Шесть месяцев спустя (ЛП) - Ричардс Натали - Страница 14

Блейк сидит в двух столах от меня. Он должен был читать Доктора Сьюза малышу напротив него. Самое плохое, что он даже не смотрит в книгу или на бедного второгодника, который ловит каждое его слово. Думаю, он смотрит на что-то под столом. На что-то на своих коленях?

А, мобильник.

Он пишет кому-то.

— Это верно? — спрашивает Тайлер.

Я смотрю на его работу. 327+456=773.

— Очень близко, Тайлер, одна неверная цифра. Как думаешь, сможешь найти ошибку?

Чёрт возьми, я шикарна.

Я снова смотрю вверх. Студент Блейка читает медленнее, еле слышным голосом, продираясь через слово, которое определенно застопорило его. А мой сладкий-как-сахар парень, по-видимому, слишком занят, набирая Геттисбергское послание, чтобы обращать на это внимание. Есть в этом что-то очень неправильное. Он же координатор репетиторов.

— Я снова ошибся? — спрашивает Тайлер озабоченным голосом.

Я понимаю, что сделала реально уродливую гримасу, хотя она вообще не была предназначена Тайлеру. Жаль, что Блейк слишком поглощен своим сотовым телефоном, чтобы заметить, как я убиваю его взглядом.

Я проверяю работу Тайлера и качаю головой.

— Все идеально. Я знала, что ты сможешь решить, — говорю я, расплываясь в широкой улыбке. — Ты просто должен помнить: справа налево. Не так, как ты читаешь, окей?

— Да, я думаю, что понял.

— Исходя из этого успешно пройденного теста, я думаю, у тебя есть все шансы быть крутым. — Я достаю запасной карандаш из коробки в задней части комнаты, пока провожаю его.

Я отпускаю Тайлера к родителям в комнату ожидания. Входная дверь открывается с мелодичным перезвоном колокольчиков, в то время как мы обмениваемся жестами на прощание. Я понятия не имею, есть ли у меня ещё один студент или что делать дальше, поэтому делаю шаг к двери, чтобы поздороваться.

А потом я просто падаю.

— Адам… — говорю я.

Я даже не хочу говорить этого, но мой рот как будто только и ждал шанса, чтобы эти слова вырвались наружу.

— Привет. — Он смотрит на меня со своей полуулыбкой на губах. Губы, на которые мне действительно пора перестать смотреть, особенно когда мой парень в соседней комнате. В моём животе скручивается узел, я чувствую, как улыбаюсь, и это не хорошо.

Очень не хорошо.

— Ты сегодня репетиторствуешь? — спрашиваю я, стараясь держаться в безопасной зоне.

Неправильный ответ.

Что-то тёмное вспыхивает в нём, чего он не может удержать. Он не отвечает мне, просто качает головой, словно не может поверить, что я могла сказать такое.

В панике я поворачиваюсь вслед за ним, когда он проходит дальше, в комнату. Только тогда я замечаю белый логотип в углу его голубой рубашки и огромную корзину на колесах, которую он тянет за собой. Да, он здесь, чтобы помыть парты, а не сидеть за ними.

Моё сердце делает кульбит в груди.

Очевидно, та я, которая не страдает амнезией, знала, что он убирается здесь, и та я никогда не сказала бы ничего столь ужасного. Если бы, конечно, я не хотела заставить его чувствовать себя абсолютным дерьмом из-за того, что он уборщик.

Потрясающе.

Я стою, жалея, что не могу вернуться назад во времени, пока он стирает пыль и протирает шваброй пол под стульями. Я должна сказать что-нибудь. Я не могу оставить его вот так, думающим что… что я… ну, что бы то ни было ужасное, что он, вероятно, думает.

Я жду, что он зайдет в репетиторскую комнату, но он не заходит. Он пересекает комнату ожидания и идёт к уборным и офисам и всем тем местам, которые мне, вероятно, не позволено посещать.

Не важно. В любом случае, я следую за ним.

— Адам, подожди!

— Я работаю здесь, — говорит он. Его голос резкий и непреклонный.

Лучше бы он сначала пошёл в женский туалет, но вместо этого он двигается прямо к мужскому. Глядя на меня с фальшивым сожалением в глазах, он пожимает плечами. Дверь мужского туалета закрывается, желтый знаком «Туалет убирается» висит на ручке. Как молчаливый вызов.

Да. Ну что ж, есть причина, по которой я бегала по Клементин Драйв в одном нижнем белье в середине февраля. Я не из тех девчонок, кто отступает, не осмелившись даже попытаться.

Глава 8

Я толкаю дверь и проскальзываю в мир писсуаров и мерзкого общественного мужского туалета.

— Ты серьёзно не понимаешь намёков? — спрашивает он, прислонившись к раковине с перекрещенными на груди руками. Как кто-то может выглядеть таким горячим в полиэстере, застегнутом на все пуговицы, и логотипом «Супер Чисто!», красующимся на кармане? Это выше моего понимания, но он с этим справляется.

Он отлично с этим справляется.

— Я не это имела в виду, — говорю я. — Я так не думала.

Ну, технически, я не знала, но не могу же я этого сказать.

— Да, в последнее время ты часто так делала. Не задумывалась о том, что говоришь.

Я делаю шаг к нему. Не уверена, что это хорошая идея, но я также не уверена, что могу остановиться.

— Прости.

— Всё нормально.

— Нет. Это не нормально. И мне очень жаль.

— Да, ты сказала это, — говорит он, затем его брови хмурятся. — И что?

Я ошеломлённо моргаю.

Он кратко поднимает руки, латексные перчатки натянуты на ладони.

— Извинения получены, Хлоя. Считай, что твоя совесть чиста.

Я открываю рот, но не знаю, что сказать. Боже, почему с ним всё происходит именно так? Я абсолютно неисправна с Блейком, но клянусь, вся комната гудит, когда я смотрю в глаза Адама.

Внезапно он шагает вперед, подходя достаточно близко, чтобы выпустить из меня дыхание. Слова продолжают ускользать от меня, что, возможно, к лучшему. Всё равно они не выходят правильными. И, честно говоря, я предпочла бы стоять здесь в тишине, чем вынуждать его сказать мне «уходи».

Адам сжимает кулаки по бокам и делает резкий вдох. Его голос низкий, с просительными интонациями, которые не соответствуют его жесткому выражению.

— Мне нужно работать, Хлоя.

— Адам, пожалуйста… — Я инстинктивно тянусь к нему, оборачивая пальцы вокруг голого участка на его запястье.

Память обрушивается на меня, как ударная волна.

Я вижу листья. Красно-желтый ковёр засоряет мой газон. Мои грабли собирают их в кучу, обнажая следы зеленой травы. В воздухе неповторимый запах осени.

Позади меня Адам поднимает глаза от своих грабель.

— Не могу поверить, что ты уговорила меня на это.

Я закатываю глаза.

— А ты не давал мне спать до трех утра. Что это было? Восемь реваншей в Halo прошлой ночью? Напомнить тебе, сколько из них ты выиграл?

Вместо ответа Адам бросает грабли и делает выпад в мою сторону.

Я чувствую его руки на своей талии и не могу сдержать смех, когда он поднимает меня в воздух и бросает в кучу листьев. Они хрустят подо мной, когда я, смеясь, тяну его за ногу и колено, пока не опрокидываю вниз рядом со мной.

Я чувствую сладкий октябрьский запах вокруг, когда мы лежим так бок о бок, смеясь, пока мои щёки не начинают болеть. Адам переворачивается на бок, чтобы быть лицом ко мне. Его глаза такие синие, и я… теряюсь в них. Я знаю, что пялюсь, и понимаю, что это очевидно, и всё это так смешно, что заставляет меня смеяться ещё больше.

Мои плечи трясутся, и мне пора остановиться, но это всё так сводит с ума. Тогда Адам тянется к моему лицу, и в этом нет ничего забавного.

Его взгляд смягчается, и мои внутренности завиваются, как подарочные ленточки. Я чувствую призрак его пальцев в моих волосах, и это вызывает во мне потребность большего.

— Ты знаешь, я не должен даже находиться здесь, — мягко говорит он.

— Знаю, — отвечаю я. Но когда он двигается, чтобы уйти, я хватаю его за руку. И он позволяет мне.

— Что происходит, Хлоя?

Я отпрыгиваю от Адама при звуках голоса Блейка. И вот они мы: Блейк смотрит на меня, Адам смотрит на Блейка, и я смотрю на стену с горящими щеками, как будто кто-то разжёг на них огонь.