Частный детектив. Выпуск 5 - Чейз Джеймс Хедли - Страница 17

— Это вряд ли нас касается, — заметил Траккиа. — Но все остальное — да. Смотри в оба и впредь держи ушки востро.

Рори кивнул, тщательно скрывая новоприобретенное чувство собственной значимости. Они расстались.

Нойбауэр и Траккиа посмотрели друг на друга глазами, в которых кипела ярость. Сквозь стиснутые зубы Траккиа процедил:

— Хитер, однако, наш чемпион… Теперь мы у него на кассете. А та, которую мы уничтожили, была просто фальшивкой. Фальшивкой!

Вечером того же дня Даннет и Генри сидели, уединившись, в дальнем углу холла “Чессни”. Даннет, как всегда, держался несколько замкнуто. Генри выглядел заметно растерянным, хотя, вне всякого сомнения, его острый от природы ум старался оценить данную ситуацию и приспособиться к назревающей новой. Сейчас Генри прилагал усилия к тому, чтобы обрести, пускай внешне, невозмутимость и простодушие.

— Однако, — сказал он, — здорово же вы умеете сложить все в одну строку, мистер Даннет! — Тон почтительного восхищения перед высшим интеллектом был найден и выражен в совершенстве. Но на журналиста это абсолютно не подействовало. Ясное дело, Генри удивился.

— Если вы хотите сказать, что я выразил свои мысли сжато и ясно, Генри, то вы правы. Я действительно, можно сказать, уложил все в одну строку. Так, да или нет?

— О, Господи, мистер Даннет! Вы и подумать человеку не даете.

Журналист нетерпеливо продолжал:

— О чем же тут думать? Просто скажите: “да” или “нет”. Соглашайтесь или отказывайтесь.

Генри не хотелось сразу выкладывать свои козыри.

— А если я откажусь?

— Вот когда вы откажетесь, тогда и поговорим, что будет.

Такой ответ Даннета явно обеспокоил Генри.

— Не нравится мне этот разговор, мистер Даннет. Как–то не так он звучит.

— Как же он звучит на ваш слух, Генри?

— Ведь вы, надеюсь, не собираетесь меня шантажировать или угрожать?

У Даннета был вид человека, предупредившего, что считает до трех.

— Извините за выражение, Генри, но вы… вы просто несете чушь. Как можно шантажировать человека, который живет такой чистой и безупречной жизнью? Ведь вся ваша жизнь чиста и безупречна, не так ли? И потом, почему, скажите на милость, я стал бы вам угрожать? — Он выдержал долгую паузу. — Так “да” или “нет”?

Генри покорно вздохнул.

— Да! И будь все проклято! Мне терять нечего. За пять тысяч фунтов и работу в нашем марсельском гараже я продал бы в рабство и свою родную бабушку, упокой, Господи, ее душу!

— Это было бы излишне. Только абсолютное молчание — ничего больше. Вот вам справка от местного врача. Он удостоверяет, что вы страдаете сердечной недостаточностью и больше не сможете выполнять тяжелую работу. Ну, скажем, водить транспортировщик.

— Последнее время я действительно не в форме — это факт!

Даннет позволил себе чуть заметно улыбнуться.

— Так я и думал.

— А мистер Макелпайн знает уже?

— Узнает, когда вы ему скажете.

— И он не станет возражать?

— Вы имеете в виду, примирится ли он с вашим заявлением? Могу сказать — да, примирится. У него просто не будет иного выхода.

— Могу я узнать, зачем все это?

— Нет. Вам заплатят пять тысяч фунтов как раз за то, чтобы обойтись без вопросов. Как и без болтовни. Напрочь.

— Ну и странный же вы журналист, мистер Даннет!

— Очень странный.

— Мне говорили, что когда–то вы работали бухгалтером в этом… ну, как там оно называется… В Сити! Почему вы оттуда ушли?

— Здоровьице не позволяло там оставаться, Генри. Эмфизема. Есть такая легочная болезнь…

— Что–нибудь вроде сердечной недостаточности?

— В наш век страстей и стрессов, Генри, завидное здоровье — это благо, дарованное очень немногим. А теперь вам лучше отправиться на встречу с мистером Макелпайном.

Генри ушел. Даннет набросал короткую записку, надписал адрес на плотном светло–коричневом конверте, пометил в верхнем левом углу “Важное и срочное”, спрятал записку и микрофильм в конверт и в свою очередь удалился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Выходя в коридор, он не обратил внимания, что соседняя дверь слегка приоткрыта, а следовательно, не заметил, как чей–то глаз следит за ним в узкую щель.

Это был Траккиа. Через некоторое время Никки с балкона помахал кому–то рукой, подавая сигнал. Вдали, на значительном расстоянии от отеля, смутно угадываемая человеческая фигура ответила тем же.

Траккиа сбежал вниз по лестнице к поджидавшему Нойбауэру. Они направились в бар. Заказали безалкогольное. Их заметили и закивали по меньшей мере человек двадцать, публика знала обоих едва ли не так же хорошо, как самого Харлоу. Но Траккиа не был бы Траккиа, если бы обеспечил себе алиби лишь наполовину.

— В пять часов мне должны позвонить из Милана, — сказал он бармену. — Который час на ваших?

— Ровно пять, мистер Траккиа.

— Передайте, пожалуйста, телефонистке, что я в баре.

Кратчайший путь на почту проходил через узкий переулок, застроенный служебными помещениями и гаражами. Переулок был пуст. Последнее обстоятельство Даннет приписал наступлению субботнего вечера. На всем протяжении улочки безлюдье нарушал только один человек, возившийся с мотором автомобиля перед распахнутым гаражом. На голове у него был темно–синий флотский берет, надвинутый до самых глаз, скорее на французский, чем на итальянский манер, а лицо столь основательно перепачкано смазкой, что разглядеть его было практически невозможно.

Даннет невольно подумал, что” команде “Коронадо” такого механика не потерпели бы и пяти секунд. Но одно дело — приводить в порядок “коронадо”, и совсем другое — ремонтировать обшарпанный “фиат–шестьсот”.

Не успел Даннет поравняться с машиной, как горе–механик резко выпрямился. Даннет вежливо посторонился в намерении обойти его, но в тот же миг механик, упершись одной ногой в борт автомобиля, обрушил на Даннета всю тяжесть своего тела. Теряя равновесие и уже падая, журналист влетел в открытую дверь гаража. Его неожиданный полет был внезапно и успешно ускорен двумя дюжими огромными фигурами, лица которых скрывались под натянутыми на головы чулками. В следующее мгновение двери гаража захлопнулись.

Рори был поглощен чтением черного юмора в журнале, Траккиа и Нойбауэр сидели у стойки бара. И тут в холле появился Даннет. Это событие тотчас же привлекло всеобщее внимание. Да и как иначе. Журналист не вошел, а ввалился, волоча ноги как пьяный, и непременно бы упал, если бы не два полицейских, которые поддерживали его под руки. Изо рта и разбитого носа Даннета хлестала кровь, правый глаз почти заплыл, на лбу зиял страшный порез, — все лицо просто обезображено.

Траккиа, Нойбауэр и дежурный администратор одновременно бросились к нему.

— Царь небесный! Да что же такое с вами приключилось, мистер Даннет? — всплеснул руками Траккиа.

Тот попытался улыбнуться, но вышла жутковатая гримаса. Едва выдавил из себя:

— Кажется, на меня напали…

— Но кто?.. Где?.. Почему?.. Почему, мистер Даннет?

Полицейский предостерегающе поднял руку и обратился к администратору:

— Пожалуйста, поскорее доктора!

— Одну минуту! У нас в отеле сейчас семь врачей. — Девушка–дежурная повернулась к Никки. — Вы знаете, как пройти в номер мистера Даннета? Если бы вы и мистер Нойбауэр были так добры проводить офицеров…

— Не нужно. Мистер Нойбауэр и я.. Мы сами доставим его в номер.

Один из полицейских сказал:

— Извините, но нам тоже придется подняться. Чтобы снять показания…

Он запнулся, наткнувшись на угрожающий взгляд Траккиа

— Оставьте номер полицейского участка у этой молодой леди. Вас вызовут, как только врач разрешит мистеру Даннету разговаривать Но не раньше. А сейчас он немедленно должен лечь в постель. Вы поняли?

Они поняли, кивнули и удалились без лишних слов.

Траккиа и Нойбауэр, в сопровождении Рори, которого происшествие столь же озадачило, сколь и возмутило, доставили журналиста в номер и принялись укладывать потерпевшего в постель. Появился врач. Это был молодой, весьма компетентный итальянец. Чрезвычайно вежливо он попросил посторонних покинуть комнату.