Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады - Рубашкин Александр - Страница 6

Первые обстрелы заставили ленинградцев о многом задуматься. 12 сентября, написав «хорошее стихотворение», Ольга Берггольц далее заносит в свой дневник: «Кругом позор… позор в общем и в частностях. На рабочих окраинах некуда прятаться от бомб, некуда. Это называлось „мы готовы к войне”»12. 15 сентября город непрерывно, в течение 18 часов 32 минут, находился под огнем вражеской артиллерии. 19 сентября шесть раз объявлялась воздушная тревога. Немецкие самолеты сбросили около двух тысяч фугасных и зажигательных бомб. 23 сентября сигналы воздушной тревоги подавались одиннадцать раз. Выли сирены, сотрясались от взрывов дома. В переполненных бомбоубежищах плакали дети… Но по-прежнему ленинградцы шли на работу, вставали на посты МПВО.

На заводах и фабриках работали для фронта по двенадцать часов в смену. Продолжалось движение транспорта. Вечером в тщательно замаскированных квартирах зажигался свет. Немцы знали о пожарах, разрушениях, жертвах. Они знали и о том, что паники в городе нет. В этих условиях перед ленинградским радио вставали задачи необычайной сложности Когда тревоги продолжались по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, времени на вещание оставалось немного, в это время передач не было. Программы переносились с одного часа на другой или не доводились до конца. «Радиохроника» теперь нередко вместо вечерних шла в утренние часы.

И вот именно в эти сентябрьские дни работники радио, и прежде всего политического и литературного вещания, подготовили передачи, имевшие огромный резонанс в Ленинграде и далеко за его пределами. В конце августа – начале сентября немцы обстреляли и вывели из строя длинноволновую радиостанцию «РВ-53», оказавшуюся у линии фронта. Часть оборудования станции под обстрелом, буквально на глазах противника, удалось демонтировать и вывезти в город. Молчание Ленинграда встревожило Москву. Центральный Комитет партии обратил внимание ленинградских руководителей на огромное военное и политическое значение, которое могло бы иметь возобновление передач Ленинграда на страну. Эту задачу ленинградские связисты выполнили в тяжелейших условиях.

В воспоминаниях начальника радиовещательного узла (РВУ) П. Палладина рассказано о том положении, которое сложилось в начале блокады: «Основные радиовещательные станции „РВ-53“ и „Островки“ прекратили свою работу… Осталась одна „РВ-70“ с ограниченной мощностью и небольшим радиусом приема. Ее приему также мешали создаваемые врагом помехи… Встал вопрос о создании радиовещания на коротких волнах, но таких передатчиков в Ленинграде не было… Начальник „РВ-70“ А. Миронов предложил переделать имевшийся УКВ телевизионный передатчик для вещания на коротких волнах. Намеченный к реконструкции передатчик выполнял совершенно иные функции и требовал больших и сложных изменений. В короткий срок работники станции… пустили передатчик в эксплуатацию».

Теперь средневолновая «РВ-70», оснащенная коротковолновыми передатчиками (вскоре был изготовлен второй), работала непрерывно, обеспечивая выход в эфир передач, получивших название «Говорит Ленинград». К тому времени почти все нити, связывающие город со страной, были оборваны. Радио первым прорвало кольцо блокады. Передачи из Ленинграда слышала страна, их слышали и немцы. Не укрылись от них и стометровые мачты, служившие хорошим ориентиром для бомбардировщиков.

По свидетельству инженера Ф. Кушнира, станция «РВ-70» «в один из первых ночных налетов… подверглась основательной бомбардировке. На антенное поле, на крышу бассейна, на нефтехранилище посыпались сотни зажигательных бомб. На склад вместе с зажигалками сбросили бочку с горючим, которое вызвало огромный очаг пожара»13. Эта бомбежка, к счастью, не повредила мачты антенн. Очаги пожара были погашены еще до прибытия пожарных команд. И вскоре вновь радиостанции Москвы приняли из Ленинграда и ретранслировали на страну: «Говорит Ленинград! Говорит город Ленина!»

7 сентября «Правда» на первой полосе как о событии первостепенной важности, под заголовком «Говорит город Ленина» поместила большое сообщение о радиопередаче из Ленинграда. Приводились тексты выступлений рабочих, бойцов, секретаря горкома партии. Рабочий Кировского завода Казаков сказал: «Я хочу, чтобы меня сейчас услышали рабочие Москвы, колхозники Дона, шахтеры Донбасса…

Я хочу, чтобы все граждане советской страны узнали, как в дни грозной опасности живут и борются рабочие Ленинграда». В конце передачи, как сообщала газета, прозвучали стихи:

В сентябре и октябре в «Правде» шли сообщения о каждой передаче: «Вторая передача из Ленинграда», «Никогда не бывать фашистам в Ленинграде», «Строители советских танков», «Говорит крейсер „Киров“», приводились выдержки из выступлений. Благодаря «Правде» об этих передачах узнавали и те, кто сам их не слышал. Слово из Ленинграда через газету доходило до фронта. Бойцы читали выступление одного из старейших ученых, академика А. А. Байкова: «Я старый металлург, я привык думать, что нет ничего на свете крепче стали. И сегодня я убедился в своей ошибке. Да, я ошибся. Есть, оказывается, материал, который еще крепче стали. Этот благородный материал – советские люди».

Работники ленинградского радио видели в этих сообщениях «Правды» высокую оценку своей работы. 11 сентября, после третьей передачи из Ленинграда, в передовой статье «Правды» «Защитники родных городов, родной земли» говорилось об обороне Ленинграда, Киева, Одессы. Газета, процитировав выступление по радио ленинградского рабочего, писала: «Мы слышим ежедневно голоса родных городов. В них уверенность и сила». 14 сентября была организована радиоперекличка Ленинграда, Киева и Москвы. «Правда» вновь дала подробный отчет. Страна должна была знать: «В трудных условиях ленинградцы, киевляне сдерживают врага. Они знают, что с ними вся страна, они сильны всенародной поддержкой».

Сообщения о передачах из Ленинграда печатались в дни нашего отступления. 20 и 21 сентября в сводках сообщалось об «особенно ожесточенных боях под Киевом». 22 сентября – о потере столицы Украины. В этот же день под заголовком «Строители советских танков» шла информация о вчерашней передаче из Ленинграда. В сознании читателя газеты эти не связанные друг с другом события воспринимались вместе…

Случилась большая беда. Враг топчет улицы Киева. Но держится Ленинград. И рабочие-кировцы вчера сказали: «Победить или умереть – иного выбора у нас с вами нет». Конечно, эта информация носила характер одноплановый, народ не знал о плененных под Киевом многих тысячах наших бойцов, о масштабе неудач. Нельзя было расслабляться, и такие умолчания понятны. Но то, что не выплескивалось наружу, болью отражалось во многих сердцах.

Приведу еще одну выдержку из дневника О. Берггольц. На этот раз именно в связи с потерей Киева: «Я не знаю, чего во мне больше – ненависти к немцам или раздражения, тяжелого, щемящего, смешанного с дикой жалостью к нашему правительству…» Даже будь у Берггольц возможность сказать такое вслух, она бы не сделала это в час схватки с врагом. Не говорю уже о том, что ей грозило, попади эти записи в «компетентные органы».

К концу сентября из-за сильных помех Москве передачи из Ленинграда становилось принимать все труднее. Но было настолько важно в эти горькие для страны дни, чтобы все знали: Ленинград не сдается, ленинградцы продолжают борьбу, что регулярные передачи еще некоторое время велись. В начале октября страна слушала репортаж с Ленинградского фронта, 18 октября защитники Ленинграда обратили свое слово к москвичам. Позднее, судя по архивам Радиокомитета и заметкам в «Правде», ленинградские передачи принимались в Москве менее регулярно, нечетко прослушивалась и Москва.