Замок на Вороньей горе - Васильев Андрей - Страница 12

– Спать давайте, – сказал маг. – Скоро светать уже будет, а мы не отдохнули совсем.

Оставшиеся два дня пролетели незаметно – сказалось и ожидание того, что скоро мне предстоит отправиться в школу магии (это одновременно и пугало и притягивало), и то, что мастер Гай с истории мира перешел к рассказам об истории магии. Он сразу обозначил, что лишнего я не узнаю: мол, ненужные знания вредны. Но все равно поведал массу интереснейших вещей.

Кстати, пограничным ритуалом оказалась волшба на стыке двух или трех видов разной магии. В моем случае это была магия жизни, магия смерти и магия огня. Не знаю, насколько трудно провести этот ритуал, но звучит очень внушительно. И мрачно. Не очень приятно знать, что в отношении тебя использовалась магия смерти, согласитесь?

Глава 4

А через два дня я расстался со своими спутниками. Я полагал, что это будет трогательно или хотя бы немного по-семейному – все-таки целое лето, почитай, бок о бок спали – но нет. Зря я на это надеялся.

Хотя Агриппа-то как раз дал мне что-то вроде напутственного совета.

– Запомни, приятель, – сказал он мне на прощание. – Если влез в драку, не жалей себя, но самое главное – не щади врага. Бьешь кулаком – бей так, чтобы противник уже не встал. Достал шпагу – наноси удары так, чтобы убить. Не ранить, не обезвредить, а именно убить. По-другому – никак. Иначе все, кто это видел или об этом слышал, будут считать тебя мягким и добрым человеком. А мягких и добрых рано или поздно прогибают под себя. Ты же не хочешь всю жизнь стоять на четвереньках?

И подарил мне свою дагу, в сотый раз напомнив, что в поединке не следует использовать ее только для защиты, напротив – на короткой дистанции ей надо орудовать непременно и наносить не один удар, а как можно больше, чтобы обескровить противника.

А дага у него была с секретом – при нажатии на неприметную кнопочку от основного лезвия отходило еще два, в разные стороны. Он не раз мне показывал во время учебных поединков, как ею клинок ломать можно, даже самый лучший. Хорошая штука!

Моя старая дага отправилась в сумку, став запасной. Всяко пригодится.

Но вот мастер Гай…

Нет, чтобы сказать что-то вроде:

– Сынок, я верю в тебя.

Или там:

– Удачи вам, барон!

Нет.

Старый хрыч вынул треклятую мензурку, потряс ею в воздухе и произнес:

– Помни, парень: твоя жизнь – в моих руках, и если что-то пойдет не так, ты позавидуешь тому, чье место занял. Ему-то просто требуху выпустили, и он быстро покинул этот свет, а ты умирать будешь долго и мучительно.

– Спасибо за напутствие, мастер, – поклонился я ему.

А что тут еще скажешь? Кланяться я не люблю, но очень не хотелось, чтобы он мой взгляд заметил, ни к чему это.

Я не упоминал о том, что злопамятен? Нет? Странно.

Оставшуюся часть пути я размышлял не столько о том, что меня ждет в ближайшем будущем, сколько о том, как сквитаюсь со зловредным старикашкой после того, как он отдаст мне мою судьбу обратно в руки.

Например, можно сдать его ордену Истины. Самому что-нибудь эдакое сотворить, подбросить его вещичку на место преступления и донос написать, в котором будет черным по белому указано, кто именно – виновник данного происшествия. А что? Такие вещи срабатывают на раз, маг мне сам об этом рассказывал. Мастер Гай вообще за оставшиеся два дня преподал мне неплохой курс выживания в коллективе тех, кто хочет стать магами. Как видно, личный опыт в этой сфере у него будь здоров какой. И, доложу я вам, бандиты из моего Портового квартала по сравнению с магами – дети.

И если моя месть получится, то я непременно весело попляшу у костерка, который со знанием дела запалят ребята в черных рясах.

Или можно ему чего-нибудь эдакого в еду подсыпать. Но тут есть недостаток – яд должен быть быстродействующий и очень-очень мощный, чтобы сразу взял. Как я уже говорил, маги к ядам очень устойчивы, а мне надо, чтобы он, до того как помрет, меня прибить не успел. То есть удовольствия я не получу, а это не есть хорошо. Вообще этот вариант имеет целых два недостатка – травить надо не только его, но и Агриппу. Он магу предан всей душой, на удивление. Я-то сначала думал, что тот его нанял, но нет – здоровяк служил ему по доброй воле и совершенно безвозмездно. Агриппу я убивать не хотел, он хоть был груб и жесток, но дядька все-таки хороший.

И еще в этих планах было два серьезных «если».

Первое – все это будет возможно, если я доживу до того дня, когда смогу отомстить вредному магу за себя.

Второе – если он вообще собирается сдержать свое слово, а в этом я был совсем не уверен. Этот старый хрыч очень хитер и очень осторожен. И, насколько я понял, свидетелей своих дел он не оставляет, невзирая на то, кем они являются. Того-то мага, по имени Сивый, он наверняка порешил. А ведь в их цехе, похоже, все представители старшего поколения друг друга хорошо знают. Если он давнишнего приятеля вот так просто в расход пустил, то что говорить о безродном мальчишке с улицы? Пусть даже он формально сейчас и барон.

Но, несмотря на все эти невеселые расклады, представленные мной картины, в которых Гай Петрониус Туллий то, потрескивая, сгорал, то пускал пену изо рта и дергал конечностями, здорово подняли мне настроение.

А что? Я пока жив-здоров, и у меня все еще есть шансы на то, что удастся выбраться из этой переделки. Агриппа был прав – на тех же улицах Портового квартала шансов у меня было, пожалуй, даже меньше, чем сейчас. Из тех, с кем я дружил еще год назад, уже семеро ушли к богам – от болезней и побоев. Кто знает, что случилось бы со мной?

Кстати, вот еще вариант. Можно выучиться на мага, получить посох и найти способ обхода ритуала, который провел мастер Гай. Хотя этот путь, пожалуй, самый маловероятный. Долго это, да и потом, я про себя все знаю. Из меня маг – как из вороны чайка.

Вот так, за размышлениями, я и доехал до деревеньки Кранненхерст – об этом меня уведомил полусгнивший путевой столб.

Деревенька была почти такой же, как и все остальные населенные пункты в этих краях, – небольшая, домов в пятьдесят, как мне поначалу показалось, с обещанной корчмой, покосившимся храмом всех богов, колодцем на центральной площади и висельником на дубе при въезде.

Надо думать, или гусекрад, или конокрад. Этих ребят селяне не любили особенно сильно и не ограничивались просто побоями. Даже душегуба могли пожалеть, но тех, кто ворует домашнюю живность, – никогда. Таких сначала всем обществом пинали, а после вешали на дубе у дороги, чтобы соратники знали – местные жители на расправу коротки.

И висели эти трупы до тех пор, пока совсем все не провоняют или пока тело с веревки не сорвется.

Хотя некоторые отличия от деревенек, которые я проезжал по дороге сюда, все же имелись.

Как видно, раньше Кранненхерст был достаточно людным местом – вон храм повыше, чем всегда, да и выглядит побогаче: на крыше поблескивают остатки позолоты. Опять же изгородь вокруг поселения есть, плетеная, в деревеньках попроще никаких изгородей вовсе не было. Да и домов тут не полсотни, а побольше, ошибся я.

Только вот обветшавшее все здесь какое-то. Похоже, был Кранненхерст людным местом, да весь вышел. Некоторые дома, те, что подальше от центра деревни, явно нежилые, даже отсюда заметно, что крыши давно никто не латал. Да и храм весь покосился, а значит, некому им заняться.

Улицы были пустынны. Как видно, все жители трудились в поле. Или где там проводит время деревенский люд? Я в сельской местности сроду не бывал до этого лета. По идее конец августа, у них, наверное, этот, как его… покос.

Хотя нет, вон пацанва у колодца в ножички играет. Очень кстати.

– Эй, мелкота, – остановил я коня около мальчишек. – Где тут замок? Он вроде на горе стоит.

– Ты слепой? – без всякого почтения спросил у меня один из них. – Или тупой? Вон холм, вон замок. Мы его, правда, чертогом называем.

И вправду, я ослеп, что ли? Милях в двух от деревни высился холм, поросший высоченными елями, а на его вершине стоял… Ну, замком я бы это не назвал, да и чертогом – тоже. Я знаю, что такое чертоги, не в деревне рос. Но это была и не усадьба, коих я без счета насмотрелся по дороге. Нет, названия я этому не подберу. А, шут с ним, пусть будет замок.