Гений - Слаповский Алексей Иванович - Страница 27

И, нашарив какую-то ручку, начал ее крутить. Дуга стала сдвигаться, своим концом упершись в автомобиль. Но тут же он выехал дальше. Матвей повел дугу за ним.

– Ты наперед закидывай, – посоветовал Богдан, заглядывая сбоку.

– Не мешай! Так… Сейчас мы тебя накроем… – бормотал Матвей. – На что тут нажать?

– А вот кнопочка. Ты давай нацелься, а я натисну!

– По моей команде!

– Жду!

Богдан приготовил большой палец, Матвей пристроил конец дуги чуть спереди по ходу машины и скомандовал:

– Пли!

Богдан нажал.

Степа услышал сбоку странный свист.

Он посмотрел и каким-то невероятным образом догадался, что это такое приближается прямо к нему.

– Вы с ума сошли? – спросил он неизвестно кого, и тут все взорвалось.

Вы с ума сошли? – спрошу я вслед за Степой.

Ведь предполагалось, что он будет одним из главных героев этой книги, которая написана по давно прошедшим, но реальным событиям, где люди большей частью не придуманные, слегка дофантазированные, в них действительное смешалось с авторским деликатным домыслом.

Я был уверен, что Степа, вернувшись домой, будет необыкновенно ласков с отцом и матерью. За вечерним столом они с отцом по-мужски выпьют – не для хмеля, а чтобы преодолеть ту легкую скованность, которая бывает даже у самых близких людей, которые некоторое время не видели друг друга и, следовательно, стали иными, изменились. Выпив, отец негромко затянет любимую «Ніч яка місячна, зоряна, ясная», мама, стесняясь, подпоет тонким голоском, Степа тоже подтянет, хотя обычно молчит, чтобы не мешать. Ночью он будет ворочаться, принятое решение покажется не таким уж твердым. Повернется на правый бок и подумает: нет другого выхода, надо ехать на войну, иначе – как быть с Лесей и ее вот-вот готовым родиться ребенком, как быть с Таей, как быть со Светланой, которая ждет его, по выражению отца, как земного бога? Что он скажет отцу? А Лесе? А Тае? А Светлане? Как будет доучиваться, кем работать, чтобы обеспечивать семью – причем до сих пор непонятно какую? Повернется на левый бок, переворачиваются и мысли: а может, не все так плохо? На войне запросто могут убить, а тут пострадаешь, конечно, да, но останешься живым. Выложить все начистоту родителям, мать поплачет, отец посердится, но он же и выручит. Если так уж хочет, чтобы он женился на Светлане, пусть поговорит по душам с Лесей, он умеет убеждать людей, а потом побеседует и с Таей. Обе отстанут от него, Степа женится на Светлане, она, по крайней мере, красивей всех прочих и пока без ребенка. Женится, уедут в Белгород, а потом в Ростов или, еще лучше, в Москву, Степа устроится через отцовского приятеля в ФСО, то есть Федеральную службу охраны, потом найдет повод развестись со Светланой и заживет опять свободной и самостоятельной жизнью. Выдвинется, попадет в президентскую охрану, его увидит на одном из мероприятий Няша, влюбится…

Вот далась мне эта Няша! – Степа перевернулся бы и на третий бок, если бы он у него был. Но есть спина, он и на спине лежал бы, глядя в потолок. И на животе, уткнувшись горячим от пылающих мыслей лицом в прохладную подушку. В любую жару подушка прохладна, удивится он мимоходом, и эта простая домашняя мысль что-то в нем переключит. Что-то новое начнет грезиться. Какая-то еще не думанная им мысль.

И вдруг – озарит.

Да, пойти на войну, но не с этой стороны, а с той! Столько он успел наломать дров в этой жизни, что поздно ее менять, легче начать заново. Совсем. Взять себе другую фамилию и другое имя, он читал, что на той стороне многие волонтеры из других стран так делают – для конспирации. Война рано или поздно закончится, он уедет куда-нибудь в небольшой украинский город, а то и в Европу, а то и в Америку, будет заниматься бодибилдингом, станет знаменитым, снимется пару раз в кино, а потом будет преподавать свою систему тренировок, женится, купит дом у моря, в Майами где-нибудь, и там будет всегда уютно, чисто. И прохладные подушки. И главное, сам себе хозяин в своей абсолютно новой жизни! Без повторения глупых ошибок, нежелательных детей и всего прочего, что при иных вариантах неизбежно: на дубе березовая ветка не растет. Так выкорчевать этот дуб и посадить другое дерево!

С этой мыслью Степа заснет и будет спать до полудня.

Проснувшись, вспомнит свой план и спервоначалу испугается его смелости. Но умоется, сделает привычный комплекс упражнений, позавтракает и успокоится. Да, пропасть насовсем, исчезнуть, чтобы возродиться в другом месте. Сегодня же ночью он уйдет.

А потом, предполагал я, он отправится в музыкальную школу к тете Даше, но ее там не будет. Зато в одном из классов Степа увидит молоденькую преподавательницу с ученицей, спросит у нее про тетю Дашу, выйдет, но тут же опять зайдет.

– А вы тоже здесь работаете?

– Как видите.

– А можете музыку послушать и сказать, кто написал?

– Попробую.

Степа даст ей послушать в телефоне поразившую его музыку.

– Не узнаешь? – спросит она ученицу.

– Нет.

– Надо знать такие вещи. Это Прокофьев, «Ромео и Джульетта».

– Опера? – спросит Степа.

– Балет. Если у вас телефон с интернетом, наверняка там есть какие-то записи.

И точно, записи найдутся, и не одна. Юля, так будет имя девушки, посоветует посмотреть и послушать целый фильм-балет с замечательной Натальей Огневой в главной роли. И они будут сидеть плечом к плечу, глядя в небольшой экран, слушая для лучшего качества через наушники, один у нее, второй у него, ученица уйдет, а они, не отрываясь, досмотрят и дослушают до конца.

– Прямо мне целый мир открылся, – скажет Степа. – Прямо, знаете, будто часа два в качалке железо тягал, а потом сауна и бассейн, и весь выходишь такой… Все поры открыты, каждая клетка дышит, тело улыбается, душа тоже. Обожаю это состояние. Сейчас – очень похоже.

– Я рада за вас.

– А вы кто? Я вас раньше не видел.

– Я с Донецка, наш дом там разбомбили, родители к брату отца в Воронеж уехали, а меня подруга сюда позвала, она здесь тоже работает. Временно, конечно, но мне у вас нравится. Тихо, красиво.

– У нас да. Насчет тихо и красиво, это к нам.

И тут Степа разглядит Юлю как следует. И удивится: как он сразу не понял, что она – точь-в-точь Таня из его мысленного фильма? Тоненькая, маленькая, шибзденькая, как говорят в Грежине, она вовсе не похожа на Няшу, с которой Степа провел не один интимный односторонний сеанс, нет у нее изобилия ни спереди, ни с обратной стороны, но Няша все же для другого, она только для удовольствия, как и ее песни, а Таня в мыслях и Юля наяву – для жизни.

Степа это сразу поймет.

И выйдет из музыкального училища счастливый.

Но тут же вернется и спросит:

– Извините, а вы не замужем?

– Нет.

– И парня нет?

– В Донецке был… Сейчас нет.

– Хорошо. Ты мне очень нравишься, Юля.

– Да и ты мне тоже, – отзовется Юля с легкостью.

– Черт, как мне говорить с тобой просто! – удивится Степа. – Будто я тебя давно знаю!

– Это после музыки. После хорошей музыки всегда так.

– Точно. Я же говорю: все тело дышит! Ты не думай лишнего, – спохватится Степа, – я не в смысле тела тебя имею в виду, а вообще. Как человека.

– Я поняла. Я тоже.

Это была бы первая настоящая любовь Степы, любовь безоговорочная и решительная. Он потом, видел я, вернется домой и подробно, спокойно и здраво расскажет про себя всю правду. Мать поплачет, радуясь, что сын раздумал идти на войну, и огорчаясь, что у него такие неприятности, и скажет:

– Ну что ж, женись, раз ребенок. А то нехорошо.

– На ком, мама?

– Да хоть на ком. На одной женишься, на второй уже не надо будет.

– Я на Юле хочу жениться! Я ее люблю! – с гордостью заявит Степа.

Отец будет бушевать, клясть сына на чем свет стоит, а потом твердо приговорит:

– С девками этими я все улажу. А женишься ты на Светлане!

Но Степа упрется. Он пойдет к Юле и скажет:

– Собирай вещи, Юль, в Белгород поедем.