Гильдия темных ткачей - Соловьева Евгения - Страница 32

Белый, под цвет жабо и манжет, слуга поклонился. От него запахло потом и страхом: мыслеобраз застрявшего в трубе человека в ливрее, с ершиком вместо головы, рос и ширился — слуга не мог уже думать ни о чем другом.

Шу не выдержала и рассмеялась. Но вместо того, чтобы улыбнуться, слуга вздрогнул и кинул затравленный взгляд на дверь.

— Так я пойду, Ваше Высочество? Искать сишера Вондюменя?.. — пробормотал он, еле разлепляя дрожащие губы.

— Идите, — резко оборвав смех, ответила Шу.

Лакей снова вздрогнул, отворил дверь спиной и вывалился в коридор.

От вида комнаты, в которую поселили их с Балустой, Шу хотелось плеваться. А лучше — найти Гильдию Ткачей и ответить сестре любезностью на любезность. А от мысли о том, что ждет за дверью гардеробной, становилось вовсе погано.

— Баль?

— Пошли, проверим, — хмуро согласилась подруга.

Через несколько минут посреди гардеробной валялась куча платьев — красивых, дорогих платьев. Роскошных и изысканных платьев. Коротких, узких, совершенно негодных платьев! Единственное подходящее по размеру висело отдельно, у зеркала. Но ни мерить его, ни даже смотреть в его сторону Шу не хотела.

Пока Баль перебирала и проверяла распакованные служанками наряды — если можно так назвать привезенные из Сойки скудные одежки — к Шу пожаловала сестра.

— Ах, дорогая! Куда вас поселили! Ах, этот Вондюмень! — запричитала она. — Как он посмел?!

Посмел? Сам? Шу еле сдержалась, чтобы не рассмеяться ей в лицо.

— Ах, какая неприятность, — пробормотала она.

— …никуда не годится! — продолжала Ристана. — Вы не можете опозорить королевскую фамилию таким видом!

Шу опустила голову, пряча глаза: жаль, ненависть сестры не доказательство! Зато вполне съедобна, несмотря на слизкий и горький вкус.

— …от вас, дорогая, сплошное разорение и никакой пользы. Вы представляете, сколько стоил ваш гардероб? Его Величество будет огорчен. — Ристана махнула рукой в сторону сброшенных на пол платьев. — Постарайтесь хоть завтра не опозориться…

Оделив безответную Шу еще дюжиной нравоучений и упреков, Ристана ушла. Но, только Баль успела устроиться в единственном приличном кресле у окна, а сама Шу — на кровати, явился распорядитель королевских покоев.

— Ах, Ваше Высочество!.. — Он расстроено всплескивал руками. — Конечно, мы найдем Вашему Высочеству подобающие покои, не извольте сомневаться…

Мысли его мешались со словами в сумасшедшую болтушку, от которой Шу хотелось не то смеяться, не то плакать.

«…тоща, угловата, бледна и невыразительна… убожество!»

— Любой придворный будет счастлив уступить вам апартаменты…

«…особенно придворный маг — подвал Восточной башни. Или монастырь: наверняка сразу после консилиума туда вас Его Величество и отправит».

— …Башня Заката свободна, но закрыта уже двенадцать лет. Не желаете ли осмотреть флигель?..

«Башня — самое место для вас. Привидения, крысы и пыль. Авось сгинете, как тот дурень садовник в позапрошлом году…»

— Закатная башня мне подойдет, — прервала его Шу.

Сишер Вондюмень подавился неоконченной тирадой и замер, не разогнувшись из очередного поклона. Баль в уголочке еле подавила хихиканье: её веселье щекотало и грело Шу, как пушистый цыпленок.

— Как мило вы придумали, — прощебетала Шу.

«Что, Его Величество шкуру спустит, когда узнает, что кто-то посмел при мне заикнуться о Закатной Башне? А за язык никто не тянул».

— Но, Ваше Высочество!

— Желаю жить в Закатной Башне! Непременно! Вы поняли, сишер Воню… как вас там? Завтра же подготовьте мне покои.

— Но, Ваше Высочество!..

— Нет, не хочу окнами в сад, — поймав образ, не дала ему договорить Шу. — И нет, не буду жить рядом с библиотекой.

Распорядитель бледнел и краснел: Её Высочество Ристана не говорила, что вторая принцесса умеет читать мысли! Её Высочество обещала…

— Но в Закатную башню никто не может войти! — В отчаянии он даже забыл назвать её Высочеством.

Шу улыбнулась ему, как улыбалась болотному гулю, задравшему крестьянского ребенка.

— Сможете, сишер, сможете. Или вам недостаточно моей просьбы?

«Светлая, только бы она не пожаловалась Его Величеству! Только бы Его Величество не послушал её… только бы…»

— Клянусь Сестрой, башня не впускает никого, даже шера Бастерхази! — распорядитель осекся, сообразив, что сболтнул лишнего.

— Так… — протянула Шу, пытаясь разобраться, почему сочетание Закатной башни и шера Бастерхази вызвало в распорядителе такую панику. Что-то связанное со смертью королевы, отъездом детей в Сойку… — А теперь, дорогой сишер, поподробнее. Что забыл темный шер в башне?

— Не знаю, Ваше Высочество! — отнекивался распорядитель. — Помилуйте, мы люди маленькие! Прикажите, сейчас же провожу вас в гостевые покои, где обычно останавливается Его Светлость Дукрист — самые лучшие покои! А к завтрашнему утру приведем в должный вид ваши комнаты рядом с Его Высочеством…

На миг Шу пожалела испуганного Вонючку. Покои рядом с братом. Разве не этого она хотела? Но то ли упрямство, то ли любопытство гнало вперед: получить Закатную башню во что бы то ни стало.

— Хватит, — отрезала она. — Завтра с утра извольте явиться к Закатной башне. Я сама посмотрю.

— Как прикажете, Ваше Высочество, — поклонился распорядитель. — Не желаете?..

— Нет, — отрезала Шу. — Посмеете хоть слово сказать Её Высочеству или придворному магу, сами станете привидением.

Сишер Вонючка только вздрогнул и поклонился еще ниже.

«Темная, помилуй Сестра! Истинно темная…» — готовая сплетня уже рвалась на волю.

Выпроводив сишера прочь, Шу скривилась: надоел.

Но что теперь делать с башней? Ширхаб дернул. Но интересно же, чего Вонючка боится! И что там забыл Бастерхази. И… нет, разведка — завтра. Завтра… бал. Бал, провались он в Ургаш! Зачем? Пусть бы сначала консилиум. Объявят темной и успокоятся. В жены принцам темная не годится, никто из шеров такую красу неописуемую замуж не возьмет.

Шу подошла к мутноватому стеклу и с отвращением взглянула на отражение.

Принцесса, хиссова кровь! Наденьте на кикимору бальное платье, заставьте танцевать… Ширхаб!

Состроив отражению рожицу, Шу отвернулась к окну. Там, над Суардом, сияло солнце. Словно в насмешку — чтобы она лучше видела, на что похожа.

«Не будем о грустном, — подумала она солнцу. — Я останусь с братом. С чего вдруг глупые мечты о прекрасном принце? Самый лучший принц — Кей. И пусть только кто-то попробует его тронуть!»

— На войне как на войне, — пропела она.

Балуста оторвалась от книги и вопросительно взглянула на нее.

— Как думаешь, Баль, если я надену это изумительное платье, кто-нибудь из гостей останется в живых? Или все лопнут со смеху? — Шу еще раз окинула ненавидящим взглядом нежно-розовую кисею в рюшах.

— Пусть только попробуют! — сверкнув глазами, ответила эльфийка. — Убью.

— Нет! Хоть потоп, хоть пожар — но не этот позор.

— Пожар… — мурлыкнула Баль. — Это идея. Пожар в покоях Её Высочества Ристаны.

— Пожар нам не поможет. Все равно придется идти на бал. Багдыр!

— Придется, — кивнула подруга.

Шу сжала губы и выдвинула подбородок.

«Какого ширхаба я должна унижаться? Подумаешь, не умею танцевать. Научусь! Это не сложнее, чем три тысячи цуаньских завитушек. Еще не хватало страдать в угоду сестричке. Плевать, в каком гробу она меня видала».

— Я иду на этот ширхабов бал! — Шу топнула. — Мне нужно платье, и у меня будет платье.

Шу замерла, вылетела из тела, потянулась — искать! Не платье, а кто это платье сделает…

Крохотный огонек засиял в восточном крыле, у лестницы.

— Балуста! — позвала Шу. — Беги скорее! Тащи её сюда!

Эльфийка кивнула и вылетела за дверь.

Послав верную подругу на охоту, Шу принялась в нетерпении мерить опочивальню шагами, заглянула ещё раз в убожество, выдающее себя за ванную комнату — умывальная раковина из керамики, одинокий холодный кран и большая дубовая кадка с остывающей водой. Дикарство какое-то! В прошлый визит в столицу до такой гадости Её Великолепие не додумалась. А может, времени не хватило канализацию испортить.