Дурной возраст - Буало-Нарсежак Пьер Том - Страница 21

В понедельник Люсьен прогулял уроки. Он был недосягаем для угроз и наказаний. Его воля была подобна заклинившемуся рычагу управления, который никакая сила была не в состоянии вернуть в начальное положение. Он скорее всего пойдет до конца, как робот, однако хитроумный робот. В два часа прямо с почты он позвонил Шателье. К телефону подошел отец.

— Деньги у вас?

— Да.

— Вы получили письмо дочери?

— Да. Я…

— Отвечайте да или нет. Сообщили ли вы полиции о выкупе?

— Нет.

— Они о чем-нибудь подозревают?

— Да.

— То, что я вам сейчас сообщу, держите сугубо при себе. В интересах вашей дочери… Найдется ли у вас пара чемоданчиков или саквояжей?

— Да.

— В каждый из них положите по двести пятьдесят тысяч франков.

— Да.

— Вы должны быть готовы выехать в пять тридцать.

— Да.

— Сядете в свою машину.

— Да.

Люсьен повесил трубку и вернулся домой. Дальнейший ход событий прокручивался в голове так же четко, как в фильме. Он тщательно осмотрел мотоцикл, в одну из сумок положил съемник шин, взятый из набора инструментов в «пежо-504», и натянул старый плащ. В четыре пополудни отправился в путь. Его подталкивало незнакомое, почти радостное возбуждение. Он дрожал, как дрожит машина, запущенная на полную мощность. В пять он позвонил в «Отель Сантраль» из кабины, расположенной недалеко от стадиона.

— Вы готовы?

— Да.

— Вы положили сумму в два саквояжа?

— Да.

— В таком случае выезжайте в пять тридцать. Смотрите в оба. За вами никто не должен следить. Позаботьтесь об этом… Вы меня слышите?

— Да.

— Отправитесь на площадь Эмиля Золя. Это просто, в отеле вам дадут план города. На площади Эмиля Золя есть бар под названием «Табакерка». Заблудиться трудно. Там подождите следующего звонка. Спросят г-на Ролана Шабре… Запомните: Ролан Шабре.

— Да.

— Получите новые инструкции. И не вздумайте нас надуть!

Люсьен вышел из телефонной кабины. Он старался шептать, держа кисть наподобие рупора, но не был уверен, что нашел верный тон. Голос был слишком высокий. Элиана уже… Вопросы, вопросы. «Что, если она меня узнала?» Это он отверг. Вот уже два дня, как он без конца твердил одно и то же. И, однако, вопрос этот уже не имел значения, так как с завтрашнего дня… Все это изматывало, только и всего, но позволить себе отвлечься он уже не мог. Он повернул к кафе недалеко от рю де ла Конвансьон, где было полно народу, и на него, наверное, не обратят внимания.

В шесть с минутами он позвонил в «Табакерку».

— Будьте любезны, попросите, пожалуйста, г-на Ролана Шабре!

В глубине трубки прослушивался музыкальный фон, который он сразу же узнал… Сильви Вартан… Я твоя обожаемая колдунья… Сон наяву продолжался. Кончиками пальцев он отбивал на стене ритм.

— Алло… Шате… Шабре у телефона.

— Все в порядке?

— Да.

— Хвоста нет?

— Нет. Не думаю.

— В половине седьмого, не раньше, выедете на бульвар де л’Эгалите и повернете на вторую улицу направо, рю де ла Конвансьон. В самом ее конце вы найдете улицу «4 сентября». Она выведет вас в зону стройки. Вы записываете?

— Да… Эгалите… Конвансьон… «4 сентября»… стройка.

— Так. Справа вы увидите стационарную бетономешалку. Огромная штуковина. Как раз напротив находится забор, обклеенный афишами, которые рекомендуют займ Национального общества нее лез пых дорог. Остановите машину рядом.

— Да.

— Возьмите с собой один из двух саквояжей и пройдите прямо, не сворачивая, примерно один километр. Тогда по левую руку увидите бараки из листового железа. Других там нет. Обойдете вокруг, позади бараков имеется очень узкий проход; там оставите саквояж. За вами будут постоянно наблюдать. За саквояж не беспокойтесь, его заберут, как только вы уедете. Снова сядете в машину и отправитесь в «Кафе друзей», это на углу рю де ла Конвансьон и «4 сентября». Там с вами снова выйдут на связь. Опять спросят г-на Ролана Шабре, укажут место, куда вы должны будете доставить второй саквояж. Ясно?

— Да.

— Последняя инструкция; с этой минуты никаких разговоров с кем бы то ни было. Понятно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да.

Люсьен повесил трубку и вышел из кафе. У него в распоряжении по крайней мере четверть часа до появления Шателье. Этого более чем достаточно, чтобы спрятать мотоцикл за забором и осмотреть окрестности. Место стройки покидали последние рабочие. Замерли краны, устремив стрелы по направлению ветра. Остановились грузовики. Полиции вряд ли удалось засечь последний телефонный звонок Люсьена. Зато не исключено, за машиной Шателье хвост. В таком случае одно из двух: или полиция так и не вмешается, чтобы не подвергать опасности жизнь Элианы, или кто-то издалека будет сопровождать Шателье до самых бараков в надежде выследить человека, который явится за выкупом… Но так как никто не явится!..

Люсьен без труда поставил машину по другую сторону забора. Он ждал, как притаившийся бродяга, и его охватывал стыд.

На часах шесть тридцать. В шесть сорок сверкнули автомобильные фары. Это Шателье: он приближался медленно, искал ориентиры. Вот машина остановилась у бетономешалки: старик вышел, оглядывается по сторонам. Наклонился, погасил подфарники, выпрямился, держа саквояж в руке. Запер дверцу. Люсьен не спускал с него глаз. Все должно произойти в считанные минуты. Шателье колебался, видимо, оробев при виде столь унылой картины. Наконец удалился, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться о неровности почвы.

Хвоста не было. Люсьен выжидал долго. Что, если еще одна пара глаз откуда-то следила за движениями старика? Посторонних глаз! Люсьен напрасно ежился, он чувствовал их взгляд на себе. Автомобиль — в нескольких метрах. Где все-таки может быть ловушка? Здесь или там, у подсобки? Вооружившись даже не мужеством, а фатализмом, он сделал вперед шаг, два, три. Шателье пропал из виду. Люсьен снял плащ, вложил съемник шин в рукоятку, чтобы приглушить шум, и со всего маху ударил самодельной дубинкой в правое переднее стекло. Оно разбилось вдребезги, осколки рассыпались по сиденью, не произведя того хрустального звона, которого он так опасался. Озадаченный, он прислонился спиной к капоту, словно в окружении врагов, собиравшихся его атаковать. Он бы не удивился, если бы некий голос скомандовал: «Руки вверх!» Но ночная тьма была по-прежнему пустынна.

Тогда быстро, но осторожно, чтобы не порезаться, он открыл дверцу. На сиденье стоял второй саквояж. Он схватил его и бросился бегом, чтобы успеть спрятаться за забором. Теперь его охватил, согнул пополам, как при рвоте, страх: спина покрылась жарким потом. Он выронил съемник, неловко, нервно закрепил саквояж на багажнике, накрыл его плащом. Стянул крест-накрест, закрепив все эластичными ремнями. Так что же, все кончено? Неужели теперь все эти деньги — его собственность? Двадцать пять миллионов! Выдумка с двумя саквояжами оказалась удачной! Пока этот несчастный Шателье, может, с полицией на хвосте, улетучился, бог знает где, со своими двадцатью пятью миллионами, которые в конце концов могут к нему еще вернуться, половина выкупа под носом у этих господ исчезла! Небогатая добыча, подумал бы комиссар. Однако не стоит гнушаться. Элиана могла бы довольствоваться и этим.

Люсьен выкатил мотоцикл на улицу, разбежался, чтобы не допустить треска мотора. По-прежнему никого. Не торопясь, хотя и подстегиваемый неунимавшейся паникой, он добрался до «Кафе друзей», куда вскоре должен был явиться Шателье, если только тот не догадался, что его надули. Тогда он сел на мотоцикл и включил сцепление, сошел на бульваре де ла Либерте, не встретив ни одного наряда полиции. Он опять выиграл. Вернулся без каких-либо происшествий.

Хотя дома никого не было. Люсьен заперся на ключ и только затем открыл саквояж, битком набитый купюрами, уложенными в пачки, скрепленные зажимами. Оробев, он даже не посмел до них дотронуться. Запретил себе и думать о том, что можно было бы купить на такую пропасть денег. Он не сводил с них глаз напряженно, серьезно, будто видел драгоценную игрушку, выставленную в витрине. Сколько же усилия, расчетов, размышлений, сомнений, и все, чтобы этим завладеть. «Эрве, старик, если бы ты только знал!..».