Буря (ЛП) - Сан Аманда - Страница 9

— Я должна идти, — сказала Диана. — У меня есть твой номер… Да, знаю. Ладно, — она закончила разговор и медленно опустила руку с телефоном.

В горле пересохло, и голос прозвучал хрипло.

— Это был… отец?

— О, милая, — сказала Диана. Глаза ее были влажными, уголки рта, покрытого сливовой помадой, опустились. — Мне так жаль. Я не хотела тебя этим беспокоить.

— Что ему нужно? — спросила я. — Как он тебя нашел?

— Он позвонил бабушке с дедушкой. И получил у них мой номер. Он узнал о твоей маме пару недель назад. Он не знал, что ты здесь со мной.

— И что ему нужно? — я не хотела злиться. Но его никогда не было в моей жизни. Его вмешательство могло сломать всю мою жизнь, вырвать ее с корнем и бросить. Почему он нашелся сейчас?

— Он будет через пару недель в командировке в Японии, — сказал Диана. — В Токио. Хочет тебя увидеть, но я сказала ему, что это плохое решение.

Сердце словно превратилось в камень. Я думала, мне плевать на него, но я чувствовала шепот в себе. Это имело значение. Я хотела знать, почему он не остался.

Я понимала, что связываться с ним не стоит. Он уничтожил мамину жизнь, уничтожил и мою.

— Спасибо, — сказала я дрожащим голосом. — Не хочу его видеть.

Диана кивнула.

— Я так и подумала.

Но часть меня хотела спросить его, почему он убежал, почему теперь хотел вернуться. Часть меня хотела к нему, ведь с ним я бы не была сиротой. Я снова была бы с родителем. Но этого не могло быть. Ведь это не будет воссоединением, как в сериалах. Это будет больно, а мне уже хватило боли.

Диана положила ладонь на мое плечо и выдавила улыбку.

— Я купила несколько пирожных с каштанами в депаато по пути домой. Хочешь?

— Да, — сказала я, выдавливая улыбку в ответ. Она кивнула и поспешила на кухню. Я слышала звон тарелок, открылась дверь холодильника, раскрылась пачка с пирожными. Едой Диана всегда могла успокоить. Но после всего случившегося сегодня я была этому рада.

Я могла закопать эти мысли подальше. Я не хотела думать об отце, я могла забыть о нем, стереть это событие, словно ничего и не было. Если бы я осталась у Томо чуть дольше, я бы и не узнала, что отец приедет в Японию.

Но это не имело значения. Стивен мог оказаться в одной комнате со мной, но все равно останется ощущение, словно он где-то далеко, ничто не сломает стену пустоты между нами.

Я села за стол, вдыхая запах крема на пирожных, а Диана суетилась на кухне.

Теперь она была той семьей, что была мне нужна.

* * *

В этот раз вода была черной, океан чернил окружал берег. Не было оранжевых врат, песка. Чернильные волны набегали на каменную тропу, что уходила вверх к скоплению угловатых крыш, тянущихся к небу. На дальнем краю океана чернила окружали водопадом целый остров, от брызг образовывался туман. Мы были высоко в небе или на какой-то скале?

Я должна была зайти в воду, чтобы посмотреть, но боялась, что меня унесет течением за край.

Я оглянулась на здание, похожее на пагоду или крепость, как Сунпу, но выше, словно замок Химеджи, где одна над другой громоздились покатые крыши и белые стены, напоминая свадебный торт. Простая деревянная лестница вела в здание, больше на этом крошечном острове, окруженном чернилами, идти было некуда.

Я вошла внутрь и увидела первую жертву.

Он лежал у моих ног, его почти закрыла трава, окружавшая его. Он был в броне, словно самурай, но глаза его были пустыми, нагрудник был залит чернилами.

Я раскрыла рот в крике, но не раздалось ни звука.

«Сон», — поняла я. Очередной кошмар Ками.

Я оглядывала ступеньки, поднимаясь по ним. Здесь лежали десятки людей ужасными безжизненными позами, чернила капали с их тел, рядом лежало сломанное оружие и лопнувшая тетива. Я шла к зданию против воли. Я не хотела видеть то, что внутри. Я не хотела знать, кто это сделал.

Ступеньки скрипели, пока я поднималась. Комната внутри была затхлой и темной, свет попадал сюда лишь из окон, что были у приподнятой платформы на другом конце комнаты, огромный белые шторы развевались на ветру, который я не чувствовала. Бамбуковые татами были холодными и твердыми под моими босыми ногами, когда я ступила на них. Здесь тоже были павшие воины. Что за ужасная битва здесь случилась?

«Погоди, один жив», — я увидела скорчившееся тело в углу, колено темнело, а меч лежал рядом на татами.

Его серебряная серьга-кольцо сверкнула, когда он склонил голову, светлые пряди упали на лицо.

— Джун, — сказала я, он посмотрел на меня. Он поднял меч, что словно был из камня. Лезвие было черным, как мрак в пещере, и с него капала тьма, что могла быть чернилами. Или кровью.

— Все кончено, — сказал женский голос.

Я повернулась к платформе передо мной, откуда исходил голос. Женщина сидела на коленях на полу, складки алого кимоно окружали ее, словно красный пруд. Рукава кимоно были разноцветными со слоями оттенков черного, красного, золотого и серебряного цветов. Сложное золотое украшение было на ее голове, нити золотых бусин звякали друг о друга, когда она склонила голову.

— Оками Аматэрасу, — сказала я, перешагнув через лужу чернил. Я смотрела на павших воинов в тронном зале, пока шла к ней. — Кто это сделал?

— Ты, — сказала она, и от слова стало холодно и страшно.

Я покачала головой.

— Я не могла такого сделать. Я только что вошла.

— Есть только смерть, — сказала она. — И не сбежать.

Томо много раз повторял эти слова. Он тоже слышал их в кошмарах.

— Не сбежать от чего? — спросила я. — От судьбы Ками?

Аматэрасу печально улыбнулась.

— Не сбежать от прошлого, — она подвинулась, красная ткань ее кимоно открыла еще одно тело рядом с ней.

— Томо, — прошептала я. Хотелось проснуться. Я ущипнула руку с силой, напоминая себе, что это не по-настоящему. Это только сон. Но было ужасно больно видеть его безжизненным, покрытым чернилами.

— Тсукиёми, — ответила она, и я увидела, что волосы у него не медные, а черные. Я думала, что это из-за чернил, но он и выглядел иначе — старше, с морщинами и… почти не человеком, почти ангельской красоты, что меня испугало. Он был словно фейри-обманщик, что был слишком красив, чтобы ему доверять.

Он и был, и не был Томо. Я не могла этого объяснить, но во сне часто происходит что-то странное.

— Не понимаю, — сказала я. Был ли это лишь бессмысленный кошмар? Почему я это вижу?

— Я любила Тсукиёми, — сказала Аматэрасу. — И убила его.

Икеда говорила мне о том, что Аматэрасу и Тсукиёми были возлюбленными, пока тот не сошел с ума.

— Я должна была остановить его, пока он не разрушил все, что сделали августейшие.

— Августейшие?

— А теперь он мертв. Но он живет в осколках своей души, что остались, — она указала на землю, и я увидела разбитое стекло разного цвета.

— Как и в Томо, — сказала я.

— Тайра-но Киёмори, Токугава Иэясу, Юу Томохиро, все они — магатама одной души, — сказала она.

Я склонила голову.

— Магатама?

Она указала на осколки.

— Сусаноо разбил душу, — сказала она. — Остался лишь меч, — она посмотрела на Джуна и его оружие. — Послушай, дитя, — сказала мне Аматэрасу. — Зеленый цвет — вечный круг. Ты предашь Юу Томохиро, как я предала Тсукиёми.

Жар прилил к щекам.

— Я никогда не причиню ему вред.

Она отклонилась, золотые бусины звякали на ее голове.

— Ты убьешь его, пока не будет поздно.

Голова кружилась. Меня тошнило. Убью? Я?

Я упала на колени.

— Нет, — сказала я. — Это лишь глупый сон. Я не должна делать то, что вы мне говорите. Мы сами выбираем свою судьбу.

— Судьба только одна, — сказала она.

Я опустила взгляд, одежда была в чернилах.

Я проснулась от крика, Диана хлопнула дверью и крепко обняла меня.

* * *

— Почему ты не сказала раньше? — спросил Томо, глаза его были полны тревоги. Мы скрывались в одной из хижин в Торо Исэки. Его отец спал дома, вернувшись с работы посреди ночи. А раз нас пытались разлучить на месяц, такое укрытие было весьма кстати.