Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Гацура Геннадий - Страница 72

— Представляете, забыл в кармане рубашки водительское удостоверение, пришлось возвращаться.

— Ну, что делать, — разведя руками, улыбнулся одной из своих очаровательных улыбок Станислав Семенович, — рассеянность одна из основных черт творческой личности и признак гениальности. Не забудьте посмотреть в зеркало.

— А это еще зачем?

— Народная примета. Если возвратился, обязательно посмотри в зеркало. Предрассудки, но кто знает, может, в них что-то есть?

— Обязательно посмотрю.

— Ну, как «Хонда Цивик-автоматик»?

— Прекрасная машина, но только непривычно, что две педали.

— Ничего, к хорошему быстро привыкаешь.

— Спасибо, даже не знаю, как я бы без нее. Автобусы здесь редко ходят.

— Зачем автобусы? У нас люди богатые, почти у каждого машина. Да, чуть не забыл. Какой у вас номер?

— Пятьсот восьмой.

— Знаете, только что освободился триста второй. Переселяйтесь туда, вам там будет удобнее. Тем более что на пятом этаже мы собирались делать косметический ремонт. Я сейчас скажу администратору, подойдете потом к нему.

— Еще раз спасибо.

— Не за что. Люди должны помогать друг другу.

Остановившись возле первого же постового милиционера и рассказав сочиненную на ходу жалостливую историю про лежащего в больнице друга, попавшего где-то здесь в аварию, и брошенную машину, о которой якобы очень беспокоилась жена пострадавшего, Сергей узнал, что у местного ГАИ нет специальной площадки для аварийных машин, и все они хранятся на одной из автостоянок в центре города. Подъехав туда, журналист прошелся вдоль забора и обнаружил несколько разбитых и покореженных до неузнаваемости автомашин. Среди них стоял с распахнутой передней дверцей и открытым багажником «Москвич» Ирбе.

Версия с том, что дипломат с рукописями мог находиться в багажнике, и именно поэтому милиция не передала его жене Николая, автоматически отпала. Здесь больше делать было нечего.

Сергей перешел на другую сторону улицы и вошел в небольшое кафе. Взяв кофе с булочкой, он сел за свободный столик возле окна и вытащил записную книжку.

Итак, что дальше? Первым делом, вероятно, надо найти людей, с кем в последние дни разговаривал Ирбе. Что мы имеем? Пять телефонных номеров.

— Извините, у вас свободно?

Николаев взглянул на высокого молодого человека со шрамом на щеке и кивнул.

— Вы не очень похожи на отдыхающего, — сказал тот, присаживаясь за стол с чашкой кофе.

— Почему вы так решили? — Сергей, спрятал блокнот в карман.

— Ну хотя бы по тому, что основная масса отдыхающих сейчас на пляже.

— Да, но еще холодно. Вот недельки через две, когда море прогреется…

— Почему же, между дюнами ветра нет, там солнце здорово припекает. Моя жена уже обгореть успела. А купаться к нам любители приезжают с февраля и по декабрь.

— Вы местный?

— Выходит, что так.

— А я вот приехал, чтобы написать для газеты о вашем прекрасном городе-курорте.

— Ну-ну, — как-то невесело улыбнулся молодой человек.

— А вы кем работаете? — поинтересовался Николаев.

— Я, так сказать, представитель частного сектора. Реставратор. Если вам нужно отремонтировать какой-нибудь сложный старинный механизм, часы, барометр, музыкальную шкатулку, то я к вашим услугам, — собеседник Сергея вынул из нагрудного кармана свою визитную карточку.

— Спасибо, — сказал журналист, пряча ее в задний карман джинсов, — как только у меня появится что-нибудь в этом роде, я сразу же обращусь только к вам.

— И правильно сделаете. Пожалуй, на нашем побережье вы вряд ли найдете лучшего мастера.

Они молча допили кофе и вышли на улицу.

— У вас не будет сигареты? — спросил молодой человек. Журналист протянул ему пачку. Присев на скамеечку возле кафе, на которой уже сидела накрашенная девица в розовой куртке, они закурили.

— Да, крепенький здесь кофеек, — сказал Сергей, затягиваясь сигаретой, — выпил и даже печень начала вылезать.

 — Действительно, какой-то странный у него привкус, — согласился с ним молодой человек.

— Привкус, печенка, — встряла в разговор девица. — А кто виноват? Сами и виноваты. Дайте прикурить, а то я свой «Ролстон» в машине оставила. — Она вытащила из кармана пачку «Мальборо».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Николаев протянул ей зажигалку и поинтересовался:

— Почему сами?

— Если бы не убрали из кафеюшников алкоголь, то и буфетчицам не надо было с кофе химичить и подрывать здоровье советским гражданам. Имели бы они свой стольник «фантома» в день и горя не знали.

— Извините, чего стольник? — поинтересовался Сергей.

— Фантома. Навара. А как алкоголь убрали, так и пришлось крутиться. Запросы прежние, а доходы уже не те, да еще инфляция и рэкет бьют по карману. Как подумаешь, что за подержанную тачку меньше двадцати штук не просят, а за новую все сто, так дурно становится. Да, что тут говорить. — Девица стряхнула пепел и повернулась к журналисту. — Знаешь, сколько способов приготовления кофе знает обычный буфетчик?

— Ну, способа три.

— А двадцать три не хочешь? Причем это без использования кофейных зерен. А лишь с добавлением цикория, марганцовки, соды или табачной пыли, для крепости.

— Постойте, — изумился Николаев, — я о таком еще не слышал. Как это, кофе и не из кофейных зерен?

— Очень просто. Берешь корни ромашки или одуванчика, сушишь, мелешь и завариваешь. Бабки всегда готовы их тебе хоть тонну принести. Или из поджаренных хлебных корок. Правда, чаще всего приходится варить вообще из какой-нибудь гадости. Я сама полтора года проработала в кафе. Мне один знакомый химик приносил такую бурду, что от нее людишки прямо на глазах желтели. Да и сама, отстоишь смену у аппарата, домой приходишь, как с химического комбината, голова раскалывается и кругом идет, но зато свои пять сотен в неделю имела. Стольник рэкетирам, стольник заведующему, три сотни оставалось. Это, конечно, не как на алкоголе, но с паршивой овцы, хоть шерсти клок.

— Вы же травили людей.

— Каких людей? Этих, что ли? — Женщина кивнула на группу разодетых отдыхающих. — Какие они люди?! Скоты! Подонки! Взяточники и спекулянты! Откуда у них пачки денег?! Жалко, мышьяк в магазинах не продается, я бы им показала. Ишь, людей травила. А когда целые отрасли выпускают вредные для здоровья продукты питания, лекарства и прочую дрянь? Ко мне один алкоголик все время приходил опохмеляться, кандидат наук, диссертацию о вреде алюминия писал, так он говорил, что алюминиевая посуда в общепите покалечила больше людей, особенно детей, чем было убито во второй мировой войне. Я сама помню, как нам в институте показывали опыты…

— Вы с высшим образованием работали буфетчицей? — спросил Сергей.

— Ты думаешь, я одна такая? Ничего оно не дает, если ты, конечно, не выпускник ВПШ. Так вот, этот алкаш говорил, что алюминий жутко действует на психику и на какие-то генетические штуки, замещает что-то. Американцы уже давно писали об этом и запретили у себя алюминиевую посуду, а у нас, если и перепечатывали эти сообщения, то оставляли лишь места про животных и птиц, что, мол, они теряют ориентировку, с головой у них становится что-то не то, память теряют и прочее.

— А где теперь тот мужчина, что рассказывал вам?

— Не знаю. Я его уже года два не видела. Наверняка засунул его директор алюминиевого завода под трамвай, чтобы не мешал гнать план.

— Кого засунули под трамвай? — вдруг спросил сидевший в задумчивости молодой человек.

Перед кафе остановилась красная «пятерка» с развалившимся на заднем сиденье негром. Шофер трижды просигналил.

— Да пошли они, все… — Девица отшвырнула окурок и встала. — Ну, мне пора, клиента привезли. Время — деньги. Гуд бай, мальчики, желаю снять хороших девочек. Хотя, кто вас знает, может, вы гомики. Только не забывайте про СПИД, он не спит. Ауффидерзейн, — и, взбив челку, она шлепнулась на сиденье в объятья негру.

— Веселая дамочка, — глядя вслед машине, сказал Сергей.

— Да, в последнее время их тут, как собак нерезаных развелось. Ну ладно, спасибо за сигарету и компанию. Мне тоже пора. — Молодой человек махнул на прощание рукой и ушел.