Дыши, Энни, дыши (ЛП) - Кеннелли Миранда - Страница 19

– Я в порядке. Врач сказал, это просто растяжение. А теперь, ты сможешь быть здесь к двум часам? Если приедешь позже, можешь упустить лучшие кусочки цыпленка.

– По воскресеньям я работаю до трех.

– Отлично. Я заставлю своих младших сестер отложить нам немного. Это то, для чего они предназначены. Я прослежу, чтобы тебе досталась ножка, обещаю.

– Ладно, – говорю я, чтобы закончить разговор. – Я собираюсь дальше спать.

Я отключаюсь, прежде чем он может сказать хоть слово, и убираю звук звонка. Вновь устраиваюсь под своим одеялом и засыпаю с улыбкой на лице. Но двумя часами позже просыпаюсь хмурая. Не могу поверить, что согласилась. Я и вправду сказала, что приду к Джереми домой?

Честно, кто звонит в семь утра в воскресенье?

***

Оказывается, дом Джереми находится в сорока минутах от моего. Он живет в Бел Бакл, который находится на другой стороне Мерфрисборо, в котором находится колледж, в который я еду в августе. Сорок минут кажутся долгой поездкой, чтобы встретиться с парнем, которого не заинтересована вновь увидеть, поэтому я говорю себе, что еду за жареным цыпленком.

На самом деле я никогда прежде не бывала в Белл Бакл. Это сельскохозяйственный городок, через который люди проезжают по пути из Чаттануги в Нэшвилл. Я выясняю, что здесь не так уж много всего, кроме нескольких заправок и одного из тех огромных магазинов с фейерверками. Именно это меня всегда и беспокоило. Вдруг все местечко одним махом взорвется? Видно было бы грибовидное облако из космоса?

Я сворачиваю на ухабистую проселочную дорогу. Проезжаю мимо часовни Белл Бакл и налетаю на длинную вереницу машин. Миссис Браун, должно быть, пригласила всю церковь на жареного цыпленка.

Паркуюсь рядом с кюветом и выключаю зажигание. Вцепившись в руль, я, надув щеки, выдыхаю, разглядывая кирпичный фасад. Слава богу, в его доме нет ничего вычурного: ставни нуждаются в покраске, а дорожка у дома крошится. Но трава во дворе аккуратно подстрижена и вся в россыпи тюльпанов, словно в «старбёрст». Помидоры и пряности растут по краю двора.

Подойдя к дому, я слышу голоса на заднем дворе. Старый золотистый ретривер с серыми усами дремлет на крыльце. Я взбираюсь по ступенькам и обнаруживаю Джереми, развалившегося на качелях с ногой, расположенной под наклоном. Я не знала, что он носит очки – они делают его похожим на какого-то брутального ботана. Он пьет чай со льдом и читает страницу с комиксами в воскресной газете. Его лодыжка надежно перебинтована толстым слоем эластичного бинта, а другая нога – босая. Я никогда прежде не видела его лицо таким гладким. Он побрился перед службой в церкви этим утром?

Выглянув из-за своей газеты, он улыбается мне и, сняв очки, цепляет их за ворот своей футболки.

– Энни.

Он убирает свой чай и комиксы на край стола и пытается схватить свои костыли.

– Нет, нет, не вставай, – говорю я, махнув рукой. Он откидывается на качели, в то же время сканируя взглядом мои джинсовые шорты и футболку, в которые я переоделась после работы.

– Я не думал, что ты на самом деле придешь, – говорит он, закидывая руки за голову.

– Ну, ты ведь сказал, что было бы ошибкой упустить жареного цыпленка твоей мамы.

Он смеется. А затем следует долгая тишина. Сажусь на корточки, чтобы почесать собаку за ушами. На ее ошейнике написано Мэгги. Ее глаза приоткрываются, и она обнюхивает мои сланцы.

– Спасибо, что помогла мне с ногой вчера, – говорит Джереми. – Если бы не ты, следующие выходные были бы катастрофой.

– Что это за большая гонка? – спрашиваю я.

– Спартанский марафон – инсценированный под Спарту. Он привлекает множество бегунов, потому что время от времени люди надевают гладиаторскую одежду. Первый приз – пять тысяч долларов.

– Офигеть. Ты должен был победить, или как?

Он машет рукой:

– Не. Но мог бы прийти третьим или четвертым. Или победить в своей возрастной группе. Там тоже есть денежный приз. Пять сотен, или что-то около того. Большинство своих наличных я зарабатываю на гонках. Мэтт не так уж хорошо платит.

Тогда зачем он хочет работать на своего брата? Просто чтобы проводить время с ним?

– Значит так ты зарабатываешь деньги?

Он ухмыляется.

– Это лучше, чем работать в Макдональдсе.

– Но ты травмирован… – Я смотрю на его забинтованную лодыжку.

– Я буду заботиться о своей ноге всю неделю и к гонке буду как новенький. Я постоянно бегаю с травмами.

– Ты и вправду бегаешь только ради денег?

– Я еще и люблю это, – говорит он. – Люблю адреналин в любом виде… Дельтапланеризм, прыжки с парашютом… – Он замолкает, чтобы сделать долгий глоток чая. Его лицо на мгновение искажает гримаса, но я сомневаюсь, что это из-за того, что чай горчит. Я чувствую запах сахара.

И тогда открывается сеточная дверь, и появляется маленькая девочка со светло-каштановыми волосами как у Джереми. Она вскакивает на него, и он целует ее лобик. Это напоминает мне, как мой брат целует мой лоб и присматривает за мной.

– Ты привел девушку? – Она в изумлении раскрывает рот. Прежде чем Джереми может ответить, она протягивает мне руку. – Я Дженнифер, любимая сестренка Джереми. – Ее непосредственность вызывает у меня улыбку.

– Приятно познакомиться.

– Где наш жареный цыпленок? – поддразнивая, вмешивается Джереми.

– У меня, у меня. Попридержи лошадей, – говорит она. – Кто твоя подруга?

– Я Энни.

Она поворачивает голову к Джереми.

– Она твоя подружка?

– Не лезь не в свое дело! Иди и принеси нашего цыпленка, гномик.

Его сестренка взрывается смехом, явно довольная тем, что достала брата. Я помню, как дразнила Ника, когда он впервые начал встречаться с девушками.

Дженнифер срывается назад в дом вместе с Мэгги, вприпрыжку бегущей за ней, оставляя меня наедине с ним. Здесь так безмятежно. Дует ленивый ветерок, звеня китайскими колокольчиками и шелестя травой. Я вдыхаю теплый воздух через нос. Этот дом не хранит воспоминаний о моей жизни, о старшей школе, о Кайле. Это место – просто чистый лист. Мне нравится это ощущение пустоты.

Джереми похлопывает по сиденью рядом с собой. Я сажусь и раскачиваю качели, слушая, как прихожанки хлопочут на заднем дворе.

Сетчатая дверь распахивается и на крыльце появляется женщина.

– Джереми, твоя сестра сказала, что… – Она смотрит на меня, затем на него и трет свои глаза. Я украдкой бросаю на него взгляд. Он прямо смотрит на нее.

– Мама, это мой друг, Энни.

Ох, теперь мы друзья?

Затем Мэтт врывается на крыльцо, бросая на меня обеспокоенный взгляд:

– Мама, мне нужно поговорить с тобой. Сейчас же.

Она еще раз смотрит на меня и исчезает внутри. Мэтт кивает своему брату и мне, прежде чем последовать за мамой. Что случилось с южным гостеприимством? Если бы это был дом Кайла, его мама предложила бы мне лимонад и пригласила поболтать о моих планах на колледж и о моей работе в закусочной. Мама Джереми даже не поздоровалась.

– Что это было? – спрашиваю я.

Он в сомнении играет очками, свисающими с воротника.

– Мои летние каникулы в колледже начались несколько недель назад, и я вернулся сюда. Мама не хотела позволять мне вновь жить здесь… но Мэтт убедил ее, что я не огорчу ее.

Представить не могу, чтобы моя мама не хотела, чтобы я приезжала домой.

– Чем ты мог бы огорчить ее?

– Она просто не хотела, чтобы я находился рядом с сестренками, пока не разберусь с кое-какими вещами… и, ну, моя семья слишком важна для меня, чтобы опять все изгадить.

Не уверена, что хочу знать, что происходит. У меня и так хватает забот. Но что бы это могло быть? Наркотики? Нет, он слишком атлетичен для этого. Стероиды? Он не выглядит чересчур мускулистым.

Когда сетчатая дверь вновь отворяется, миссис Браун пристально смотрит на травмированную щиколотку Джереми, затем подходит ко мне, протягивая руку:

– Привет, Энни, дорогая. Так приятно познакомиться с тобой.