Очерк общей истории химии. От древнейших времен до начала XIX в. - Фигуровский Николай Александрович - Страница 94

Будучи увлечен практическими приложениями химии, Морво в l778 г. основал завод по производству селитры. На этом же заводе через несколько лет он впервые во Франции организовал производство соды (6). Одновременно Морво занимался и литературной деятельностью в области химии и, в частности, принял участие в создании «Методической энциклопедии», написав для этого издания ряд статей по химии. В 1786 г. Морво был избран непременным секретарем Дижонской академии и с этого времени завязал тесные сношения с парижскими учеными и, прежде всего, с Лавуазье. В 1791 г. он был избран в Национальное собрание, а затем — в Конвент. В Дижоне он был одним из основателей Якобинского клуба. В 1793 г. как член Конвента голосовал за казнь короля, а в следующем году принял участие в военном походе в Бельгию и здесь оказал важную услугу французским войскам, руководя устройством и запуском аэростата, при помощи которого командование войск получило исчерпывающие сведения о расположении и движении противника.

Возвратившись в том же году в Париж, Морво получил место профессора химии в Политехнической школе. В 1779 г. он был назначен генеральным администратором монетного двора, а в 1800 г. — директором Политехнической школы. От Наполеона в 1811 г. Морво получил титул барона. При реставрации Бурбонов он был отстранен от всех должностей как голосовавший за казнь Людовика XVI. Последние годы жизни Морво провел в уединении.

Деятельность Гитона де Морво как химика была весьма разнообразной. Он много экспериментировал, занимаясь главным образом химико-аналитическими и химико-практическими вопросами, в частности, он изучал кристаллизацию металлов из расплавов, растворимость кварца, плавкость различных земель, способы окрашивания стекол, определял точку кипения крепкой серной кислоты, исследовал металлический висмут и его соли, изучал растворимость солей в винном спирте, растворимость олова в азотной кислоте, занимался изучением свойств платины и другими вопросами. Эти исследования не привели, однако, Морво к сколько-нибудь крупным открытиям (7). До 1786 г. Морво придерживался флогистических воззрений. Его высказывание с «доказательством» отрицательности веса флогистона было приведено выше. Он выступал против Лавуазье и высказывавшихся им положений кислородной теории и казался последнему опасным противником. Лавуазье потратил немало времени на переговоры с Морво, имевшие целью «обратить» его, сделав сторонником кислородной теории. С другой стороны, сам Морво был заинтересован в соглашении с Лавуазье, особенно после 1782 г., когда он начал работу по реформе химической номенклатуры.

Как уже говорилось, в 1782 г. Морво предложил систему новых, названий веществ [45] (8), вместо случайных названий, оставшихся в наследство от алхимиков и иатрохимиков. Эта система названий, однако, не могла удовлетворить Лавуазье, как не соответствующая основным положениям кислородной теории. Тем не менее принцип образования названий, предложенный Морво, послужил исходным пунктом при разработке химической номенклатуры 1787 г. Эта номенклатура, как мы видели, тесно связана с классификацией веществ, фигурирующей в учебнике Лавуазье. В разработке этой классификации приняли участие соратники Лавуазье, в том числе и Морво. Однако Морво, по-видимому, принадлежит главная заслуга в создании системы номенклатуры. Об этом свидетельствует и то, что среди авторов опубликованной новой номенклатуры имя Морво стоит на первом месте (9).

Приступая к разработке новой номенклатуры, Гитон де Морво не имел в виду создания международного химического языка, поэтому предлагал лишь национальные названия на французском языке. Это привело впоследствии к необходимости переводов названий на другие языки (в частности, на русский), что далеко не всегда делалось достаточно удачно. С другой стороны, он подходил к проблеме названий веществ с флогистических позиций.

Тем не менее в предварительно разработанных правилах и принципах построения новых названий он поставил ряд важных задач, которые в той или иной степени учитывались при всех дальнейших номенклатурных реформах. Так, он считал, что каждое вещество должно получить определенное наименование, выраженное одним словом, а не фразой, как это было во флогистической номенклатуре (например, существовали названия такого рода: «щелочной раствор, насыщенный красящей материей берлинской лазури»). Кроме того, он считал, что названия должны отражать природу и свойства веществ (что привело в дальнейшем к появлению неудачных и случайных названий, таких, как, например, «кислород», «водород», «азот»). При этом он, однако, считал, что лучше выбирать названия, ничего не выражающие, чем отражающие ложные идеи. Наконец, он считал, что названия должны быть образованы от корней, которые наилучшим образом подходили бы для отражения мысли, вложенной в название так, чтобы каждое название соответствовало определенному ощущению, а определенное ощущение — названию. Особое значение он придавал правилу соответствия названия «духу языка». К сожалению, в некоторых проектах реформ химической номенклатуры в XIX и даже в XX в. это последнее правило привело к гипертрофированию стремлений авторов проектов «духа языка» (10).

Исследовательская литературная деятельность Морво в области химии с течением времени сократилась, особенно после назначения его на пост директора Политехнической школы. Однако он продолжал работать и в начале XIX в. В 1801 г. он выпустил руководство по дезинфекции воздуха, в котором подвел итог своим прежним исследованиям по применению в качестве дезинфицирующего средства газообразного хлора.

Видным соратником Лавуазье в его борьбе за утверждение антифлогистической кислородной теории был Антуан Франсуа де Фуркруа (1755–1809) (11).

В юности Фуркруа учился письмоводству и был переписчиком. После случайной встречи с Ф. Вик д'Авиром — непременным секретарем Королевского медицинского общества Фуркруа получил возможность изучать медицину. В 1780 г. он уже получил степень доктора медицины и был избран членом Медицинского общества. В студенческие годы он проявил также большой интерес к химии, которую изучал под руководством профессора Ж. Б. Бюкe (1746–1780), одновременно слушая лекции Руэля. Бюке был передовым химиком того времени и получил известность своими опытами по действию газов на животных. По свидетельству Фуркруа, он был одним из первых химиков, выступивших против теории флогистона (1779 г.).

По предложению Бюке Фуркруа с 1778 г. начал читать курс химии и естественной истории на Медицинском факультете Парижского университета. С этого времени и началась многолетняя и напряженная деятельность Фуркруа как лектора и профессора в различных учебных заведениях Парижа. В 1784 г. он стал профессором Ботанического сада. Одновременно с этим Фуркруа выступал как автор учебников и монографий по химии. В особенности широкое распространение получило его сочинение «Элементы естественной истории и химии» в четырех томах (1786 г.), представляющее собой переработку его же книги «Элементарные лекции по естественной истории и химии» в двух томах (1782 г.). Это сочинение многократно переиздавалось на различных языках. В 1785 г. Фуркруа стал членом Парижской академии наук. С началом революции Фуркруа включился в активную политическую деятельность. С 1792 г. он стал членом Якобинского клуба, затем был избран в состав Конвента. В эти же годы он принимал участие в различных правительственных и ученых комитетах и Медицинском обществе, где занимал руководящее положение. Особенно следует отметить деятельность Фуркруа как члена Комиссии по народному образованию.

Фуркруа получил особенно широкую известность как талантливый преподаватель химии. Вскоре после учреждения Центральной школы общественных работ (переименованной затем в Политехническую школу) Фуркруа получил в ней профессуру по химии. Его курс был вводным и посвящался теоретическим основам химии. Другие разделы химии читали Бертолле, Шапталь и Морво. Ассистентом Фуркруа в Политехнической школе был Вокелен, ставший вскоре широко известным химиком.