Фрея. Карантин класса «Т»(СИ) - Буревой Андрей - Страница 11

Пройдясь несильной струёй хладагента по расчётным картам, я добился того, что они почти полностью очистились от замаравшей их пыли. Но именно что почти… На серебряных пластинках осталась целая россыпь отчётливо различимых пятен… Разумеется — местах где их чаще всего лапали грязными руками, оставляя потожировые следы.

Не особо, общем-то, рассчитывая на удачу, я поднял первую карточку и внимательно присмотрелся к раскладке пятен на ней. И мигом углядел некую занятную закономерность в расположении самых отчётливых отпечатков пальцев…

— Да тут похоже никто не утруждал себя сложными паролями, — хмыкнул я, обозревая открывшуюся взгляду картину. И, не сдержавшись, криво ухмыльнулся…

Опомнился правда тут же и бросив ухмыляться прежде времени, метнулся к лежащему у стеклянного столика мёртвому бандиту. Да, выхватив нож, быстренько срезал с его кистей тонкие перчатки. Затем поднял бездыханное тело и кое-как усадил на останках дивана. Ну и сам устроился рядышком, придерживая труп. В руки которому незамедлительно всунул его унив…

Прижав большой палец правой руки мертвеца к миниатюрной эмблеме Гэлэкси банка, располагающейся в нижнем углу на лицевой стороне расчётной карты, я подержал его так несколько секунд. Пока по пластинке не прокатилась серебристая волна, смывшая стилизованный рисунок со своей поверхности и оставившая после себя безмятежную зеркальную гладь. На которой, мгновением спустя, возникла чёрная точка. Моргнувшая трижды и выпустившая из себя короткий луч. Тоже чёрный. И всего-то порядка сантиметра длиной. Затем этот луч описал окружность вокруг своей прародительницы-точки, подобно стрелке механического хронометра. Отличие разве что только в том, что за чёрной полоской оставался не исчезающий цветной след… В результате чего на металлической поверхности возник радужный круг, здорово смахивающий на человеческое око.

Мне пришлось повозиться, чтобы расположить унив напротив глаз мертвеца, не дав ему при этом выпустить серебряную пластинку из рук. Но всё получилось. Стилизованное изображение ока на карточке моргнуло и исчезло так же как появилось. А ниже под ним, как раз там где имелось основное скопление белёсых пятен, прорисовалось стилизованное изображение цифровой клавиатуры — четыре ряда по три квадратика и ещё один с широким пустым прямоугольником, предназначающимся для подтверждения производимых операций.

На последний я первым делом и переместил большой палец убитого бандита. Миг, другой, и вокруг нарисованных кнопок с цифрами расцвёл переливающийся золотистый ореол, сигнализирующий о необходимости завершить авторизацию владельца карты путём ввода пароля. Опять же не своей рукой, ибо сенсоры виртуальной клавиатуры унива просто не принимают чужие прикосновения, мгновенно блокируя её, я начал медленно набирать: один, три, пять, семь, девять, ноль… И, непроизвольно затаивая дыхание, подтверждение…

— Есть! — восторженно выдохнул я, не сдержав эмоций, глядя на нарисовавшиеся ненадолго на зеркальной глади три крупные золотистые цифры — сумма наличествующих на карте денежных средств. Семьсот тридцать один кред…

Не мешкая я коснулся стилизованного значка минуса. Который немедля зажёгся красной чёрточкой на псевдоэкране, расположенном выше виртуальной клавиатуры. Тем же цветом нарисовались и три введённые мной цифры, указывая таким немудреным способом на проведение операции снятия средств с расчётной карты.

Быстренько вытащил свой унив, я активировал его и ввёл ровно ту же сумму что на принадлежащем бандиту — только с плюсом уже. Да коснулся своей серебряной пластикой чужой. И одновременно на обоих коснулся нижних клавиш-прямоугольников… Подтверждая осуществляемый трансферт средств, в результате которого баланс моего унива увеличился на семь с лишним сотен кредов…

— Нет, всё же какой удачный сегодня день! — обрадовано сообщил я злодею, но понятно никакой реакции на это заявление от него не дождался. Труп он и есть труп.

Отобрав обнулённую карту у мертвеца, я бросив её на столик — потом загоню кому-нибудь в качестве сувенира, а лишившемуся моей поддержки телу позволил повалиться на пол. И торопливо поднялся на ноги. Некогда рассусоливать. Надо ж со вторым поскорей разобраться. Пока поволока смерти ещё не затянула ему глаза. А то фиг его знает, как отнесётся к падению контрастности радужной оболочки слабенький сенсор-считыватель расчётной карточки…

Первым делом, конечно, я взглянул на раскладку пятен на втором униве. Ану как там всё куда запущенней и просто не реально подобрать пароль всего с шести возможных попыток?..

— Да вы издеваетесь, что ли?.. — обалдело пробормотал я, присмотревшись к лицевой стороне серебряной пластинки. На которой было одно-единственное отчётливое пятно.

Аж пофыркивая от так и рвущегося наружу смеха, я поспешил активировать расчётную карту. Идентификацию и авторизацию с помощью мёртвого тела бандита прошёл. И ввёл пароль… Состоящий из шести шестёрок!

— Тьфу ты! — едва удержался я от того чтоб не сплюнуть, когда на зеркальной глади карточки высветилась золотом сиротливая единичка. И зло покосившись на мёртвого злодея, заставившего меня потратить столько усилий ради столь ничтожной суммы, грубо оттолкнул его от себя.

Поднявшись на ноги, я бросил последний взгляд на этого гада, с которого совершенно нечего взять, и переборов возникшее у меня от расстройства желание ещё и пнуть его труп, занялся тем до чего мои руки ещё не дошли — потрошением тощих рюкзаков бандитов. В которых обнаружилась ещё одна вакуумная граната, и четыре осколочных. Патронов немного к карабинам и револьверу, да, в общем-то, и всё из ценного. Початые рационы питания времён Исхода мне ни к чему, так же как и запас чужих шмоток. А уж пластиковая фляга с питьевой водой — тем более.

Вот и все трофеи…

В один выпотрошенный рюкзак — тот что выглядел получше, я тут же определил все отложенные ценные вещи, а во второй — покидал остальное. И отнёс последний к шахте магнитного лифта — скинул туда. А следом за ним отправились и оба трупа.

Разобравшись со всем, я подхватил свою упакованную добычу и поспешил к своему рюкзаку. Пока на него кто-нибудь не наткнулся…

Если бы не встроенный климатизатор хиба, то до перекрёстка Лэйкс и Двадцать пятой, где меня должны подобрать возвращающиеся на Базу Питерсы, я добрался бы мокрым как мышь и без всякого ливня. Которому, кстати говоря, можно было бы рубануть и без предваряющего его светопреставления… Да, внезапно налетевший ураганный ветер, мало того, что едва не сбивающий с ног и кидающий из стороны в сторону своими резкими порывами, так ещё и превративший всё вокруг в непроглядный хаос, из-за поднятой в воздух: уймищи пыли и мелкого сора, оборванной с деревьев и кустарников листвы, да обломков их же ветвей, был тут определённо лишним… И без того пришлось несладко. Рюкзак-то чем дальше — тем тяжелей. А мой так и изначально лёгкостью не отличался… И нести его я замучился ещё не преодолев и четверти своего пути к цели и задолго до того как налетел первый шквал ветра…

Если сложить всё в целом, то можно сказать, что свою неподъёмную ношу я допёр чисто на одном только упрямстве. Даже пожалел, что выбросил найденный у бандюг коробок с синтексом… Всё же какой-никакой, а стимулятор… Пусть и с ярко выраженными чертами эйфорика. Взбодриться хоть немного в моей ситуации точно не помешало бы… Под конец уже брёл, лишь кое-как переставляя буквально подгибающиеся ноги и согнувшись чуть не до земли под тяжестью взваленного на плечи рюкзака. Проклял всё! И свою жадность, заставившую нахапать столько добра, и парочку бандитов, подкинувших неслабую такую — килограмм на десять! добычу, и «Тэйдовцев», которым приспичило вот именно сегодня и прямо на моём пути устроить раскоп, а я теперь из-за них вынужден топать в обход…

Ну зато узнал что счастье есть. Есть. И заключается оно всего лишь в возможности избавиться от чудовищной тяжести давящей на плечи в течении последних полутора часов…

Зайдя в нужное мне угловое здание, лишённое внешнего остекления по всему периметру первого этажа, я добрёл до ближайшего опорного столба, прислонился к нему спиной, или вернее — рюкзаком, и буквально сполз на пол. Дух перевёл, и, вперив взгляд в никуда, счастливо улыбнулся. И замер так, охваченный эйфорией, накатившей волной и захлестнувшей меня с головой… Безо всякого синтекса пережил мгновение подлинного счастья!