Науфрагум. Дилогия(СИ) - Костин Тимофей - Страница 34

  Кабинка завибрировала мелкой дрожью, и смутно различимая за стеклами металлическая ферма пошла вниз и пропала. Я наклонился вперед, вглядываясь во внешнюю темноту.

  - Черт, плохо видно. Тут есть освещение, но включать его будет неразумно, да?

  Еще минута работы электромотора - и снизу поднялось первое колено стрелы. В походном положении она оказалась сложена вдвое и плотно поджата под днище гондолы. Теперь она вытянулась вперед, подобно человеческой руке с немного опущенным вниз локтем и поднятым верх запястьем - только предплечье здесь должно было быть вдвое длиннее, чем запястье. Впрочем, все равно в темноте различить его было невозможно.

  Поворотный рычаг заставил повернуться на правый борт всю кабину, так, что стрела оказалась вытянута поперек продольной оси дирижабля, и конец ее, где то там, в темноте, оказался чуть ниже днища гондолы.

  - Вот так. Больше отсюда ничего не сделаешь, нужно лезть туда, по стреле, на концевую площадку.

  Горничная, напряженно следившая за моими действиями, кивнула. Сзади что-то зашуршало, и я оглянулся.

  Оказывается, очкастая отличница по фамилии Госпич как раз принесла ранец парашюта и, не решившись бросить его вниз, нам на головы, теперь неуклюже слезала вниз по трапу лицом к нему, одной рукой прижимая к себе ранец, а другой цепляясь за перила. Мой взгляд почему-то заставил ее вздрогнуть. В следующую секунду она сделала что-то странное - выпустила перила и попыталась натянуть темно-синюю юбку школьной формы на коленки. Результатом, естественно, стала потеря равновесия.

  - Берегись!!!

  Свалившись с высоты ярда в полтора, отличница с размаху приземлилась мне на колени, едва не раздавив. Мои вытянутые навстречу руки смягчили удар, подхватив ее под колени и за плечи - но лишь самую малость. Горничная же, не пытаясь помочь, флегматично поймала на лету парашют.

  - ...Вы что творите?! Так же человека и расплющить можно!.. - возмущенно завопил я. - Зачем было перила отпускать?!

  - П-п-простите!.. - выдохнула она, заторможено осматриваясь. - Я не хотела...

  Осознав, наконец, что сидит на коленях у совершенно постороннего мужчины, да к тому же обнимая его за шею, отличница мгновенно залилась краской и попыталась вскочить. Но, поскольку ноги свисали через подлокотник сидения, госпожа Госпич лишь беспомощно затрепыхалась.

  Тяжело вздохнув, я повернул ее тело - весьма приятное на ощупь, кстати - так, чтобы она смогла подняться. Отличница вырвалась у меня из рук, вскочила, чувствительно стукнулась головой о низкий потолок, обхватила ее руками, попятилась и, всхлипывая, уселась на нижнюю ступеньку трапа. Единственное, что я смог сделать, это ошеломленно покачать головой.

  - Ну, вы даете, госпожа Госпич. Вам бы в цирке выступать. И вся акробатика лишь ради того, чтобы вам не заглянули под юбку? Полноте, тут же темно, я и не разглядел ничего толком.

  Она лишь сильнее всхлипнула, спрятав горящее лицо в ладонях.

  - Ладно, ничего страшного не случилось, кабина не оторвалась, рычаги не отломились. Больше так не делайте, конечно, но - спасибо, что обратили внимание на эту будочку. Я-то ее пропустил, хотя несколько раз пробегал мимо...

  Закончить утешительную речь я не успел. Над ухом зазвенели металлические пряжки. Обернувшись к горничной, я увидел, что она, уже надев плоский парашютный ранец, умело застегивает ножные обхваты. Не разбираюсь в парашютах, но эта модель выглядела очень компактной и дорогой - вместо привычного брезента он был изготовлен из какого-то нового материала, похоже, синтетического. Застегнув последнее кольцо и пристроив шпагу сбоку, горничная взглянула мне в глаза - с близкого расстояния это было подобно порыву морозного ветра. Непроизвольно сглотнув, я выдавил:

  - Что?

  - Идем вниз, - отчеканила она. - Люк.

  Сказать было проще, чем сделать. В тесной кабинке практически не осталось места, поскольку на полу стояли три пары ног. Я наклонился с сидения, пытаясь придумать, как решить проблему, но горничная справилась быстрее меня. Опершись коленом на подлокотник моего кресла, она расперлась второй ногой о нижнюю ступеньку трапа, повиснув в воздухе с изяществом балерины. Не теряя времени даром, я поднял прямоугольную створку люка в полу и откинул ее в сторону. Ворвавшийся внизу ветер ударил в лицо так, что я непроизвольно зажмурился, и, выпрямляясь, с удивлением почувствовал на лице трепещущую мягкую ткань. Моргнув, я почувствовал, как кровь прилила к щекам. Какой конфуз - я чуть не засунул голову под юбку горничной.

  Впрочем, она, в отличие от отличницы, не тратила время на то, чтобы смущаться. Выпрямив длинные ноги, ловко опустилась в люк, и исчезла внизу. Похлопав по плечу госпожу Госпич, чтобы привлечь ее внимание, я прокричал, перекрывая гул моторов и свист ветра:

  - Оставайтесь лучше здесь! Только закройте верхнюю дверцу на трап - мало ли что! Понятно?

  Она, шмыгнув носом, кивнула. Подбодрив ее - и себя - не слишком натуральной улыбкой, я последовал за горничной в свистящую темноту, захлопнув за собой крышку люка.

  Под полом кабины оказался массивный шарнир и закрепленная на нем короткая лестница из скоб. Спустившись футов на пять, я опустил ноги на дорожку из дырчатого алюминия, находящуюся внутри силовой фермы стрелы, и крепко ухватился двумя руками за низкие поручни. Чтобы перемещаться по стреле, требовалось согнуться в три погибели, но это вышло само собой, инстинктивно. Холодный ветер трепал волосы и одежду, стремительно унося вырывающиеся изо рта облачка пара. Над головой во мраке смутно рисовалась громада днища гондолы огромного дирижабля, но по бокам и внизу не было ничего, кроме туманной сырой пустоты. Ни единого отблеска купола Хрустального атриума, хотя отсюда до него должно было быть по прямой ярдов пятьдесят, не больше. Судя по всему, наш воздушный корабль продолжал ровно и неудержимо прокладывать себе дорогу в низких рваных облаках, независимо от того, кто стоит за штурвалом.

  Горничная уже добралась до сочленения и быстро перелезла на переднюю, более короткую часть стрелы. Я заторопился за ней, стараясь не думать о том, что может произойти, если споткнуться и разжать руки.

  На конце стрелы оказалась закрепленная на шарнире крохотная, два на два фута площадка, к счастью, окруженная высоким сетчатым ограждением. По обеим сторонам ее круглились массивные баллоны с направленными вперед патрубками. Перебравшись через перила, я встал рядом с горничной и вцепился в выносной пульт управления, пытаясь разобраться, какие рычаги за что отвечают. Первый же опыт оказался не очень удачным - площадка мгновенно ушла из-под ног. С трудом удержавшись, чтобы не заорать от ужаса, я дернул рычаг обратно, и падение резко прекратилось. Нас жестко встряхнуло, и я почувствовал, как горничная прижалась к моей спине, держась руками за перила. Правда, визжать ей и в голову не пришло. Оглянувшись, я виновато пожал плечами и прокричал:

  - Сейчас научусь!

  - Быстрее! - крикнула она в ответ, - Нет времени!..

  С трудом оторвав взгляд от ее строго и напряженного лица в обрамлении бьющихся на ветру, подобно крыльям, белых волос, я продолжил эксперименты с рычагами.

  Несколько неловких рывков из стороны в сторону позволили мне разобраться, и вывести, наконец, корзину верх, вдоль внешнего борта гондолы. Сверху опустился ряд сияющих теплым светом широких окон - это была бальная зала.

  Сцепив зубы, чтобы не стучали от напряжения и холода, я осторожно поднял корзину так, чтобы заглянуть внутрь, находясь не вплотную, а примерно в четырех-пяти ярдах от окон - чтобы нас не заметили изнутри.

  Большая часть окон была скрыта занавесками, так что особенно опасаться не следовало. Я уже прикидывал, как подобраться поближе к окну, где между драпировок светилась широкая щель, как горничная прокричала мне в ухо.

  - Туда! - и указала несколько левее.

  Там, примерно посередине залы, я с удивлением заметил открытую створку. Она была сдвинута в сторону, выпуская наружу сектор мягкого света. Осторожно работая рычагами, я подвел корзинку поближе. Из-за того, что колена стрелы двигались относительно друг друга, пол корзины перекосился вперед, и я почувствовал, как горничная буквально легла грудью мне на спину. Не замечая ничего, привстав на цыпочки, она напряженно всматривалась через мое плечо вперед - она уже была вся там, в зале. В другой момент, возможно, я смог бы насладиться этим моментом, ведь, прямо скажем, давление на спину в районе повыше лопаток слишком сильно отвлекало внимание. С трудом отогнав совершенно неуместные сейчас - да попросту идиотские! - мысли, я сосредоточился, аккуратно, сантиметр за сантиметром выдвигая корзинку вверх, к окну.