Свет первой любви - Бэлоу Мэри - Страница 11

– Будьте так добры, матушка, включить в список приглашение леди и мисс Хейз, а также сэру Эдвину Бейли из Пенвит-Мэнора, – сказал он.

– Я не ослышалась? – пробормотала графиня. – Но разве это разумно, мой милый? Вероятно, ты забыл…

– Нет, матушка, конечно, я не забыл, – возразил Кеннет. – Я не забыл ничего. Но сэр Бэзил Хсйз умер, равно как и мой отец, а новый владелец Пенвит-Мэнора – всего-навсего их дальний родственник. Кроме того, он заезжал ко мне сюда. Он обручен с мисс Хейз.

– Он заезжал к тебе? – спросила графиня, нахмурившись. – И ты принял его, Кеннет? Остается только надеяться, что он приезжал один.

– С ним приезжала мисс Хейз, – сказал Кеннет. – И я их принял. Пора уже забыть старую ссору, матушка. – От графа не укрылось, что лицо его сестры стало строгим и бледным.

– Это не совсем старая ссора, Кеннет, – проговорила Хелен чуть дрогнувшим голосом. – Если ты помнишь, совсем недавно произошло еще кое-что.

– Все это забыто, – заявил граф.

– Забыто?.. – Она усмехнулась и посмотрела в свой список. – Ты знал, что он умер? Ты знал, что он убит?

– Да, – кивнул Кеннет.

– Не очень великодушный человек мог бы сказать, – резко проговорила графиня, – что он заслужил свою участь и мог бы кончить гораздо хуже, а не умереть героем. Да и что можно ожидать от члена этой семьи?..

– Прошу вас, мама, не расстраивайтесь, – сказала Хелен. Она бросила взгляд на брата. – Мне бы не хотелось видеть здесь Майру Хейз, Кеннет. Равно как и леди Хейз. Из-за мамы.

– Я уже пригласил их, – заявил Кеннет. – И сегодня заезжал к ним. Нелюбезно было бы не отдать визит сэру Бейли, а вычеркнуть их из списка гостей после моего визита – дурной тон.

– Хотелось бы мне знать, Кеннет, – с язвительной усмешкой проговорила сестра, – была ли любезность единственной причиной твоего поведения? Когда-то ты был ею увлечен. Не думай, что я не знаю.

– Хелен, – перебила ее мать, – у пас много дел. Внеси в список гостей сэра Эдвина Бейли и пенвитских дам.

– Если у них есть хоть какое-то понятие о хорошем тоне, – сказала Хелен, – они отклонят приглашение. Но я полагаю, что никакого понятия о хорошем тоне у них нет.

Хелен от природы не злая, подумал Кеннет. Между нею и Энсли существует очевидная привязанность, и все знают, как она любит своих детей. Но ясно и другое: демоны прошлого еще не покинули ее. Кеннет никогда не знал в точности, что она испытывала к Шону Хсйзу – любовь или страстную влюбленность? Шон был обаятелен и по каким-то ведомым только ему причинам обратил свое обаяние на Хелен, Впоследствии она отрицала, что охотно согласилась бежать с ним, а потом, по-видимому, вполне смирилась, когда ее отослали к одной из теток. Через год Хелен вышла за Энсли. Ее истинные чувства к Шону остались ее тайной. И все же она только что спросила, известно ли ему, что Шон умер. Что означала для нее эта смерть? И как она узнала о ней?

– Мы не можем рассчитывать на их отказ, – сказал Кеннет. – Сэр Эдвин Бейли – это совершенно очевидно – настроен быть любезным и иметь с нами добрососедские отношения, а мисс Хейз станет его женой. Когда они приедут на бал, мы все будем держаться с ними любезно. Началась новая эпоха, и я предпочитаю вступить в нее по-новому. Я не могу игнорировать существование соседей, которые живут менее чем в трех милях от меня. И не допущу, чтобы мои и их дети оказались перед трудным выбором: либо подчиниться своим родителям, либо завязать дружбу тайком. С меня довольно!

Графиня подняла брови.

– Шоп Хейз умер, – продолжал Кеннет, – равно как и сэр Бэзил Хейз. А сэр Эдвин Бейли не имеет ко всему этому никакого отношения.

Когда он вышел из библиотеки, закрыв за собой дверь, графиня решительно обмакнула перо в чернильницу. «Хотелось бы мне знать, – думал Кеннет, – чего ради я попросил Майру оставить за мной вальс»! Он не хотел общаться с ней больше, чем того требовали приличия. И конечно, не хотел танцевать с ней. Сегодня вечером Майра была одета очень скромно. На ней даже был чепчик, и это почему-то раздражало его. Она вела себя вполне благопристойно, и ей удавалось сохранять достоинство, даже выслушивая самые напыщенные и нелепые тирады ее нареченного. И все-таки Кеннет чувствовал: за этой маской благочиния скрывается страстная натура. Впрочем, возможно, он ошибается… Наверное, ошибается. Майра – старая дева, которая намеревается вступить в благопристойный брак с напыщенным ослом. Конечно, при этом существуют ее скрытый гнев и странные «разговоры без слов» между ними. Они-то вполне реальны.

Ему не хотелось прикасаться к ней. Не хотелось рисковать и высвобождать то, в существовании чего он вовсе не был уверен. А может, подумал он не без удивления, это нечто скрыто вовсе не в ней, а в нем самом? Если так, то ему нечего беспокоиться. Он давно привык к дисциплине и самоконтролю.

Что ж, придется танцевать с ней вальс. Интересно, умеет ли она? Он вдруг понял, что именно на это и рассчитывает – на ее неумение. Потому что вальс слишком интимный танец, чтобы танцевать его с той, которая умеет это делать и к которой боишься прикоснуться.

Разносить корзины с рождественским печеньем для самых бедных тамаутских семей Майра отправилась одна, взяв для приличия горничную. Оказавшись вне дома, она сразу же почувствовала столь недостающую ей свободу, хотя сэр Эдвин и настоял на том, чтобы они с горничной поехали в карете. Сам он, будучи слишком занят писанием поздравительных писем матушке и сестрам, не мог сопровождать свою невесту, за каковое нарушение долга и принес свои глубочайшие извинения. Что касается леди Хейз, то она была занята приготовлением рождественского пудинга, в чем ей помогала кухарка.

День выдался довольно приятный, думала Майра, хотя рыбаки и предсказывали снегопад через несколько дней. На синем небе пестрели пушистые облачка, между которыми то и дело проглядывало солнце. Дул свежий, бодрящий ветерок, но для этого времени года он не был ни холодным, ни резким. Прекрасный день, самое время прогуляться по долине до деревни. Но увы – из-за любви ее жениха к благопристойности ей пришлось отправиться в карете, поставив ноги на горячий кирпич и укутав их пледом. Интересно, позволят ли ей вообще ходить куда-нибудь пешком после свадьбы? Эта мысль немного встревожила ее. Сэр Эдвин совершенно не походил на человека грубого, деспотичного, но при этом не подчиниться ему не было никакой возможности.

У ее горничной жила в Тамауте замужняя сестра, и девушка очень обрадовалась, когда мисс Хейз разрешила ей навестить родню после того, как все корзины были розданы. Майра же собиралась навестить Хэрриет Линкольн и, возможно, уговорить ее зайти в лавки. Но искушение побыть на свежем воздухе оказалось слишком сильным. Как мальчишка, прогуливающий уроки, она поспешила к парапету у моря – эта гранитная стена примерно в два фута высотой предохраняла неосторожного человека от падения с высоченного обрыва. Положив руки па парапет, Майра полной грудью вдыхала свежий морской воздух.

Внизу по обеим сторонам простирался чудесный золотой пляж. Вдалеке, справа от Майры, несколько рыбаков возились у лодок, привязанных к длинному каменному причалу; в целом же на берегу царило заманчивое безлюдье. Прилив кончился. Чайки с криками кружили над головой. Пора возвращаться, надо поспешить к Хэрриет, подумала Майра. Но вместо этого она направилась к единственному пролому в стене, откуда к пляжу круто спускались ступеньки.

Вообще-то ей незачем колебаться. Неужели станет она колебаться только потому, что сэр Эдвин Бейли не одобрит ее поведения? Он более чем не одобрит. И, разумеется, произнесет целую речь, в которой познакомит ее с уроками, полученными от матушки еще в детстве. Потом, после множества заявлений о своем уважении к ней, напомнит, что она, Майра, обязана своим положением в обществе именно ему, баронету из Пенвита. Неужели ей придется всю жизнь склоняться перед его волей? Неужели она не сможет сохранить хоть капельку независимости, самоуважения? Они ведь в Корнуолле. Вряд ли есть что-либо непристойное в уединенной прогулке по пустынному берегу. Так она ему и скажет, спокойно и твердо, если он узнает истину. Ибо истина заключается, разумеется, в том, что она уже почти спустилась к пляжу.