Атлантида (СИ) - Высоцкий Виталий Викторович - Страница 7

А я, между тем, наблюдал, как гаснет ее сияние, исходящее из точки, сверху над озером, и уже начинал нервничать. Она же ведь могла погибнуть прямо сейчас у меня на глазах.

— Что она делает? Неужели совсем не осознает, что конец для нее может наступить в любое мгновение? — недоумевал я и даже вскочил на ноги от сильных переживаний.

— Что ты делаешь? Остановись! Ты ведь губишь себя! — уже просто кричал я вслух, пытаясь обратить на себя внимание духа.

— Люди без тебя погибнут! Без твоей помощи им! Хватит! Прекрати тратить свои силы! Да остановись же ты, наконец! — я не выдерживал. От осознания того, что она делает и всех последствий ее действий, которые могут за этим последовать, из моих глаз потекли слезы. Я ничего не мог поделать с тем печальным событием, которое так неотвратимо и стремительно приближалось.

— Не на–а–до-о-о! Остано–ови–и-ись! Прекрати–и–и-и! — орал я сквозь слезы, и не находя себе места на берегу. Я не знал, что же мне еще предпринять, как ее остановить.

И когда я снова повернулся к свету над озером с очередной мольбой, которые обращал к Духу, в надежде, что он все же услышит меня и прекратит тратить свои последние силы, увидел то, что было теперь уже неизбежно.

Ярко сверкнула вспышка. Но ее свет почему–то стал на мгновение голубым, а не красным, каким был в последнее время. И еще он переливался радужными оттенками. Все вокруг на мгновение озарилось и стало так светло, как бывает днем в нашем мире. Затем свет начал угасать, и тут я все понял…

Он прощался со мной. Дух прощался со всеми людьми, живущими здесь. Прощался с Лирой, с Максом.

— Н–е–е-е-т!!! — закричал я, собрав все силы, наивно полагая, что этот мой крик предотвратит гибель Духа Атлантиды. Но…, как и следовало ожидать, чуда не произошло.

От тяжести осознания того факта, что пройдет еще мгновение и Дух перестанет существовать, я больше не смог стоять и упал на колени. Обхватил лицо ладонями и заплакал. Было очень тяжко видеть, осознавать угасание Духа Атлантиды.

Я уже начал привязываться к нему, пока общался с ним, хотя это общение и было недолгим. Он мне понравился.

И вот его не стало. Он ушел. Ушел навсегда. Его не вернуть.

За этими печальными мыслями, роившимися в моей голове, я, краем глаза, заметил, что вокруг меня пульсировал слегка золотистый неяркий свет, уходящий лучом куда–то вверх. Но мне до этого не было теперь уже никакого дела.

Духа не стало. Вся цивилизация, Атлантида погибнет теперь уже окончательно. Я не смог помочь духу. Не смог предотвратить его гибель. Было очень больно и тоскливо от всего увиденного и пережитого.

Так, сидя на коленях, осознавая все произошедшее и рыдая, я не замечал, как слабею. Причины, происходящего со мной, я не понимал, да и, честно говоря, не стремился в данный момент ничего понять. Силы покидали меня. Мысли начали заплетаться, течь беспорядочнее. Потом в голове перед внутренним взором вспыхнул яркий свет, на мгновение, ослепив меня изнутри, и…,

я, потеряв сознание, упал на песок.

7

Пережитые ранее мгновения снова и снова возникали у меня перед глазами. Угасание света, источаемого Духом, затем полная тьма. И мое сознание вновь и вновь проваливалось куда–то в пустоту. Я опять забывался. Какая–то часть меня вместе с Духом переходила в небытие. И снова полная темнота, и тишина, оглушающая тишина.

Как долго длились эти кошмары, я не знал. Очнулся в некоем подобии кровати, очевидно, накрытый чем–то, вроде нашей простыни, так как мне по ощущениям было тепло. Глаза пока еще не открыл. Ощущал всем телом прохладу от испарявшейся с него влаги. Похоже, меня снова прошиб пот, как следствие очередного, привидевшегося мне во сне кошмара. Но как только я пришел в сознание и почувствовал себя в реальном мире, ко мне сразу вернулись воспоминания пережитого во всей их полноте, каждый миг, каждый момент. И опять осознание того, что я ничего не смог изменить, абсолютно ничего. Не смог предотвратить…, помешать….

От вновь пережитого шока я опять забылся.

Проснулся от звучания нежной, тихой и приятной мелодии. Такой мелодии мне еще не доводилось слышать, хотя у себя в мире я прослушал довольно много инструментальной музыки.

По ощущениям я будто был в центре источника звука, и не смог точно определить, откуда льется эта прекрасная мелодия, то ли справа, то ли сверху. Но потом понял. Она была отовсюду вокруг меня.

На первый взгляд звуки были похожи на флейту, фортепьяно и еще каких–то других земных инструментов. Но слово «похожи», как оказалось, не отражало и малой доли того сходства звуков со звучанием наших инструментов. Одним словом, звучащая мелодия все–таки была другая.

Пока я приходил в себя, мелодия постепенно затихала, и, спустя еще пару мгновений, стихла окончательно.

Я открыл глаза и огляделся вокруг, без поворота головы, насколько мне позволял угол обозрения. Приглушенная полутемень в зале опять вызвала во мне картины ранее пережитого, во всех подробностях. На душе опять стало тоскливо и печально.

— Он очнулся! Он, наконец–то, очнулся, Макс! — услышал я радостный женский шепот, где–то справа от себя.

— Наверное, Лира. — подумал я. — Но чему она радуется? Ведь я не помог Духу выжить, и город, теперь, тоже должен был вскоре погибнуть. Без Духа, без его энергии и поддержки ведь ему не выжить.

Я попытался приподняться и принять вертикальное положение, опершись на локоть. Почти сразу же началось головокружение и меня замутило. Но это не помешало мне сохранить вновь принятое положение. В нем я и пребывал.

Они с Максом оба подбежали ко мне, и Лира поинтересовалась, с радостью в голосе, как я себя чувствую.

Их лица почему–то светились от счастья. Я не понимал этого. Ведь мне ничего не удалось. Я не смог помочь, не оправдал надежд, которые они на меня возлагали. Поэтому мрачно и тихо сказал, что еще слаб, а затем спросил, чему они так радуются, ведь у меня ничего не вышло, и Духа теперь больше нет.

— Как нет?! Ты что?! Что ты такое говоришь?! Ты что еще не знаешь? У тебя все получилось! — все еще радуясь, озадаченно спросила меня Лира, присев на кровать рядом.

— Да как он мог узнать?! Откуда? Он же все это время был без сознания! — напористо вставил Макс, обращаясь к Лире.

— Что получилось? — все еще тихо и с печалью в голосе задал я им свой вопрос, но тут же сем на него ответил. — Я помог умереть вашему духу раньше, чем это случилось бы без меня. Вот чем я помог. Я погубил Атлантиду. Вот в чем заключалась моя помощь. — чуть повысил я голос, укоряя себя.

— Да-а, он действительно не знает, что потом произошло. — весело, с неким налетом лукавства, ответила Максу Лира, и, наклонившись, так крепко обняла меня, что я начал задыхаться. Ее распирало оживление и радость. Они так и выплескивались из нее, а Макс, улыбаясь, смотрел на нас и молчал.

— Ты помог! — радостно воскликнула Лира. — Ты действительно помог духу…, но не умереть, а выжить! Он выжил! Да посмотри же ты! Макс впусти свет! — Обратилась она к нему.

Он быстрым шагом пошел вдоль стен, одергивая висевшую ткань в стороны, и я обнаружил за ней широкие и довольно большие окна. Сквозь них в зал попадал яркий дневной свет. Одернув последнюю тканевую штору Макс, подошел к нам с Лирой и указал рукой на окна, мол, посмотри.

До меня до сих пор не доходила суть происходящего в зале. Я совсем почему–то упустил из виду тот факт, что здесь, в этом, по сути, подводном городе, свет давала Атлантида, то есть Дух города, и все еще пребывал в замешательстве, мол, светло, да и светло, ну и что тут такого произошло? Всего лишь свет. Стало быть, день сейчас, только и всего–то.

Они с улыбками на лицах продолжали в ожидании смотреть на меня, не говоря ни слова. Наверное, ждали, когда же до меня, наконец, дойдет суть того, о чем они мне все это время твердили.

— Ну-у? — спросила восторженно Лира, не удержавшись. — Ты что до сих пор не понял, что Дух выжил?! Ты помог ему! Он жив! Мы спасены!