не была на игре по бейсболу.

— Ну, Блейк же не запасной игрок в команде? Всё по-другому, когда ты встречаешься со спортсменом.

— Да? Ну, хорошо, тогда с кем он встречался? Потому что эта девушка на фото — не я, мам. Просто не я.

Думаю, для неё это слишком много, чтобы осмыслить. Она убирает мою нетронутую тарелку и кружку чая, которую она предложила, и моет их в раковине.

— Твоё поддерживающее молчание очень трогательно, — саркастично замечаю я.

— Что ты хочешь от меня услышать, Хлоя? Думаешь, то, что ты ушла от Блейка, порадует меня? Я поверю в это, только когда увижу.

— Что ты имеешь в виду?

— Некоторые люди выбирают страдания, ты знаешь.

— Нет, это не я.

— Да, ты. Каким-то образом, когда тебе исполнилось шестнадцать, ты решила, что твоя жизнь слишком несчастна.

— Когда мне исполнилось…

Когда мне исполнилось шестнадцать. Когда начались панические атаки. Я чувствую, как бледнеет моё лицо. Руки сжимаются в кулаки, но я заставляю себя промолчать.

— Я не знаю, что с тобой делать. Ты прошла лечение. Мы покупали каждую книгу, попробовали каждый вариант. Мы давали тебе свободу, а затем стали более строгими, но ничего не сработало. Иногда я не уверена, хочешь ли ты быть счастливой.

Я встаю, и у меня вырывается горький смех.

— Забудь всё, что я сказала. Я была счастливее с Блейком. Ладно, возможно я позвоню ему днем, чтобы мы могли поиграть в мини-гольф. Или, эй, возможно, он возьмет меня на тренировку по бейсболу.

Я громко задвигаю свой стул, и мама смотрит на меня с осуждением.

— Продолжай в том же духе, и я заберу у тебя машину.

Скрещиваю руки и отвечаю на её взгляд, пока она не отводит глаза, вытирая руки полотенцем для посуды.

— Я не враг, Хлоя. Я хочу помочь, но сейчас я не понимаю, что тебе нужно.

Да? Тогда ей пора вступать в клуб.

Звенит дверной звонок, и я направляюсь к выходу, не ответив, благодарная за это отвлечение.

Распахиваю дверь, и у меня перехватывает дыхание от стоящей снаружи худой блондинки.

— Мэгги?

Глава 15

Я не спрашиваю, зачем она пришла. На самом деле, мне это не интересно.

Я просто втягиваю её внутрь, прежде чем она передумает, и сжимаю в объятиях.

— Ты выбрала удачный момент, чтобы прийти, — шепчу ей в волосы, на мгновение забывая, что между нами всё изменилось.

Но я не могу забыть об этом надолго. Напряжение в её плечах, и то, как она отстраняется, напоминают мне, что мы с Мэгги уже не те, что были раньше.

— Тебя давно не было, Мэгги, — говорит мама.

— Рада видеть вас, миссис Спиннакер, — вежливо отвечает Мэгги.

— Ну, оставлю вас наедине. — Мама наклоняется, чтобы поцеловать меня в щёку, как будто мы абсолютно счастливая семья и не пережили только что словесный Армагеддон за обеденным столом.

Она отходит от входной двери, и Мэгги отступает от меня на шаг.

— Я п-п-просто зашла отдать тебе это. — Она протягивает мне свитер, который одолжила около года назад. Я не могу придумать ни одной причины, почему она вернула его сейчас, разве что она здесь, чтобы поговорить. Моя надежда на это почти умирает, когда она нахмуривается и поворачивается обратно к двери.

— Подожди, Мэгги. Не уходи.

Она вздыхает и немного поворачивается от двери, но всё ещё недостаточно, чтобы на самом деле посмотреть на меня.

— Сейчас очень рано, Хло. Мне н-н-нужно идти в школу.

— Знаю. А ещё я знаю, что у тебя есть много причин, чтобы игнорировать меня, но мне нужно поговорить с тобой.

Тишина настолько болезненна, что я начинаю прислушиваться к малейшему шуму. Слышу гудение холодильника и мягкий рокот машины на противоположной стороне улицы. Наконец, отчаявшись услышать ответ, заполняю тишину собственными словами.

— Я в отчаянии, Мэгги. Я доверяю только тебе.

Она изучает меня долгим взглядом, а затем дёргает головой в направлении своей машины.

— Ты м-м-можешь поехать со мной, если хочешь.

— Отлично. — Я хватаю пальто и рюкзак со стойки. Двигаюсь быстро, желая скрепить сделку прежде, чем Мэгги передумает.

— Это не означает, что мы всё уладили, — напоминает она, и я прячу улыбку, которая грозит разделить моё лицо пополам.

— Знаю. Я знаю.

— Хорошо.

Мы больше не разговариваем, усаживаясь в грузовик. Мэгги водит древний пикап, который пробежал как минимум сто шестьдесят тысяч миль. Её дядя использовал его для своего электромонтажного бизнеса более десяти лет назад, в те времена, когда деньги доставались трудом. Что означает, в нём нет никаких удобств. Окна, открывающиеся ручным рычагом, виниловые сидения и стандартная коробка передач.