Сети соблазна - Бэлоу Мэри - Страница 24

Но Джин первая начала разговор. И он был ошарашен своей слепотой.

Он действительно не знал, о чем они разговаривали по дороге домой. Он был ошарашен – и еще немного растерян и унижен.

И в то же время у него словно гора с плеч свалилась.

Утром вдовствующая графиня Эмберли верхом поднялась на утесы вместе с сэром Седриком Харвеем. Они привязали лошадей подальше от обрыва и пошли пешком; ветер дул им навстречу.

– Мы просто сошли с ума, – сказала она. – Но если бы мне пришлось хотя бы еще час просидеть в четырех стенах с этой женщиной, Седрик, я бы совершила убийство или что-нибудь похуже. Вот какое я чудовище.

– Вы неизменно любезны и снисходительны, Луиза, – возразил он. – Всем нам нужно время от времени выпустить наружу свои истинные чувства.

– Мне хотелось встряхнуть ее, – продолжала графиня. – Она то и дело жалуется на сырость и сквозняки, несмотря на то что в течение двух недель Эдмунд приказывает разводить каждый день в камине гостиной чуть ли костер.

– Она огорчена, – сказал сэр Седрик. – Бэкворт почти все время сидит затворником в библиотеке, и она постоянно думает о том, что на следующей неделе снова потеряет сына.

– Я понимаю, – отозвалась графиня, взглянув на него с раскаянием. – Вы, Седрик, моя совесть. Я сочувствую леди Бэкворт. Я знаю, каково это… Доминик тоже не раз шел своей дорогой, и я не знала, увижу ли его когда-нибудь снова. Я страшно бессердечна, не так ли, Седрик?

– Нет, – ответил он, – просто вы очень человечны. Ибо сколько бы человек ни сочувствовал леди Бэкворт, нельзя не пожалеть о том, что у нее, кажется, нет никаких внутренних источников, чтобы подбодрить себя.

– Я очень рада, что Александра не похожа на свою мать, – сказала графиня. – Хотя вчера я застала ее в детской, проливающей слезы. Эдмунд уехал по делам в город, а моего прихода она не ждала. Она очень смутилась и попыталась убедить меня, что ей что-то попало в глаз, а потом засмеялась и сказала, что приуныла потому, что ее брат скоро уезжает.

– Они очень близки, – заметил сэр Седрик. Довольно долго он задумчиво смотрел на графиню. – Вам следовало бы уехать куда-нибудь на время, Луиза. Вам никогда не хотелось отправиться в путешествие?

Графиня рассмеялась.

– Мы с Эдвардом постоянно говорили об этом до того, как поженились, и два месяца после того. Но Эдмунд положил, начало своему появлению на свет и тем самым положил конец всем нашим мечтам. То есть мечтам такого рода. На их место сразу же пришли другие мечты. И мы были совершенно счастливы.

– Но теперь, – проговорил он, – двое из ваших детей хорошо устроены и у них свои семейные мечты. И Мэдлин скоро догонит их. Настало время новых мечтаний, Луиза.

Графиня улыбнулась.

– Люди думают, что больше ничего не будет, – сказала она. – Когда есть дети, твоя жизнь так тесно переплетена с их жизнью, что кажется, так будет продолжаться всегда. Но потом оказывается, этот период закончился, а жизнь все еще продолжается.

– Мне бы хотелось совершить с вами путешествие на континент, – сказал он.

– Мне бы тоже этого хотелось, – улыбнулась она. – Но это не очень-то прилично. Может быть, удастся собрать несколько человек.

– Если бы мы были женаты, в нашей поездке не было бы ничего неприличного, – сказал он.

– Седрик! – Графиня остановилась и с нескрываемым изумлением посмотрела на своего спутника. – Это что, предложение? Да? Мы не можем пожениться. Мы друзья.

– А разве друзья не могут вступить в брак? – спросил он не без робости.

– Но вы любите Энни, – возразила графиня, – а я люблю Эдварда. Мы никогда не сможем повторить эту любовь.

– Энни и Эдвард остались в далеком прошлом, – настаивал он. – А мы, Луиза, пока что живы. И я очень привязался к вам.

– Но пожениться, Седрик! Я никогда не думала о вас как о муже. Об интимных отношениях. Вы имеете в виду брак в полном смысле слова?

Вдруг он усмехнулся:

– Да, я надеюсь.

Леди Эмберли вспыхнула.

– О Боже! – воскликнула она. – Я просто потеряла дар речи, Седрик. Я смущена, как девушка.

– Может быть, вам будет угодно подумать об этом, – учтиво проговорил он, – вместо того чтобы дать мне пощечину и отказаться не сходя с места? Так вы подумаете?

– Вряд ли я смогу думать о чем-то другом, – ответила она. Потом заглянула ему в глаза и снова покраснела. – Бог мой, Седрик, мне никогда и в голову не приходило ничего подобного.

Сэр Седрик снова заставил ее взять себя под руку.

– Переменим тему разговора, – предложил он, – и вы расскажете мне, как вам хотелось бы рисовать море. Но прежде чем вы начнете ваш рассказ, обещайте: наша дружба не кончится, несмотря ни на что.

– Какая смешная мысль, – отозвалась графиня. – Как можем мы не быть друзьями?

День накануне бала был первым погожим днем за долгое время. Молодые люди поднялись верхом на холм к западу от Эмберли и тронулись вверх по долине к старому разрушенному аббатству, где две недели назад должен был состояться пикник.

Поначалу Мэдлин чувствовала себя спокойно. Джеймса Парнелла с ними не было, он решил провести вторую часть дня с матерью и сестрой. И только поняв, почему именно он так поступил, она расстроилась. Он ведь уезжает через два дня.

Но она не станет об этом думать. Ей хочется одного – чтобы эти два дня прошли без всяких важных событий, как прошли эти две недели. Все это время она не виделась с ним наедине, не вела никаких личных разговоров. Он, как и она, решил сохранять дистанцию.

И кроме промаха, совершенного на приеме у Мортонов, и потом, когда Эдмунд нашел ее в оранжерее, она могла всем гордиться в своей новой жизни. Капитан Хэндз оказался серьезным молодым человеком, на которого кокетство вообще никак не подействовало бы. За последнее время в результате их бесед между ними завязались легкие дружеские отношения. Будет неплохо объявить на балу о своей помолвке.

Они неторопливо поехали дальше вдвоем, в то время как остальные спешились, чтобы осмотреть руины старого аббатства.

– Мне повезло, что наш полк расквартирован в этих местах, – сказал капитан Хэндз. – Это очень красивый уголок Англии.

– Я тоже так думаю, – отозвалась она. – Но я, конечно, пристрастна.

Они продолжали болтать, не особенно задумываясь над темами.

– Вы будете завтра на балу у моего брата? – спросила она, когда они повернули лошадей в обратный путь. – Знаете ли, в деревне, даже если отсутствует один человек, его очень не хватает. – И она улыбнулась.

– Я бы ни за что не пропустил этого бала, – заверил он, потом посмотрел на нее с нерешительным видом. Впервые в ее обществе он выглядел смущенным. – Я должен принести свои извинения, леди Мэдлин. Я давно уже должен был сделать это.

– О Господи! – воскликнула она. – Что же вы такого могли натворить, что оскорбили меня?

– Я вас поцеловал, – напомнил он. Она засмеялась.

– И вы считаете, что должны просить за это прощения? Это пустяки, уверяю вас. Я не юная девушка.

– Вы очень красивы, – возразил он. – И очень привлекательны. Я забылся.

– И тогда мне показалось, что я очень этому рада, – сказала она. – Прошу вас, не думайте больше об этом.

– Но я плохо поступил по отношению к вам, – настаивал Хэндз. Он бросил на нее быстрый взгляд. – И по отношению к еще одному человеку.

– Вот как? – Она весело улыбнулась.

– Я сговорен с одной особой, – сообщил он, – почти с детства. Родители намерены отпраздновать нашу помолвку на Рождество. Я привязан к ней; она не заслуживает того, чтобы я ухаживал за женщиной более красивой, чем она.

– Не нужно преувеличивать, – возразила Мэдлин. – Вы не ухаживали за мной. Мы всего один раз поцеловались, и с тех пор между нами установились приятные дружеские отношения. Вряд ли это можно назвать неверностью, сэр.

– Я должен был сказать вам раньше, – промолвил он. – Я чувствовал себя виноватым.

Мэдлин рассмеялась:

– Если бы все мужчины, которые целовали меня, чувствовали, что скомпрометировали себя и меня, боюсь, вся Англия была бы усеяна разбитыми сердцами. Если бы я знала, что вы отнеслись к этому так серьезно, сэр, я бы уже давно объяснилась. Я совершенно забыла обо всем.