Убийство гвоздями - ван Гулик Роберт - Страница 37

Бесцельно шатаясь от одной лавки к другой, старшина Хун заметил, что уже наступают сумерки. Он решил вернуться в суд.

Разговор с двумя молодыми людьми, вошедшими в баню с татарским юношей, почти ничего не дал. Они ничего не могли добавить к информации, полученной судьей Ди при допросе третьего юноши. Оба говорили, что татарин ничем не выделялся, был как все, единственное, что они заметили, это его бледность. Они не заметили длинных волос, и старшина предположил, что первый юноша, говоря о выбившейся пряди, вполне мог принять за нее бахрому шарфа.

Хун недолго постоял перед лавкой аптекаря, разглядывал в витрине странные корни засушенных растений и останки мелких животных. Как раз в этот момент мимо него прошел массивный человек. Обернувшись, старшина заметил широкую спину и остроконечный черный капюшон. Проталкиваясь сквозь толпу гуляющих, он успел заметить, как человек свернул на боковую улицу.

Он помчался за ним и вновь заметил его у витрины ювелирной лавки. Человек в капюшоне о чем-то попросил ювелира, и тот вынул поднос с блестящими камнями, которые человек начал рассматривать.

Старшина подошел к нему так близко, как позволяла осторожность, и попытался разглядеть лицо, но мешал капюшон. Тогда Хун подошел к продавцу лапши, торгующему рядом с ювелирной лавкой, и заказал миску лапши за две медные монеты. Пока продавец накладывал лапшу и поливал ее соусом, Хун не спускал глаз с человека в капюшоне. Но теперь ему мешали еще двое покупателей, толкающихся возле подноса. Хуну удалось лишь разглядеть руки в перчатках, которыми человек в капюшоне перебирал камни. Наконец он снял перчатку, вытащил крупный рубин, положил его на ладонь и потер указательным пальцем. Двое покупателей ушли, и теперь старшина видел только человека в капюшоне, но тот стоял опустив голову, и старшина не мог разглядеть лица.

Хун был так возбужден, что лапша не лезла ему в глотку. Ювелир поднял руки к небу и пустился в какие-то пространные объяснения. Вероятно, речь шла о цене. Однако шум улицы и разговоры любителей лапши не позволили старшине услышать ни слова из их торга.

Положив в рот очередную порцию лапши, старшина заметил, как ювелир пожал плечами. Он завернул в пергамент что-то маленькое, протянул сверток человеку в капюшоне, и тот быстро исчез в толпе.

Старшина Хун бросил миску с недоеденной лапшей продавцу и побежал за ним.

– Эй, дедушка, вам не понравилась моя лапша? – возмущенно закричал вслед ему продавец, но старшина не слышал его. Он снова заметил человека в капюшоне, когда тот входил в распивочную.

Старшина с облегчением вздохнул и начал разглядывать головы посетителей. Ему с трудом удалось разобрать полустертые буквы закопченной вывески «Весенний Ветерок».

Хун внимательно вглядывался в прохожих, надеясь найти хоть одно знакомое лицо, но мимо шли только кули да мелкие торговцы. И вдруг, когда он уже совсем отчаялся, мелькнуло лицо знакомого сапожника. Хун быстро подскочил к нему и схватил за рукав. Тот уже раскрыл рот, чтобы обругать невежу, но узнал старшину и широко улыбнулся.

– Как поживаете, мастер Хун? – вежливо спросил он. – Когда этот человек будет иметь честь сшить вам пару добрых зимних сапог?

Старшина Хун оттащил его в сторону и вынул из рукава мешочек из потершейся парчи, в котором хранил свои визитные карточки и одну серебренную монету.

– Послушайте! – прошептал он. – Я прошу вас как можно быстрее сбегать в суд и вызвать его превосходительство судью. Стражникам скажите, что у вас срочное донесение судье от меня, а в доказательство покажите им этот мешочек. Когда увидитесь с судьей, скажите ему, чтобы он немедленно пришел в распивочную со своими тремя помощниками, чтобы арестовать человека, которого мы ищем! А за труды возьмите эту серебряную монету!

Глаза сапожника округлились, когда он увидел столь щедрое вознаграждение. Он начал рассыпаться в благодарностях, но старшина оборвал его:

– Бегите! И как можно быстрее!

Сапожник исчез, а Хун бодро вошел в распивочную. Заведение оказалось намного просторнее, чем он ожидал. Человек пятьдесят группами сидели за столиками, попивая дешевое пиво и громко разговаривая. Рослый прислужник сновал по залу, балансируя на вытянутой руке подносом с кувшинами.

Старшина быстрым взглядом окинул зал, наполненный чадом масляных ламп. Человека в черном капюшоне не было.

Пробираясь между столами, Хун заметил в задней части зала узкое углубление в стене. Там стоял лишь один столик в за ним, спиной к залу, сидел человек в капюшоне. У старшины екнуло сердце, когда он увидел перед ним кувшин с винтом. Он знал, что в подобных заведениях за заказ расплачивается немедленно. Если человек решит уйти, он может сделать это в любой момент. Но ему надо удержать здесь этого человека, пока не придет судья!

Старшина подошел поближе и похлопал человека в капюшоне по плечу. Тот испуганно оглянулся, и два рубина, которые он разглядывал, упали на пол. Старшина побелел. Он узнал этого человека!

– Что вы тут делаете? – спросил он, не веря своим глазам.

Человек быстро оглянулся назад. Никто в зале не обращал на них ни малейшего внимания. Он приложил к губам палец:

– Сядьте! Я все вам расскажу!

Он подвинул старшине табурет.

– Слушайте меня внимательно! – прошептал он, склонившись над старшиной и одновременно вытягивал из рукава длинный, острый нож. Один взмах руки – и нож глубоко вонзился в грудь старшины.

Глаза Хуна широко раскрылись, он хотел закричать, но изо рта брызнула струя крови. Он со стоном, хрипя, уронил голову на стол.

Человек в капюшоне бесстрастно смотрел на него, одновременно поглядывал в зал. За ними никто не наблюдал.

Правая рука старшины медленно шевелилась. Дрожащими пальцами он кровью вывел на столе начальную букву имени убийцы, затрясся в конвульсиях и затих.

Человек в капюшоне пренебрежительно стер букву и вытер окровавленные пальцы о плечо старшины. Еще раз бросив быстрый взгляд в зал, он ушел через заднюю дверь.

Спеша к «Весеннему ветерку», судья Ди, Ма Жун, Чао Тай и Тао Гань еще издали заметили возбужденную толпу под фонарями распивочной. У судьи Ди екнуло сердце. Кто-то крикнул: