Какого биджуу я теперь волшебник? - Кицунэ Миято - Страница 32

Здесь мне всё же в какой–то мере повезло: взрослые вокруг считают меня ничего не понимающим ребёнком. В своём мире эту маску мне пришлось очень долго отрабатывать, у нас подставы можно ожидать и от шестилетнего, всё–таки обучение на шиноби начинается с довольно раннего возраста, особенно в кланах. Так что с такими взрослыми, как я сейчас, уже бы держались настороженно. А тут просто страна непуганых ид… волшебников.

Их Статут Секретности и магические кварталы отдалённо похожи на наши скрытые деревни — гакурезато. Но как–то совсем неправильно. Впрочем, возможно, я просто этой кухни вообще никогда не пойму, потому что я — иномирец. И для меня многое выглядит диким.

Большинство магов, насколько я понял сдержанные пояснения Снейпа–сенсея, не учатся после школы магии больше ничему. Гражданские. Так, умеют палочкой махать, чтобы посуду вымыть, и упиваются своим как бы превосходством на пустом месте. Над магглами. Вот только всегда будет кто–то сильнее тебя. И даже маггл один на один может дать отпор волшебнику. Не говоря уже о том, что магглов элементарно больше, а волшебники тоже только теоретически могут колдовать до тех пор, пока стоят на ногах. И это «пока» всегда наступает. Потому что и невероятно–огромная, почти неисчерпаемая чакра биджуу, тоже может закончиться. Знаю.

Волшебника главное палочки лишить, а там уже полдела сделано. Да и большинство заклинаний, насколько я понял, требует близких дистанций. Точнее, подавляющая часть магов может воздействовать только с расстояния в несколько метров и цель им надо видеть, чтобы сосредоточиться.

Часть волшебников, насколько я понял, ратует за соблюдение магических традиций, некоторые — ни то, ни сё, а есть магглорождённые, которые постоянно баламутят магическое общество и пытаются его переделать или привнести что–то новое — от магглов. Насколько я понял, нормального и здравого баланса они так и не смогли найти. Дальше Снейп–сенсей замолкал и говорил, что я пока мал, чтобы всё понять и разобраться. Но думаю, всё дело в том, чтобы шпионить, надо жить на два лагеря. И тут всё неоднозначно, для Гарри–ребёнка, родителей которого убил Тёмный Лорд, на стороне которого был в том числе Северус Снейп. Он был и на стороне «наших», но для Гарри–ребёнка всё слишком сложно и первичным будет «ты на стороне убийцы родителей». Так что я понимал его нежелание вываливать такую информацию на меня и не настаивал. Даже будет интересно когда, кто и под каким соусом эти сведения мне подаст.

После того, как профессор чинно свалила, передав меня великану, мы с ним направились к лавке мастера волшебных палочек — Олливандера. Я, когда мы всё покупали с МакГонагалл, приметил возле лавки старьевщика и магазина «Мантий из рук в руки», вывеску «Чудесные волшебные палочки Джимми Кидделла», там, скорее всего, тоже продавали главное оружие магов, но не стал акцентировать на этом внимание Хагрида.

У мастера Олливандера было странно пусто. Зашли мы в мрачное, пыльное и тёмное помещение лавки, а там только один стул на высоких ножках и всё. На этот стул взгромоздился Хагрид. Предмет необычного интерьера жалобно скрипнул, но выдержал вес, который по моим прикидкам должен был достигать килограмм четырёхсот. А если вся вот эта волосатая гора состоит из мышц — то и все пятьсот. Глаза привыкли к полумраку, и я понял, что на стенах не обои с геометрическим рисунком, а по периметру комнаты от пола до потолка стоят узкие коробки, поставленные друг на друга. Невольно веришь написанному на вывеске у этой лавки, что семейство Олливандеров производили волшебные палочки с триста какого–то года до нашей эры. То, что тут и так странно все считают года — ладно, я смирился. В школе узнал, что отсчёт от дня рождения местного бога — Иисуса Христа — был не единственным. А всё, что было до его рождения, считают в обратном порядке. По мне так очень неудобно, но что поделать. Я сразу подсчитал, что некоторым палочкам могло быть больше двух тысяч лет. Теоретически.

Мастер Олливандер был невысоким старичком всего на полголовы меня выше, его глаза напомнили мне бьякуган Хьюга. Я офигел от его памяти, когда он сходу заявил, какие палочки продал тридцать лет назад Лили Эванс и Джеймсу Поттеру — родителям Гарри. И пятьдесят с лишним лет назад этому Хагриду.

— Хорошая была палочка: дуб, шестнадцать дюймов, очень подвижная. Но, как я понимаю, её переломили надвое, когда вас отчислили? — напомнил великану Олливандер, посмотрев на него снизу вверх.

— Так значит, Хагрид тоже учился в магической школе и его отчислили? — зацепился я за информацию, от которой лесник дёрнулся, пытаясь что–то объяснить, и всё–таки развалил стул. — А разве имеют право ломать волшебную палочку? — с совершенно честными глазами спросил у мастера и засыпал его вопросами: — Разве палочка — это не собственность волшебника? Да и разве не случаются с палочками каких–то проблем? Они что, совсем не ломаются? Другую разве нельзя купить?

И что же я тогда такое сломал во время ночного нападения, если у Хагрида официально нет волшебной палочки и ему, похоже, запрещено её иметь?

— Какой вы любознательный молодой человек, мистер Поттер, — улыбнулся Олливандер. — Всякое бывает. Но давайте всё же подберём палочку вам, хорошо? — ловко ушёл он от ответа. — Какой рукой вы предпочитаете её держать?

— Левой, — ответил я, решив не шокировать мастера тем, что у меня почти одинаково развиты обе руки. Шиноби непозволительно быть лишь «одноручниками», пусть и изначально, как у меня, так и у Гарри, преимущество было за правой рукой. Мастер обмерял меня почти, как мадам Малкин в ателье, начиная от длины пальцев до объёма головы.

Потом последовала изматывающая череда «примерок» палочки, мне совали и совали различные деревяшки, перечисляя их характеристики, длину и что там у них внутри напихано. Оливандер сообщил, что двух одинаковых палочек не бывает, а субстанция внутри чаще всего частицы какого–то магического животного вроде единорога, феникса, дракона. Видимо, она и должна концентрировать магию. И что плохо пользоваться не своей палочкой.

Сейчас, когда я всё это проигрываю заново в голове, чётко прослеживается обработка. Утомить клиента, и когда ему будет уже всё равно — лишь бы что–то ему дали — сунуть то, что надо. Потому что когда мне достали «ту самую палочку», перед тем, как получить её в руки, я ощутил лёгкий всплеск магии. Всё же я подозреваю, что мастер такой кучи палочек должен уметь защитить себя и свой товар. Иначе кто–то ушлый украдёт у него все эти залежи главных артефактов и инструментов волшебников и продаст, или использует сам в каких–то своих целях. А так, вполне вероятно, что мастер каким–то образом «включает» свою палочку, а без «кода доступа» всё это — просто деревяшки с непонятной магической хренью внутри. Потому что не может быть, чтобы я не ощутил совершенно ничего от почти пятидесяти палочек. Я касался палочки Снейпа–сенсея — и чувствовал определённого рода силу.

К тому же на кой меня было обмерять и всё такое? Такой мастер, как Олливандер, должен был с ходу определить, что там мне подходит, и сразу дать. Ну, может два–три варианта. Но не пятьдесят. Да и Драко в ателье сказал, что ему мать пошла выбирать волшебную палочку.

Как финальный штрих для «Избранного», мне заявили, что палочка не простая волшебная палочка, а «очень любопытная». Дословно мастер сказал:

— Я помню каждую палочку, которую я продал. У этой палочки необычное сочетание: остролист и перо феникса. Обычно феникс отдаёт лишь одно перо из хвоста, но в вашем случае отдал два. Поэтому очень любопытно, что эта палочка выбрала вас, потому что её сестра, которой досталось второе перо того феникса… — он проникновенно на меня посмотрел, выдерживая паузу. — Не буду этого скрывать… Её сестра принадлежала Сами — Знаете-Кому, да, тис, тринадцать дюймов. Именно она оставила на вашем лбу знаменитый шрам… Так что мы ожидаем от вас, мистер Поттер, больших свершений, потому что Сами — Знаете-Кто тоже совершил много великих дел — ужасных, но всё же — великих.