Какого биджуу я теперь волшебник? - Кицунэ Миято - Страница 44

— Благодарю, сэр, — кивнул я. — Вы хотите присоединиться к пиру?

— О, нет, — призрачный дядька вздохнул. — Я не ем вот уже четыреста лет. В еде у меня нет никакой необходимости, но мне её не хватает. Кстати, я не представился. Сэр Николас де Мимси — Порпингтон, к вашим услугам. Я привидение башни Гриффиндор.

— Я знаю, кто ты! — прервал наше знакомство, когда я хотел представиться в ответ, Рон. — Мои братья рассказывали о тебе! Ты — Почти Безголовый Ник!

Кажется, от такой фамильярности призрак оскорбился.

— Я бы предпочёл, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси! — холодно ответил он Рону.

— А что значит «почти безголовый»? Как это «почти безголовый»? — перебили привидение во второй раз.

Я посмотрел на любопытного светловолосого паренька, которого вызывали как раз перед крепышом-Гойлом, как–то на «F» его фамилия. Как можно быть «почти безголовым», я прекрасно себе представлял.

— Вот так! — дёрнул себя за левое ухо призрак, чтобы показать малоаппетитные подробности. Похоже, что шею ему рубили не менее тридцати раз. Всё так искромсано. Что за мясник с тупым топором пытался отделить ему голову?

Те, кто сунул нос посмотреть, что там за «почти безголовость», побледнели.

— Кого я вижу за гриффиндорским столом? Неужели это Малфой, потомок Арманда Малфоя, которого я знал при жизни? — внезапно оказался у нас с Драко за спиной ещё один призрак, который до этого ошивался возле стола Слизерина.

Грудь и живот призрака покрывали серебристые пятна, как я догадываюсь — это вроде призрачной крови. Что примечательно, кажется, при жизни его ещё и глаз лишили, потому что глазницы были пустыми и там горели зеленоватые мертвенные огоньки. Голос призрака был довольно жутким и хрипящим, словно он говорил, выталкивая из себя кровь. Слышал такое…

— Кровавый барон? — ахнули наши старшекурсники. — Призрак Слизерина подошёл к Малфою!

— Здравствуйте, сэр, — учтиво пробормотал Драко, совсем не обрадованный таким вниманием. — Да, моего далёкого предка действительно звали Армандом…

— Что ж, — Кровавый барон, видимо, понял, что слегка шокировал весь Гриффиндор своей вежливостью. — Как–нибудь я расскажу тебе, каким сорвиголовой был твой предок, мальчик.

— С-спасибо, сэр, — выдавил Драко.

Поздний ужин закончился в половину второго ночи, после весь засыпающий на ходу от усталости факультет собрали в шеренги, и мы потащились в башню Гриффиндора, вход в которую оказался на восьмом этаже замка. Также, по ходу продвижения к ней, выяснилось, что лестницы в Хогвартсе все двигаются, некоторые надо ждать, к некоторым говорить пароль, а то и нажимать тайные рычаги. Портреты и картины, которыми почти сплошь и до потолка были увешаны стены замка, оказались условно живыми. Люди на них не только шевелились, как на колдографиях, но и разговаривали и могли перебираться с одной картины на другую. В общем, впечатлений была масса.

Директор в конце «пира» задвинул про технику безопасности, о начале учёбы, что нельзя колдовать на переменах, хотя всё это нужно говорить с утра, а не когда у всех глаза слипаются. Что–то про то, что какая–то часть коридоров закрыта и там запрещено появляться. Я надеюсь, они знак повесят или ленту оградительную, а то я даже не запомнил где это, да и пока расположения коридоров и крыльев в школе не знаю, куда именно «ходить не надо», а карт нам не выдали. Потом ещё пели гимн и, наконец, отпустили отдыхать. По мне так все эти мероприятия проводить надо на свежую голову, а не после одиннадцати часов в поезде. Что мешает всех покормить, отправить спать с дороги, а утром уже распределять? Организация какая–то хреновая у этих волшебников.

К тому же старшие ученики факультета нас обогнали и ушли раньше, так что мы остались на попечении двух старост — Перси и ещё девчонки.

На восьмом этаже мы подверглись нападению ещё одного привидения, которое левитировало в воздухе костыли. Что интересно, это привидение могло стать невидимым, а когда по требованию Перси показалось, то оказалось непрозрачным: плюгавеньким толстым человечком в цветастой одежде, ночном колпаке и бабочке на шее. Ещё у Пивза — как назвал его Перси — был очень большой рот и крупные зубы, а глаза как маленькие угольки.

Наконец мы остановились перед ростовым портретом крупной женщины в розовом платье, которая попросила у нас пароль. Я даже удивился, надо же.

— Капут драконис, — сказал Перси, и портрет отъехал в сторону, открывая дыру в толстой стене. Сложилось впечатление, что это какой–то пролом от круглого орудия, который впоследствии решили сделать входом.

Мы забрались внутрь помещения, которое Перси обозвал «Общей гостиной». Всё было в ало–золотых цветах.

— Так как у нас пять девочек и восемь мальчиков, то девочки поселятся в женской спальне, а парням полагается две, заселитесь по четыре человека, — сообщил нам старший Уизли. — Ваши вещи, которые вы оставили в поезде, должны принести в комнаты домовики, располагайтесь.

— Я с Драко, Блейзом и Невиллом, — быстро сказал я, сориентировавшись. — Идёмте, ребята!

Невилл, который снова так удобно подвернулся, возражать не стал. Мы оперативно заняли комнату с четырьмя кроватями.

— Прости, тебе придётся занять другую спальню, тут больше нет мест, — сказал я, закрывая двери спальни перед лицом ошарашенного Рона.

Часть 2. Глава 15. Занятные занятия

2 сентября, 1991 г.

Шотландия, Хогвартс[19]

Утром я поднялся как обычно в шесть, несмотря на то, что спать мы легли чуть больше четырёх часов назад. И, раз проснулся, то решил совершить обход и исследование прилегающих территорий. Из окна нашей комнаты, если прижаться к стеклу и скосить глаза, был виден край озера, через которое мы плыли, а так впереди был лес. Какой–то дремучий и отдалённо напоминающий Лес Смерти в Конохе. Называется «почувствуй себя почти дома». Что–то там Хигэканэ, кажется, говорил, что лес запрещённый или запретный… Хотя какой идиот туда попрётся?

Узкой полосой внизу шла грунтовая дорога. Между дорогой и кромкой леса была видна тёмная избушка. Кособоким условным «квадратиком» был разбит огород, на котором спело что–то похожее на гигантские оранжевые тыквы, хотя кто их, волшебников, разберёт, может и не тыквы это, слишком здоровенные. А ещё дальше и правее — вытоптанное и огороженное пятно земли с ещё одним строением. Может, они держат там свиней и баранов? Мяса на вчерашнем–сегодняшнем пиру было много. Рядом с таким лесом животинку следует держать только за забором.

Оценил и комнату, которую вчера толком и не рассмотрел — что при свечах вообще увидеть можно? И эти волшебники возмущались по поводу моего чулана под лестницей? Тут на каждого только чуть больше площади моего чулана и получается. Только у меня ещё к площади некоторое уединение прилагалось. Здесь же в качестве уединения — занавески на кровати. Типа «а я в домике». А если сделать барьер фуиндзюцу, то на мою территорию — рядом с окном и по диагонали к двери — никто не покусится, но возникнет слишком много вопросов. Места эта гробина–кровать занимает дофига, лучше бы футоны выдали… Впрочем, в замке прохладно, и по полу точно гуляют порывистые сквозняки.

Кроме двери наружу никаких неприметных дверок не было, из чего я сделал неутешительный вывод, что в этом замке где–то есть общие умывальни и туалеты. Природа звала, так что я выудил спортивные штаны и футболку из своего сундука, оделся, прихватил с собой казённое полотенце малинового цвета с вышитой золотыми нитками буквой «G» и отправился на поиски ванной комнаты.

— Подъём! Все подъём! Первокурсники, завтрак через двадцать минут, у вас десять, чтобы встать и привести себя в порядок. В девять начинаются занятия! — послышался из коридора голос Перси.

На кроватях зашевелились Невилл и Драко, Блейз проснулся около получаса назад и уже вернулся из мужской ванной. Туалеты располагались отдельно и тоже были разделены на мужские и женские. Вот только кабинок там было не очень–то много, так что чем ближе к побудке, тем больше народа. Организовывалась живая очередь. Впрочем, по моим подсчётам, которые я сделал на медитации, вспоминая вчерашний полуночный пир, на Гриффиндоре училось семьдесят шесть студентов — тридцать четыре девчонки и сорок два парня. На старших курсах, видимо потому, что они уже не обязательные, училось всего семнадцать человек. А так в среднем было по одиннадцать — двенадцать учащихся в каждой возрастной параллели.