Последний штурм - Домогацких Михаил Георгиевич - Страница 88

Лэйрд в препарированном виде доложил президенту содержание письма Абрамса.

— Я понимаю, что наше положение трудное, но неужели оно действительно настолько плохое? — спросил Никсон, в упор глядя на министра обороны. — Может, генерал Абрамс растерялся?

— Абрамс не тот человек, который легко поддается панике, сэр. Положение действительно сложное.

— У меня родилась идея, Мэлвин, послать во Вьетнам, в критические районы, небольшие группы специалистов, чтобы они непредвзято посмотрели, что же там происходит, и представили свои заключения.

— Что это даст, сэр?

— Общую картину глазами объективных наблюдателей.

Лэйрд пожал плечами:

— Мы можем попросить сделать это наших военных журналистов, находящихся во Вьетнаме, чем посылать комиссию из Вашингтона. Это будет быстрее и дешевле. Боевых офицеров и офицеров службы психологической войны им сможет выделить генерал Абрамс.

Обстоятельный доклад, составленный группой специалистов, был отпечатан всего в четырех экземплярах, один из которых остался в секретной части американского посольства в Сайгоне, остальные отправлены на имя министра обороны США.

Это был эмоциональный доклад, написанный на высоком профессиональном уровне. Даже генерал Абрамс, пославший министру обороны свое приватное письмо, считал, что доклад слишком обнаженно описывает обстановку и потому может произвести на президента угнетающее впечатление. Примерно так же думали эксперты министерства обороны.

А обстановка в Южном Вьетнаме была представлена действительно угнетающей.

Если ехать по дороге номер тринадцать, ведущей из Сайгона в провинцию Биньлонг, — говорилось в докладе, в стиле которого чувствовалось литературное мастерство, — то вначале тропический пейзаж представляется идиллически мирным: зелень лесов, квадраты залитых водой рисовых полей, окаймленных пальмами, голубое небо и синеющие далеко на горизонте горы. Но уже через несколько километров у небольшого городка Бенкат земля разворочена, будто никогда и ничего не росло здесь. Бомбовые воронки три метра на шесть, словно кратеры вулканов, тянутся вплоть до самого горизонта. Дорога внезапно заканчивается огромным провалом, как незасыпанная братская могила. Из глубокого оврага вылезают на гребень холма измученные жарой, жаждой, болями раненые, отрешенно смотрящие на все окружающее. В длительных боях, проходивших здесь, сайгонские войска потеряли до пятидесяти процентов своего личного состава. До двух третей солдат потеряли батальоны 23-й дивизии, одной из лучших в сайгонской армии.

Когда дивизию перебрасывали на новый участок, солдаты радовались, потому что операции по «умиротворению деревни» в дельте Меконга были не только бессмысленными, но и полными риска.

— Откровенно говоря, — сказал американский советник, — «умиротворение» — это фикция. Стоит нам вывести оттуда солдат, как все начинается сначала. В любой из провинций Вьетконг может захватить все, что ему угодно и когда того пожелает. Я боюсь, что, если дельта Меконга станет главным театром военных действий, у Сайгона просто не найдется войск, чтобы отстоять этот район.

Полковник Бэрр Уилли, ветеран второй мировой войны и участник корейской кампании, дошел до последней степени моральной усталости.

— Мы вынуждены убираться отсюда, — говорил он, — или мы будем драться за каждый чертов дюйм этой земли. Солдатам под страхом страшных кар запрещено оставлять позиции. Но разве это помогает? Как и большинство южновьетнамцев, они убеждены, что не им, а нам, американцам, нужна эта война. Их моральный дух, кажется, уже достиг самой низкой отметки.

Генерал Абрамс вычеркнул, а затем старательно вымарал фломастером из направленных в Вашингтон экземпляров доклада разговор с одним из солдат из отряда «рейнджеров», отборных частей американской армии. Их батальон одиннадцать дней не выходил из боев, все были изнурены и обозлены. И тут солдат услышал вопрос одного из членов комиссии:

— Как вы думаете, когда и как кончится война?

Солдат посмотрел на спрашивающего с нескрываемым выражением злобы на лице и ответил:

— Лучше спросите об этом Никсона. Или пришлите его вот сюда, пусть на себе почувствует, что такое война, которую он обещал кончить, но не кончает. Одиннадцать дней мы пытаемся пробиться к окруженному Вьетконгом батальону, атакуем каждый день, в том числе танками, несем потери, а пробиться не можем. И скажите: зачем это надо нашему президенту?

Капитан Фук, офицер по связи с прессой на военной базе в Плейку, рассказывал о том, как он попал на базу Танкан севернее Контума в качестве советника командира сайгонского полка, где вскоре Вьетконг предпринял наступление.

— Нас было девять американских советников. И все попали в местечко, какое можно, наверное, найти на том свете, да и то в аду. Вьетконговские снаряды перепахали землю из конца в конец. Командование уже приняло решение эвакуировать базу, но накануне Вьетконг, кажется, решил захватить ее или, может быть, смертельно напугать гарнизон. Только, скажу вам, солдаты и так ничего не соображали от страха. Мы пытались заставить их встать к орудиям, но те ни в какую. Они были уверены, что если Вьетконг начал стрелять, то лучше носа не высовывать, с ним шутки плохи. И тут все пошло под откос. Я нашел сайгонского полковника и стал высказывать ему свое неудовольствие. «Э, капитан, не волнуйтесь, — сказал он, — мы уже много лет так воюем. Оставьте нас в покое». Я посоветовал ему проверить готовность солдат к отражению атаки.

«Мои люди, — сказал он, — не дремлют. Они всегда готовы».

Я заглянул в бункер, где размещались солдаты, там все до одного спали. Им было, кажется, безразлично, эвакуируют ли их завтра или возьмут в плен сегодня. Мы кричали, ругались, угрожали, но так и не выгнали солдат на позиции. Даже когда услышали рев танковых моторов, лишь некоторые нехотя стали к пушкам. Две дюжины отличных противотанковых пушек не сделали и десятка выстрелов. Хорошо, что Вьетконг не решился ворваться с танками на территорию базы, от нас бы ничего не осталось.

На базе Танкан было почти полторы тысячи сайгонских солдат. На каждую роту приходился один советник. Но они ничего не могли сделать, чтобы заставить сайгонские подразделения воевать по-настоящему.

Случилось так, что два — всего два! — вьетконговских танка ворвались на территорию — и полторы тысячи солдат, у которых были противотанковые орудия, разбежались. Нам повезло: из бегущей в панике толпы нас выхватили пилоты 361-й эскадрильи вертолетов «кобра». Эти ребята теперь только и специализируются на спасении американцев из осажденных баз и окруженных частей. Работы им сейчас хватает.

Мэлвин Лэйрд, ознакомившись с докладом, пришел к выводу, что это не тот документ, который может родить свежие идеи для восстановления положения в Южном Вьетнаме. Он способен только породить чувство обреченности и решил не показывать его президенту. Никсон тоже не напоминал о своем поручении. Более тревожные события отодвинули его на второй план.

1 мая пала одна из самых крупных баз на севере Южного Вьетнама — Куангчи. В боях за нее было выведено из строя около десяти тысяч сайгонских солдат. Практически перестала существовать целиком 3-я сайгонская дивизия, разгромлена система обороны, которую американское командование строило и укрепляло свыше пяти лет. «Эвакуация американских советников и старших офицеров сайгонской армии из Куангчи, — сообщило агентство Франс Пресс, — проходило в условиях, близких к паническому бегству. Тысячи солдат, побросав оружие, рации, скинув военную форму, устремились на юг. Многие сбрасывали ботинки, чтобы было легче бежать. Грузовики, бронемашины, самоходные пушки, двигающиеся в сторону Хюэ и Дананга, буквально увешаны гроздьями людей. Часто по машинам открывают огонь те, кто не успел занять в них место».

Все более удручающие результаты боевых действий на Юге американское командование пыталось прикрыть наращиванием бомбардировок Северного Вьетнама. «Мы подвешиваем бомбы с рассвета до рассвета, — сказал техник авиабазы «Ласситер» под Сайгоном, — но итоги, кажется, плачевные. Даже страшно подумать, сколько самолетов не возвращается с задания».