Ухаживая за Джулией - Бэлоу Мэри - Страница 24

– Она – сама благопристойность. Я не буду испытывать с ней ни минуты беспокойства. Только гордость.

– А-а, – протянула Джулия и на минуту замолчала. – Ты любишь ее, Дэниел?

Любить Бланш? Любил ли он ее? Это было неподходящее слово. Оно ничего не значит. Бланш была всем, чего он желал и в чем нуждался. И на нее было так приятно смотреть. Он может прожить мирную и счастливую жизнь с ней.

– Давай сформулируем это по-другому, – предложила она. – Ты хочешь ее?

– Черт! – воскликнул он, неожиданно останавливаясь.

– Ты первый произнес эти слова. Около озера, несколько дней назад, помнишь? Тебе захотелось смутить меня. Поэтому ты не можешь обвинять меня в том, что я говорю неприличные вещи, не обвинив в том же и себя. Признайся, хочешь?

– Нет! Конечно, нет. Я мог хорошенько встряхнуть тебя там, на берегу, и трясти до тех пор, пока ты не начнешь стучать зубами.

– Значит, не любишь. Впрочем, думаю, это не важно при выборе жены. Подходящей жены. Любовницу выбираешь иначе. О, не смотри на меня так сердито, Дэниел. Я не вчера родилась на свет. Я слышала о существовании любовниц. Но думаю, что брак нельзя назвать удачным, если не находишь в нем удовольствия. Ты согласен?

Граф глубоко вздохнул. Ни одна другая женщина – нет, не леди, – просто женщина – не отважится вести подобный разговор с мужчиной. Интересно, как она сумела постичь разницу между уважением к леди и страстью к женщине? И как пришла к осуждению того, что большинство джентльменов имеют, как правило, одновременно и ту и другую?

– Твоя супружеская жизнь не будет слишком скучной? – не отставала от него Джулия.

– Джулия, – он говорил сквозь стиснутые зубы, показывая ей, что отвечать ему не хочется и что именно она заставила его разговориться, – женщина, на которой я женюсь, и состояние моего будущего брака – эти вопросы тебя не касаются. Ни в коей мере. Ты меня понимаешь?

– Ненавижу вопросы, которые задают в подобном тоне. Это так презрительно звучит. Тебе нравится скучная, пресная жизнь, Дэниел? Ты никогда не мечтаешь о приключениях? Неужели тебе не хочется вырваться на свободу и совершить что-то крайне…

– Возмутительное? Дерзкое? Бесстрашное? Нет, Джулия. Я повзрослел несколько лет назад и не хочу снова впадать в детство.

– Ты повзрослел, когда тебе исполнилось только четырнадцать. Помню, когда я впервые приехала сюда с отцом и мачехой, ты любил забавы и много смеялся. Ты и Фредди. Я была совсем девочкой, но хорошо это помню. Вы оба были для меня идеалом. Однажды я долго искала тебя, пока мне не сказали, что тебя после порки заперли в твоей комнате на весь день. Правда, не помню, какая проказа вызвала этот приговор.

– Я был ребенком. Дети нередко проказничают. Это составная часть взросления.

– Но ты стал взрослым слишком рано. Четырнадцать лет – это еще такой юный возраст. Фредди веселился долгое время после этого.

– Фредди развлекается и до сих пор. И это завело его чересчур далеко. Надеюсь, ты отказалась от мысли выйти за него замуж?

Джулия вздохнула:

– Похоже, мы вновь вернулись к прежней теме. Последние несколько дней он держится на расстоянии. Он только издали улыбается мне, смотрит на меня своим ленивым взглядом и иногда подмигивает. Думаю, он ждет, пока все остальные скажут свое слово, а потом перейдет к следующей стадии сватовства. С нетерпением жду, во что это выльется. По крайней мере, жизнь становится интереснее, когда в нее вовлечен Фредди.

– Если ты выйдешь за него, Джулия, сомневаюсь, что ты скажешь мне то же самое через десять лет. Или даже через пять. Откажись от этой мысли.

Она улыбнулась графу:

– Вся твоя беда в том, что ты хочешь каждого поднять до своего уровня. Ты хочешь, чтобы мы все стали скучными и трезвыми.

Дэниел вновь почувствовал странную смесь гнева и обиды. Если бы они не удалялись от ручья, обходя холм и появляясь на виду у родственников, он мог бы прижать к себе руку Джулии, остановить ее, развернуть лицом к себе и объясниться. Он мог бы это сделать – лицом к лицу, напрямую.

Он не был скучным и серым. Его жизнь не была скучной. Она была богата и насыщена смыслом – родственниками, друзьями, обязательствами и ответственностью. И в будущем его ждал брак – с Бланш, если ему повезет, – и дети. Жена и семья. Его собственные. С которыми можно расслабиться, посмеяться и… Да, испытать физическое удовольствие. Удовольствие не должно быть отчаянным и безрассудным. Оно может быть просто приятным. Прошло много лет с тех пор, как он расслаблялся и получал удовольствие. Лет пятнадцать? Неужели это было так давно? Неужели ему уже двадцать девять? И его юность закончилась после того, как неожиданная смерть отца выбросила его из детства в раннее взросление?

– Может быть, тебе повезло, что ты видишь меня только тогда, когда я трезв и скучен. Возможно, тебе не понравилось бы увидеть меня в другом настроении.

Если он ожидает, что заставит ее замолчать, то зря надеется. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и улыбалась своей бесподобной улыбкой, которая отражала все заключенное в ней озорство и лукавство.

– О, Дэниел, как интригующе это звучит, – призналась Джулия. – Возможно, впервые в жизни ты разжег мое любопытство.

Ее рука выскользнула из-под его локтя, и она направилась по траве к Стелле и Виоле, рядом с которыми стояли Фредди и Лесли. Граф сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он не мог не признать, что Джулия осветила этот день. Может, и не так, как ему хотелось, но, тем не менее, она сделала это.

Будет ли жизнь с Бланш скучной и серой? Он отмел эту мысль прежде, чем она успела пустить корни и навеять сомнения, которые он пока не готов был обдумывать.

Глава 9

Фредерик был потрясен. Хотя слово «шок» было бы более уместно, поскольку событие на первый взгляд казалось малозначительным. Однако оно могло стать предвестником аналогичных событий, и тогда жизнь утратит свою привлекательность.

Он получил записку и счет от одного из своих кредиторе – сапожника, которому он задолжал ничтожную сумму в несколько сот фунтов. Но если кто-то один обнаружил местонахождение, тогда слух об этом быстро распространится и на него обрушится море таких же записок. В этом не было ничего необычного. Фредерик давно привык игнорировать счета, когда в его карманах свистел ветер, и платил своим самым настойчивым кредиторам, если располагал деньгами. Иногда ему улыбалась удача, а временами он попадал в полосу потерь. Но одно дело – получать и игнорировать счета, когда живешь в холостяцкой квартире в городе, и совсем другое – получать их здесь, в Примроуз-Парке. Кто-нибудь еще мог прознать про это. Его отец, не дай Бог. Или Джулия.

Еще одним недостатком пребывания в сельской местности было то, что здесь не представлялось возможности попытать удачу. Фортуна давно не улыбалась ему. Полоса проигрышей почему-то затянулась. Теперь он ждал, что ей на смену придет удача. Разумеется, одна весьма выгодная и даже приятная игра уже вовсю развернулась в поместье. И необходимость выиграть ее становилась все настоятельнее.

– Ты изменил свои планы, Лес? – спросил Фредерик брата, когда они ехали шагом на лошадях, возвращаясь в конюшню после утренней прогулки верхом.

– Планы? – Лесли выглядел озадаченным. – Ты о чем, Фредди?

Фредерик прищелкнул языком и бросил взгляд на серое небо.

– Ты еще спрашиваешь! Разве в эти дни говорят о чем-нибудь другом? Конечно, только о Джулии. Ты все еще хочешь сделать ей предложение?

– Сделать предложение Джулии? – Лес нахмурился. – Дело в том, Фредди, что, по-моему, она, скорее всего, не примет его.

– Ты не можешь знать наверняка, пока не попросишь ее руки. Ты тянешь резину уже целую неделю. Я хочу перейти к следующей стадии моей кампании, но я хочу дать шанс и тебе.

– Думаю, что повезет Гасси. Они всегда любили друг друга. И теперь он проводит с ней большую часть времени, и они все время смеются.

– Это далеко не обнадеживающий знак, мой мальчик. Во всяком случае, для Гасси. Но это звучит многообещающе для нас с тобой.