«Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою - Федосеев Семен Леонидович - Страница 24

Автоматические винтовки и приставные магазины

Как уже указывалось, с началом войны прервались работы по выработке образца автоматической винтовки. Однако в 1915 г. интерес к автоматическим винтовкам возрождается. С одной стороны, пехота требовала легкого автоматического оружия. Две автоматические винтовки Федорова направили для войсковых испытаний на фронт в 85-й Выборгский пехотный полк. С другой стороны, вновь активизировались слухи о германской автоматической винтовке Маузера. Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего писал 14 июля управляющему военным министерством Поливанову: «Необходимо возбудить вопрос о снабжении и нашей армии подобными же ружьями… Вопрос мог бы быть разрешен путем заказа этих ружей за границей, хотя бы в Америке». 14 ноября генерал Гермониус передал сообщение французского министра снабжения А. Тома о появлении германской автоматической винтовки на Западном фронте. Начальник ГАУ А.А. Маниковский, ссылаясь на мнение полковника Федорова, уверил 29 ноября Военное министерство, что «установить сколько-нибудь быстрое производство автоматических винтовок при современных условиях не представляется возможным». Тем не менее вопрос не был снят. В конце 1915 г. распоряжением начальника ГАУ были отозваны с фронта Федоров, Токарев и Рощепей, рассматривались проекты новых изобретателей (П.П. Максимовского, Н.А. Ясникова, Н.П. Драгослава-Надточинского, С. Ливенцова, М.Г. Калашникова и др.). Однако ни один из проектов не дал сколько-нибудь приемлемого образца. Интереснее оказалось другое направление, определенное и реализованное В.Г. Федоровым, о чем будет сказано ниже.

Зато едва был преодолен «патронный голод» и более-менее налажен уход за винтовками в войсках, военные вернулись к вопросу повышения скорострельности — этого требовал характер позиционных боев, когда стрельба открывалась на небольших дальностях и велась с большим напряжением. Многие, естественно, «заболели» идеей приставных магазинов. Их громоздкость не казалась помехой в условиях отражения атак на окопы.

В июне 1916 г. на ружейном полигоне Офицерской стрелковой школы испытывались приставные магазины Жукова на 10 патронов к 6,5-мм японской винтовке «Арисака», в июле — магазины Сухаревского на 20 патронов к 3-лин. винтовке обр. 1891 г. По результатам испытаний V отдел Арткома ГАУ предложил заказать для войсковых испытаний 1000 магазинов Сухаревского. Во «Всеподданнейшем докладе по Военному министерству» за 1916 г. специально отмечались «способы для увеличения скорострельности винтовок, состоящих на вооружении»: «Наиболее подходящим оказался способ пригонки к винтовкам приставных магазинов на 25 патронов, потребность в коих определилась в 250 тыс. штук».

В январе 1917 г. штаб полевого генерал-инспектора артиллерии потребовал «срочного изготовления 50 000 приставных магазинов к австрийским винтовкам». Но V отдел Арткома вынужден был указать на то, что «разработанного образца не имеется, и разработка указанного магазина без… изменения конструкции самой винтовки невозможна».

13 января 1917 г. генерал-майор В.Г. Федоров в телеграмме начальнику Офицерской стрелковой школы генерал-лейтенанту Н.М. Филатову признавал «крайнюю необходимость к весне снабдить армию приставными винтовочными магазинами» и просил прислать ему лучший образец. Однако выяснилось, что «готовность магазинов Сухаревского и Жукова задерживается необходимостью их отладки». И тут привлек к себе внимание магазин штабс-капитана Кириллова к винтовке обр. 1891 г., впервые упомянутый в рапорте начальника ружейного полигона от 14 октября 1916 г. Магазин был признан лучшим, предлагалось заказать 1000 штук «Фабрике металлических изделий И.И. Пухова», но заказ не состоялся.

После испытаний на ружейном полигоне в ноябре 1917 г. десяти образцов этого магазина начальник полигона признал их «вполне удовлетворительными и могущими принести пользу в окопной войне» и предложил для выяснения возможности массового производства заказать 1000 штук Сестрорецкому оружейному заводу. Поскольку ожидалась эвакуация Сестрорецкого завода, заказ надеялись передать Тульскому. Месяц спустя штаб военного руководителя Военного совета Воронежского района запрашивал Отдел вооружения Всероссийского комитета по организации Красной Армии, «в каком положении находится изготовление приставных магазинов системы штабс-капитана Кириллова». С закрытием мастерских ружейного полигона и последующей эвакуацией полигона в Анапу работы над приставными магазинами пресеклись.

Попытки использования дробовиков

Интересной страницей поиска пехотного оружия ближнего боя были попытки использования гладкоствольных ружей (дробовиков). Хорошо известно о боевом применении дробовиков армией США — в 1917–1918 гг. она закупила около 20 000 дробовиков помповой схемы модели 97 и модели 12 фирмы «Винчестер» и модели 10 «Ремингтон». Но редко вспоминают о подобных работах в России.

14 сентября 1915 г. из Ставки Верховного Главнокомандующего телеграфировали помощнику военного министра генералу Беляеву: «Начальник Штаба признал заслуживающим внимания мысль вооружить часть безоружных людей… охотничьими ружьями. Последние, непригодные для дальнего боя, казалось бы, могут представить ценное оружие на ближних дистанциях… Представляется особо желательным сбор и использование наших берданок, так как на них может надеваться штык». Мысль об использовании штыка была совершенно обоснованна для оружия ближнего боя. Вставал вопрос и о разработке специальной модели картечного ружья. Но начальник Тульского завода категорически заявил в декабре 1915 г., что его специалисты «положительно переобременены срочными работами».

Не заставили себя ждать и исполнители. 23 октября ГАУ сообщает, что Тульский и Ижевский заводы «могут дать в данный момент 3 609 ружей 16-го калибра». «Торговый дом братьев Лильпон» (Москва) предлагает «для производства опыта вооружения безоружных людей… на фронтах» 1000 переделанных «берданок» и 1000 двустволок наиболее распространенного 16-го калибра и к ним 100 000 картечных патронов. Предложила она и проект инструкции «Применение охотничьих ружей и картечных патронов при отражении атак, направленных на окопы». Но ГАУ должно было согласовать работы с ГУГШ, а то ждало решения Штаба Верховного Главнокомандующего. В конце концов начавшиеся зарубежные поставки оружия вроде бы сняли вопрос с повестки дня. К тому же у многих специалистов не вызывала энтузиазма сама мысль о гладкоствольном оружии.

12 декабря 1915 г. член Симбирского военно-промышленного комитета А.А. Кузнецов предложил в связи с острым недостатком пулеметов «приспособить для нужд армии все имеющиеся в России охотничьи ружья для стрельбы картечью по неприятелю, приблизившемуся на известное расстояние». Полковник И.П. Граве в отзыве от 29 февраля 1916 г. писал: «Предложение не обещает дать осязательные результаты ввиду незначительной скорострельности и малой убойности большинства… охотничьих ружей, а также трудности снабжения… вследствие их полной разнокалиберности. Подобные ружья не могут быть даже рекомендованы и партизанским отрядам».

Хотя была возможность стрелять из охотничьих ружей не только дробью. Уже существовал ряд неплохих пуль для дробовых ружей, и создавались новые. 30 ноября и 1 декабря 1916 г. на ружейном полигоне Офицерской стрелковой школы отстреляли 1000 оперенных пуль техника М.Г. Горшкова (для рассверленного до дна нарезов 7,62-мм карабина). На дальности 100 шагов они превзошли по пробиваемости и сравнялись по меткости с пулями «военной винтовки», но на 400 шагах летели «неправильно и попадали в щит боком». На этом основании предложение Горшкова было отклонено. Сам Горшков считал, что отрабатывает способ продления службы расстрелянных артиллерийских стволов, и с ружьями свою работу не связал. А неплохой был бы аргумент в пользу боевых «дробовиков».