Какого биджуу я теперь волшебник? - Кицунэ Миято - Страница 23

До встречи с сенсеем оставалось четыре месяца, а мне по–прежнему негде было регулярно заниматься магией, поэтому оставались только физические тренировки, изучение литературы и редкие пробы и мелочи то там, то здесь. Полукнизлов мисс Фигг нам удалось отвадить от своего участка и участка Полкиссов, на котором тоже проводились «обработки от вредителей»: оказалось, что «зелье от кошек» также является неплохим средством против садовых вредителей и тли. Но весь Литтл — Уингинг же не опрыскаешь!

Животные и старуха наблюдали за нами, я боялся, что не смогу защитить Дурслей, если им попытаются прополоскать мозги, — всегда думай о худшем. Так что в школу мы почти всегда бегали. Я впереди, а Дадли с Пирсом меня догоняли, иногда неслись с дикими воплями, вроде «лови Поттера!». И тренировка, и одновременная дезинформация «врагов», если таковые у нас имелись. Людям вообще свойственно додумывать о ситуации большую её часть. В школу надо было носить форму, а после учёбы мы, чтобы пачкаться было не жалко, надевали старые вещи. Большой Дэ сильно похудел и вытянулся благодаря нашим занятиям, закаливанию и турнику, я тоже подрос. Решил пока «Костерост» приберечь и посмотреть на формирование своего нового тела в естественных условиях без препаратов. Быть коротышкой совсем не хочу, но может «само вырастет». Я много прыгал и висел на перекладине.

В общем, с бегом расчёт был на то, что, когда пронесёшься быстро мимо, то и не заметно, что там на тебе надето или как ты выглядишь. А забор у нас хороший. Иногда я специально облачался во что–то из растянутых старых вещей Дадли, нацеплял на нос оправу от своих бывших очков, из которых вытащил стёкла, и прогуливался по соседнему кварталу. Как–то настораживало, что никто из соседей не обращал на мой внешний вид никакого внимания. Хотя, насколько я «поварился» в местной культуре, тут принято заботиться о детях.

Я узнал, что тут существуют службы, которые следят за обращением с детьми. Та же Марта Полкисс, мама Пирса, рассказывала тёте Петунье о «неких Смиттах, которые плохо обращались со своим родным ребёнком». Что–то там из разряда «наорала в магазине», так на эту Смитт поступила жалоба от соседей в «соответствующие службы» и было вынесено предупреждение и «вроде бы штраф». Слушать всё это было крайне удивительно, если учитывать то, что Полкиссы были нашими соседями по заднему двору, а Гарри говорил мне, что родня постоянно на нём срывалась. И как бы эта самая Марта спокойно дружила с тётей и совершенно не реагировала на «угнетение ребёнка», как, впрочем, и остальные соседи.

Если выявлять самый плохой расклад, то получалось, что жителям Литтл — Уингинга малость прочистили волшебством мозги, мораль и добродетель. Или выходило, что в одном небольшом городке собралось сразу куча чёрствых и бессердечных людей, которым было плевать на явные проблемы сироты. Потому что даже меня — «демона», которого ненавидела вся деревня, привечал и подкармливал Теучи–сан. Была женщина из приюта, которая обо мне заботилась. Один ирьёнин из госпиталя… Иногда я получал под порог дома посылочки с едой или вещами. Сейчас я понимаю, что, скорее всего, людям, которые бы хотели обо мне позаботиться, этого не давали делать, угрозами или прямым приказом — всё же деревня у нас военная. Третьему нужен был послушный дикарь, вскормленный из его рук… А волшебникам подобное провернуть ещё проще.

Как же от этого противно, когда разменными монетами в каких–то взрослых играх становятся дети! Наивные, бесхитростные, ещё совсем глупые и не знающие жизни. А особенно, если тебя из жизни «обычной», как кутёнка, бросают в водоворот «волшебства».

С тем, кто не знал тепла и любви, претерпевал лишения, легко договориться, поманив лаской и сытой, красивой жизнью.

Планами на этих каникулах стало решение проблемы защиты. Точнее, испытания, благодаря которым я, как надеюсь, смогу соорудить себе место для магических тренировок.

До Рождества я старательно набивал непослушную руку, рисуя блоки фуин на листах с помощью чернил. Выходило очень коряво. На Рождество тётя Петунья подарила мне хорошую кисточку, с длинным ворсом, и окончанием в три волоска. Даже не представляю, как и где она нашла в Англии настоящую кисть для каллиграфии, но дело пошло на лад. Неделю назад я смог нормально отрисовать самую простую связку символов для взрывной печати. Такое счастье испытал, словно в детстве, когда мне наш Ирука–сенсей вручил протектор шиноби Конохи, а потом до отвала накормил раменом.

Теперь надо проверить, работает ли моё фуиндзюцу в этом мире. На магии, а не на чакре. Очень хотелось, чтобы работало.

Но дело было в том, что, по идее, рисовать печать надо было собственной кровью немного смешанной с чернилами, так как именно кровь является проводником магии. Соответственно, кровь должна быть свежей, чтобы не свернулась. А для начала надо было пустить себе кровь. С самим действом трудностей у меня не было, тем более моя ранозаживляющая мазь тут очень пригодилась, но если судить, как отреагировал Снейп–сенсей… Тётю хватит удар, если она застукает меня за подобным занятием с ножичком и кисточкой в руках. Отсюда вывод: нужен помощник, который бы стоял на стрёме. Ну и условия: посуду, место. На улице это делать опасно, к тому же ещё неизвестно, кто тут может слететься на кровь волшебника. Книга о магических созданиях меня сильно впечатлила. Так что работать надо в доме.

Из кровопускания следовало несколько проблем: общая слабость на фоне кровопотери и утрата концентрации, которая необходима для того, чтобы рисовать фуин. Всё же тело у меня детское, ещё слабенькое, без чакры.

То есть в перспективе, если выяснится, что мои фуин на крови будут работать, требуется решить проблему со свёртываемостью крови — тогда я смогу заготовить кровяно–чернильную смесь для последующих фуин. А ещё надо будет разжиться кроветворным зельем у сенсея. О существовании такого я узнал из книги по самым популярным ингредиентам для зелий. Кстати, помнится мне, что нас в Академии лет с десяти гоняли каждую неделю в госпиталь на сдачу крови. Ирука–сенсей объяснял, что так организм привыкает к частым кровопотерям, которые неизбежны для шиноби, и подстраивается, в дальнейшем повышая регенерацию. Может враньё, не знаю… Но получалось, что от пятидесяти–ста миллилитров раз в две недели и я не помру. Впрочем, чтобы разок попробовать, столько и не надо. А загадывать пока рановато.

— Чего делаешь, Гарри? — в комнату заглянул брат.

— Надо кое–что секретное сделать, думаю как, чтобы тётя не зашла и не запалила, — признался я.

— Это легко, — улыбнулся Большой Дэ. Он вышел и прокричал вниз: — Ма–ам! Мы с Гарри хотим медитацией заняться, ты к нам не входи, не мешай, чтобы не сбила меня, как в прошлый раз, когда только получаться начало! Хорошо-о?

— Поняла, занимайтесь, — ответила тётя Петунья.

— Элементарно, — пожал плечами Дадли в ответ на мой восхищённый взгляд. Действительно — просто и результативно.

— Ты крови не боишься? — на всякий случай спросил я. — Мне нужна моя кровь, чтобы попробовать нарисовать магический знак.

— Не-а, не боюсь, — мотнул головой брат. — А что с этим знаком должно быть?

— Если получится как надо, то по идее должен немного взорваться, — ответил я, доставая мазь, бритву, плошку, чернила, кисть и листы.

Испытывать печати мы пошли к реке. Ну как «к реке», Слипкрик не зря называлась «спящим ручьём», это была мутная, мелкая и еле текущая речушка, которая впадала в реку Вэй. Я выбрал её полигоном для испытаний, потому что близко вода и если что, то имелись все шансы затушить огонь. К тому же там было не так много народу.

Дадли придумал привязать к картонке бечёвку и попробовать сразу на воде, когда узнал, что печать можно взорвать дистанционно. Так мы и сделали.

— Охренеть… — первое, что я услышал от брата, когда слух вернулся.

Одновременно подумалось: «хорошо, что я теперь не ношу очков, а то бы разбились» и «молодцы мы, что на воде решили попробовать».