Частный детектив. Выпуск 5 - Чейз Джеймс Хедли - Страница 5

— Нет, не нужно. Истина очевидна, доктор Молле. Против истины не пойдешь.

— Я глубоко сожалею, мистер Макелпайн, У вас прелестная дочь. Но я только хирург. А чудес на свете не бывает. К сожалению.

— Спасибо, доктор. Вы очень добры. Я заеду снова. Скажем, часа через два.

— Лучше не надо. Она должна проспать часов эдак двенадцать. А возможно, и все шестнадцать.

Макелпайн кивнул в знак согласия и вышел.

Даннет отодвинул тарелку, так и не дотронувшись до еды, — посмотрел на тарелку Макелпайна, тоже нетронутую, и перевел взгляд на погрузившегося в свои мысли хозяина.

— Оказывается, Джеймс, — сказал Даннет, — все мы в действительности не так уж и крепки, как кажется.

— Возраст, возраст, Алексис. Он обгоняет нас во всем.

— Да, и с большой скоростью. — Даннет придвинул к себе тарелку, горестно взглянул на еду и снова отодвинул. — В конце концов, черт возьми, это лучше, чем ампутация.

— Вот именно. — Макелпайн поднялся. — Может быть, пройдемся, Алексис?

— Для аппетита? Не поможет. Во всяком случае, мне.

— Мне тоже. Я просто подумал… просто подумал, может быть, стоит взглянуть, не нашел ни Джекобсон что–нибудь интересное?

Гараж — длинное и низкое помещение с застекленным потолком — был удивительно чист и ухожен. Джекобсон работал в дальнем углу, склонившись над искореженным “коронадо” Харлоу. Механик выпрямился, приподнял руку в знак того, что заметил появление Макелпайна и Даннета, и снова склонился над машиной.

Даннет закрыл за собой дверь и спросил:

— А где другие механики?

Макелпайн ответил:

— Всем бы давно следовало знать: пострадавшими машинами Джекобсон всегда занимается в одиночку. Он очень невысокого мнения о других механиках. Говорит, что они либо не замечают изобличающих улик, либо уничтожают их своей неуклюжестью.

Босс и репортер прошли вперед и стали наблюдать за тем, как Джекобсон возится с тормозной системой. Этим занимались, однако, не только они: в открытом слуховом окне, невидимый для стоящих внизу, поблескивал объектив ручной восьмимиллиметровой камеры. Державшие ее руки были совершенно тверды. Руки Джонни Харлоу. Лицо его было деловито–бесстрастно, сосредоточено и спокойно. Лицо совершенно трезвого человека.

— Ну, что? — спросил Макелпайн.

Джекобсон выпрямился и стал аккуратно массировать свою одеревеневшую спину.

— Ничего. Абсолютно ничего. Подвеска, тормоз, двигатель, передача, управление — все о’кей.

— Но управление…

— Разрыв протектора. Ничего другого произойти не могло. Все было в порядке, когда он выскочил перед машиной Джету. И не говорите мне, мистер Макелпайн, что именно в эту секунду управление отказало. Совпадения, конечно, случаются, но такое было бы уж слишком.

— Значит, мы еще блуждаем в потемках? — спросил Даннет.

— Для меня лично все ясно, как божий день. Водительский просчет! Старейшая из всех причин!

— Водительский просчет? — Даннет покачал головой. — Джонни Харлоу никогда в жизни не допускал водительских просчетов.

Джекобсон улыбнулся, но глаза его смотрели холодно.

— Хотел бы я услышать, что думает об этом дух покойного Джету.

— Теперь все наши разговоры — ни к чему, — заметил Макелпайн. — Пошли в гостиницу. Мы сегодня даже не ели, Джекобсон. — Он взглянул на Даннета. — Думаю, стаканчик на сон грядущий не помешает. А потом заглянем к Джонни.

— Напрасно, сэр. К тому времени он уже будем невменяем.

Макелпайн внимательно посмотрел на Джекобсона, потом очень медленно, после долгой паузы, сказал:

— Он все еще Чемпион мира. Он все еще Коронадо Номер Один.

— Ах, вот как!

— А вы хотите, чтобы все было иначе?

Джекобсон направился к умывальнику, стал мыть руки. Потом, не оборачиваясь, произнес:

— Вы здесь босс, мистер Макелпайн.

Тот ничего не ответил.

Когда Джекобсон вытер руки, все трое молча вышли из гаража, закрыв за собой тяжелую металлическую дверь.

Ухватившись за конек крыши, Харлоу наблюдал, как они удаляются по ярко освещенной главной дороге. Стоило им свернуть за угол, и гонщик соскользнул к слуховому окну и протиснулся внутрь. Осторожно балансируя на балке, вынул из внутреннего кармана электрический фонарик (Джекобсон, уходя, выключил в гараже свет) и направил луч вниз. До бетонированного иола было около девяти футов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ухватившись за балку. Харлоу повис на ней и разжал руки. Приземлился легко и бесшумно. Потом прошел к двери, включил все лампы и двинулся к “коронадо”. У Джонни было две камеры: восьмимиллиметровая кинокамера и миниатюрный фотоаппарат со вспышкой.

Найдя промасленную тряпку, начисто протер подвески, подачу горючего, систему управления и один из карбюраторов. Каждый из этих участков несколько раз сфотографировал. Потом, смешав тряпкой масло с грязью на полу, быстро замазал сфотографированные части и бросил тряпку в ведерко для мусора.

Подойдя к двери, подергал ручку. Тщетно. Прочная дверь была заперта снаружи, так что нечего думать открыть ее силой. Харлоу быстро оглядел гараж.

Слева на стене висела деревянная лестница, предназначенная, вероятно, для мытья оконных стекол. Под ней в углу лежал небрежно свернутый моток каната.

Харлоу поднял его, снял лестницу со стены и, закрепив канат на верхней перекладине, подвел лестницу под металлическую балку. Выключил свет. Освещая путь фонариком, взобрался по лестнице на балку. Потом, не без некоторых усилий, вернул лестницу на прежнее место, отвязал канат, скатал его и швырнул туда, где тот лежал. С трудом сохраняя равновесие, встал на балке, ухватился за раму слухового окна и, подтянувшись, исчез в ночной темноте.

Макелпайн и Даннет сидели одни в пустом баре. Молча приняли принесенные официантом две порции виски. Макелпайн поднял свой стакан, невесело улыбнулся.

— Чудесный конец чудесного дня! О, Господи, как я устал!

— Итак, вы сожгли за собой все мосты, Джеймс. Харлоу остается на своем месте.

— А все — Джекобсон. Это он поставил меня в такое положение. У меня не было выбора.

Харлоу быстро бежал по ярко освещенной главной дороге. Вдруг он резко остановился. Улица была пустынной, но неожиданно впереди появились две фигуры. Двое высоких мужчин шли навстречу.

На мгновение Харлоу замер в нерешительности, потом огляделся и нырнул в небольшую нишу в стене, где был вход в магазин. Прижавшись к двери, стоял не шевелясь, пока те не прошли мимо. Двое его товарищей по команде: Никола Траккиа и Вилли Нойбауэр.

Они были поглощены негромкой, видимо, очень серьезной беседой и, кажется, не заметили Харлоу. Чуть помедлив, он вышел из своего убежища, выждал, пока Траккиа и Нойбауэр исчезнут за углом, и снова бросился бежать.

Макелпайн и Даннет осушили стаканы. Босс вопросительно взглянул на журналиста. Тот сказал:

— Ну, что ж… иногда приходится принимать и такие решения.

— Да, вы правы, — ответил Макелпайн.

Они поднялись, кивнули бармену. Не торопясь, вышли.

Тем временем, сменив бег на быстрый шаг, Харлоу пересек улицу напротив светившейся неоновой вывески гостиницы. Миновав главный вход, свернул в переулок, нашел пожарную лестницу и, ступая через две ступеньки, полез наверх. Движения его были легки и уверенны, координация безупречна. В ясном спокойном взгляде светилась сосредоточенная решимость человека, целикам посвятившего себя одной цели и отлично сознающего, на что он идет.

Макелпайн остановился перед дверью с номером триста двенадцать. На лице его читались одновременно гнев и озабоченность. Как ни странно, Даннет не проявлял ни малейшей заинтересованности происходящим. Правда, это было равнодушие с крепко сжатыми губами, но ведь Даннет принадлежал к той категории людей, которые вообще редко их разжимают.

Макелпайн громко постучал в дверь костяшками пальцев. Никакого эффекта. Со злостью потер побелевшие суставы, бросил взгляд на Даннета и снова атаковал дверь. Даннет не проронил ни слова. Комментариев не понадобилось.

Харлоу быстро достиг площадки на уровне четвертого этажа и перемахнул через перила. Сделав широкий шаг, благополучно одолел оконный проем. Гостиничный номер не отличался размерами. На полу лежал раскрытый чемодан, его содержимое в беспорядке валялось тут же. На тумбочке у кровати стояла лампа, тускло освещавшая комнату, а также наполовину опорожненная бутылка виски. Под аккомпанемент непрекращающегося яростного стука в дверь Харлоу закрыл окно.