Смятение чувств - Бэлоу Мэри - Страница 2

А потом Дэвид прошел через всю комнату и открыл дверь. Он сказал, не оборачиваясь:

– Я подожду тебя внизу, Джулиан. Пять минут. Не больше.

Более непристойно она в жизни никогда себя не вела, подумала Ребекка, разглаживая подол своего зеленого платья. А потом в ее мозгу эхом отдались его слова: пять минут. Не больше.

Она снова стиснула ладони и принужденно улыбнулась. Она все же не опозорила себя.

– Джулиан, – сказала Ребекка, глядя ему в лицо, запоминая его, будто боялась забыть его в тот самый момент, когда отчалит корабль, на котором он отплывет, – береги себя. Не забывай мне писать. – Это прозвучало совсем по-матерински. Будто Джулиан уезжает в какой-нибудь пансион. А ведь он отправляется на войну. Возможно, война все-таки действительно будет. Может быть… Вопреки ее нежеланию улыбающиеся губы Ребекки задрожали, и она до боли стиснула сжатые вместе ладони.

– Бекка, – мягко сказал Джулиан, раскрывая объятия. С его лица исчезла столь привычная для него солнечная, обаятельная улыбка. – Бекка…

Она бросилась в его объятия и прильнула лбом к его плечу, к жесткой передней части его алой куртки. Ребекка положила руки ему на талию и поняла, что не способна почувствовать его тело, что в состоянии ощутить только военную форму, которая сейчас на нем. Казалось, будто мужа у нее уже отняли.

Джулиан рассмеялся и потерся щекой о ее макушку.

– Я знал, что ты окажешься такой, – сказал он. – Мраморной статуей. Мне жаль, что я не заставил тебя отправиться из Лондона прямо домой, и тогда бы нам не пришлось пережить все это.

– Но и в Лондоне все было бы так же, – возразила она. – Момент расставания все равно бы наступил. Это неизбежно. О Джулиан… – Она боролась со слезами.

– Бекка, – сказал он, прижав ее к себе, – ведь мы направляемся только на Мальту. Это просто-напросто дорогие и бесполезные учения. Попомни мое слово, к лету мы вернемся домой. Правительство не хочет войны.

Уже, должно быть, прошло три минуты. Остались две… Она медленно вздохнула и подняла голову.

– Бекка, – произнес он, мягко охватив ладонями ее лицо и заглянув в ее карие глаза. – Бекка, моя дорогая…

– Джулиан… – Ей столько всего хотелось ему сказать, бесконечно повторяя при этом ласковые слова, но она лишь смогла прошептать его имя.

– Я должен идти, – сказал он, улыбнувшись. – Улыбнись мне.

Ребекка попыталась, но почувствовала, что не в силах это сделать, и быстро покачала головой.

– Ну, хорошо, – сказал Джулиан, наклоняя голову так, чтобы коснуться ее губ. – Тогда поцелуй меня, Бекка.

Она с нежностью и отчаянием поцеловала его. Ведь это, может быть, в последний раз. В самый последний раз. Ребекка словно силилась остановить время.

– Моя любимая. – Он слегка отодвинул свое лицо и посмотрел жене в глаза. – Мне будет тебя не хватать каждый день, каждый час, пока я не вернусь домой и не буду снова с тобой. Ты же это знаешь?

Она кивнула:

– Я люблю тебя.

Джулиан потрепал жену по плечам и отодвинулся от нее, чтобы поправить саблю на боку и взять фуражку. Он снова улыбнулся.

– Завтра утром ты отправишься поездом обратно в Крейборн, – сказал он. – Приедешь туда еще засветло, и отец пришлет за тобой на вокзал экипаж. Ты будешь в полной безопасности. С тобой будет мисс Хафтен.

– Да, я буду в полной безопасности, Джулиан, – сказала она. – Ты не должен беспокоиться обо мне. А теперь иди. Что будешь делать, если опоздаешь?

– А если пуститься вплавь за кораблем? – пошутил он, ухмыльнувшись. – Нет, черт побери, не стоит так усердствовать. Для моих солдат это было бы самым грандиозным развлечением за последние лет десять. Нельзя их чересчур баловать. – С этими словами он открыл дверь и переступил порог.

Был момент, когда Ребекку охватила паника. У нее возникло инстинктивное желание преодолеть разделявшие их несколько шагов и судорожно обнять мужа для еще одного, последнего, поцелуя. Еще одного слова прощания. В какое-то мгновение она чуть было не стала умолять Джулиана, несмотря ни на что, взять ее с собой. Но Ребекка не привыкла подчиняться инстинктам. Она была дисциплинированным, рациональным человеком. Или, может быть, просто считала себя таковым.

– Я помашу тебе из окна, – сказала она.

– Хорошо, Бекка, – ответил он. – Помни, что нас отправляют не дальше Мальты. На улицах Лондона поджидает больше опасностей, нежели на этом уютном островке.

– Да, – согласилась она. Дверь закрылась.

Он ушел.

Несколько минут Ребекка продолжала стоять на прежнем месте, успокаивая дыхание, сопротивляясь искушению распахнуть дверь и броситься вниз по лестнице вслед за мужем. Вместо этого она на подгибающихся ногах пересекла комнату, подошла к окну и взглянула вниз.

Большинство одетых в красные мундиры солдат уже исчезло с улицы. Дэвид стоял внизу на мостовой, повернувшись спиной к отелю. Ребекка смотрела на Дэвида, испытывая все большее негодование. Это по его вине Джулиан уезжает: возможно, на войну, а может быть, на смерть. Если бы Дэвид не купил патент для поступления в гвардию и не приезжал бы несколько раз домой, красуясь в военной форме, не рассказывал бы невероятно романтические байки, способные очаровать любого выросшего в сельской местности молодого человека, то Джулиан не стал бы приобретать патент и для себя – как раз перед самой свадьбой. Джулиан обычно смотрел на Дэвида снизу вверх, постоянно пытался сравняться с ним и превзойти его. Хотя Ребекка и не могла объяснить, почему он так поступал. Дэвид всегда был шальным и беспечным. Порой жестоким.

Она сжала губы. Именно жестоким. Когда они были детьми, а потом подростками, их товарищем по играм часто была Флора Эллис. Она обладала весьма приличной родословной, хотя и была лишь дочерью помощника епископа Крейборна, в то время как Джулиан был баронетом, а Дэвид – виконтом, к тому же сыном и наследником графа.

Теперь же опозоренная Флора живет одна вместе с маленьким сыном, а Дэвид, ни мало не беспокоясь об их судьбе, уплывает на Мальту со своим батальоном. Он отказался жениться на Флоре, хотя от нее отвернулась ее семья и среди окружающих Флора в течение долгого времени ощущала себя отверженной.

Ребекка считала, что она никогда не простит Дэвида за это.

Из отеля вышел Джулиан и подошел к Дэвиду, и они вдвоем поспешили в сторону набережной. Несколько тревожных мгновений Ребекка боялась, что Джулиан не обернется. Но он обернулся, снял фуражку и весело помахал ею, широко улыбнувшись Ребекке. Он напоминал мальчика, который спешит навстречу каким-то захватывающим приключениям.

Джулиан… Ее муж… Ее любовь… Мужчина, которого она с детских лет боготворила… Она подняла руку, повернув ладонью в его сторону, однако не стала махать на прощание. И улыбнуться Ребекка была не в силах. Она долго стояла в такой позе, хотя Джулиан уже исчез из вида. Стояла до тех пор, пока кто-то не постучал в дверь и не приоткрыл ее.

– Ребекка? – тихо спросил женский голос. – Хотите, я составлю вам компанию? Если нет, то я уйду.

– Не уходите, Луиза, – сказала Ребекка. – Давайте чем-нибудь займемся. Может быть, посмотрим, что способен предложить нам Саутгемптон из магазинов и других достопримечательностей? На то, чтобы увидеть, что здесь заслуживает внимания, нам отпущен всего лишь остаток сегодняшнего дня.

Она повернулась, чтобы открыто улыбнуться компаньонке, которую Джулиан решительно рекомендовал Ребекке более года назад – как раз после ее первого выкидыша. Ребекка больше не злилась на такое решение. Она и Луиза Хафтен стали друзьями.

* * *

Дэвид ждал, пока Джулиан не вышел из гостиницы и не присоединился к нему. Майор радовался тому, что у него нет жены. Ему не нужно было решать, захватить ли ее с собой или оставить дожидаться возвращения мужа. Он не одобрял обычай брать женщин на войну и вопреки тому, что заявил премьер-министр лорд Эбердин, Дэвид был убежден, что война вспыхнет непременно. С другой стороны, он не мог бы проститься с женой в Англии, прекрасно сознавая, сколь велики шансы, что он больше никогда не увидит ее снова.