Большая шляпа средних размеров - Лившиц Михаил Абрамович - Страница 17

— Олег Михайлович, я почту передам с Людмилой, она под дверью дожидается.

— Пусть заходит!

В дверь на всякий случай деликатно постучали, и вошла Людмила Николаевна — главный бухгалтер, в руках у нее были две объемистые папки и отдельно стопка бумаг — по-видимому, текущая почта.

— Как жизнь, господин генеральный директор, как семья, дети?

Олег улыбнулся — они давно работали вместе, относились друг к другу с симпатией и уважением.

— Какая семья, какие дети, ты же меня вот-вот по миру пустишь! Сегодня-то хоть порадуешь старика, миллиончика два-три оприходовала, надеюсь! — Это было их традиционное, уже почти ритуальное приветствие, выработавшееся за годы совместной работы.

Людмила села за стол, привычно разложила папки. Покончив с ежедневной текучкой и снова напустив на себя шутовскую маску, главбух протянула директору бумагу:

— А очередные ваши шалости оплачивать будем или как?

Олег взял в руки бумагу — это было одно из многочисленных информационных писем, десятками приходивших на имя руководителя. Известный, хотя и недавно открывшийся подмосковный гольф-клуб приглашал «выдающихся бизнесменов, известных публичных людей из мира политики, деятелей культуры и искусства» — так буквально было написано в этой бумаге, принять участие в теннисном турнире, проводившемся обычно в субботу и воскресенье, расписывались всевозможные блага и удобства, предлагавшиеся участникам, и в самом конце, обычно мелким шрифтом, сообщались реквизиты, по которым надо было перевести деньги за каждого участника — триста долларов США в рублевом эквиваленте.

Олег бегло просмотрел письмо — это было не первое приглашение, он уже пару раз принимал участие в подобных турнирах.

— Стране нужны молодые, здоровые кадры руководителей! Перечислите деньги — мы их для чего зарабатываем в конце концов! Кстати, приглашаю поболеть за меня, там, между прочим, можно и хорошо отдохнуть — огромная, прекрасно обустроенная территория, всякие развлекаловки, вкусные едапьные заведения и прочее. Со мной наверняка поедет отец, может, и маленького захватим!

— Поняла, Олег Михайлович, между прочим, здесь написано, что призовой фонд турнира три тысячи долларов, надеюсь, наши три сотни с лихвой вернутся в казну, — с трудом сохраняла серьезное выражение главбух.

— Забыла олимпийский принцип, — в том же тоне продолжал Олег, — главное не победа, а участие! Действуй!

Когда она вышла, Олег щелкнул пультом телевизионного экрана — обычно он просматривал новостные и спортивные программы. Вот и на этот раз на экране появилась спортивная заставка.

«Сегодня во дворце спорта «Олимпийский» стартует ставший уже-традиционным теннисный турнир «Большая шляпа» — начала ведущая, сама бывшая спортсменка. И на экране замелькали известные в стране люди, участники турнира. Как всегда, сначала показали кадры тренировки первой пары страны, которую составили первый президент России и советник по спорту, главный тренер мужской и женской сборных России по теннису. Съемка была смонтирована таким образом, что создавалось впечатление, будто Сам играет здорово. На самом деле все прекрасно видели, что он может — правда, в азарте ему нельзя было отказать, он честно бился за каждый мяч, но… Далее начался показ известных всей стране людей, традиционно принимавших участие в этом турнире, — здесь были, конечно же, крупные правительственные чиновники, спешно похватавшие ракетки, когда выяснилось, что Сам обожает теннис, деятели культуры и искусства. Большинство из них не только играли плохо, но в душе и не любили теннис — однако не играть значило выпасть из политической тусовки, а этого позволить себе они не могли.

Внимание Олега привлек диалог известного «киношника» и одной из сильнейших в прошлом теннисистки, заслуженного мастера спорта, ныне успешного комментатора:

«Анечка, а почему ты никогда не играешь с нами?» — обнимая за плечи спортсменку, сладкоголосо верещал актер. Та улыбнулась: «Знаешь, какая разница между нами? Я с каждым годом играю все хуже и хуже, а ты — наоборот!»

«Этот турнир послужит цели дальнейшего развития данного вида спорта в нашей стране, — продолжала тем временем ведущая. — Мы уверены, что после этого турнира родители приведут в секции тенниса своих детей, среди которых наверняка окажутся будущие победители турниров серии «Большого шлема»! От большой шляпы — к большому шлему!»

«Как же, обязательно приведут», — подумал Олег, вырубил телевизор и взял в руки мобильник. Наиболее часто набираемые номера были закодированы, Олег щелкнул единичку и, сразу же услышав голос отца, спросил:

— Пап, поедешь со мной в субботу на теннисный турнир?

— Обязательно, а как же играть без тренера, — не думая ни секунды, отозвался отец и положил трубку. Он знал, что сын не любит долгих разговоров, особенно находясь на работе.

Почему-то в голове у Олега застряла последняя фраза телеведущей: «От большой шляпы к большому шлему!»

Он невольно вернулся в памяти к тому времени, когда его, восьмилетнего мальчика, отец впервые привел на корт.

Глава 3

Москва, 1974

Олег родился в семье обычных московских инженеров. Родители его, энергетики по образованию, были, что называется, весьма спортивными людьми, оба хорошо катались на коньках и лыжах и с малых лет всегда брали с собой единственного сыночка. Алик, так звали его в семье и во дворе, унаследовал от родителей эту спортивную жилку, но в душе был «игровик» — он обожал футбол и хоккей, и самыми счастливыми моментами его жизни были те дни, когда отец вместе с ним выходил во двор, организуя дворовых мальчишек в футбольные команды и играя вместе с ними. Он мечтал о хоккейной секции, но родители убедили его в том, что для того чтобы играть в хоккей, надо сначала научиться хорошо кататься на коньках, и под эту марку воткнули его в секцию фигурного катания, причем отец воспользовался при этом запрещенным приемом. Будучи знаком по детству с одним из известных хоккеистов, играющих за московский «Спартак», он привел маленького Алика на тренировку «Спартака»; ребенок обомлел от восторга, оказавшись рядом с хоккейным бортиком, за которым с характерным скрипом коньков о лед катались живые легенды советского спорта, и когда отцовский дружок якобы случайно подкатился к бортику и заинтересовался маленьким мальчиком, восторгу его не было предела. А когда хоккеист подарил мальчику настоящую клюшку, сказав при этом, что начинать надо с фигурного катания, вопрос был решен — три раза в неделю бабушка начала его водить в ближайшую к их дому секцию фигурного катания. Родители сами, естественно, не имели такой возможности, ибо добросовестно приближали светлое коммунистическое будущее в одном из московских проектных институтов.

Как и все родители, отец Алика мечтал, чтобы его сын добился в спорте того, что не удалось ему самому. Сначала он хотел, чтобы сын занялся каким-либо спортивным единоборством — мальчик должен уметь постоять за себя. Как-то во время очередного перекура Михаил Орестович — отец Алика — обратился к другу-сослуживцу, имевшему квалификацию мастера спорта по боксу:

— Дружище, а ты не мог бы пристроить моего Альку в боксерскую секцию, которую вел бы твой хороший знакомец — так, чтобы научить мальчишку постоять за себя и при этом не покалечить его?

— Мишаня, зачем тебе это надо — ведь там, как ни смотри, будут бить по голове! Поверь мне, это здоровья не прибавляет. Пристрой его лучше в теннис, будет играть всю жизнь до глубокой старости.

Михаил Орестович, имея множество недостатков, обусловленных как его происхождением (он имел оригинальную фамилию Гуревич), так и собственным характером, обладал, однако, одним редким достоинством — он относился к категории людей, умевших слушать советы. Вот и теперь он задумался.

В семидесятые годы прошлого столетия большой теннис — а тогда говорили просто теннис, ибо малого (настольного) тенниса тоже не было, а был пинг-понг — находился на задворках советского спорта. В стране практически не было кортов, инвентаря, советские теннисисты не принимали участия в престижных международных турнирах, а успехи восемнадцатилетней Анечки Дмитриевой, первой из советских теннисисток вышедшей в 1958 году в финал Уимблдонского турнира среди девушек, Александра Метревели, также впервые вышедшего в финал мужского Уимблдона в 1968 году, не нашли должного внимания и отклика в руководстве советского спорта. А Жене Кафельникову, которому суждено было стать в 1996 году первым советским теннисистом, выигравшим «Большой шлем» на парижском «Роллан Гар-рос», было всего шесть лет. Власть имущие простодушно полагали, что игра, в которой на сравнительно большой площадке играют всего два человека, не может быть истинно народной. К тому же теннис не имел олимпийского статуса.