Белое на голубом (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 7

Увы, так и не удалось ни Маврилу, ни Семнорфу выманить ее на свидание, их она только по рукам шлепала. К Эфроту была более благосклонна, но тоже, на словах. Однажды поцеловала Голена. В шутку. Все тогда смеялись над тем, как он покраснел и смутился, а парень-то влюбился в нее по-настоящему.

Алексиор, тот вообще последнее время был сам не свой. Виду старался не показывать, но в себе никак не мог обрести душевное равновесие из-за непонятной тревоги. Каждый день заходил к Евтихии, просто посидеть рядом. Посидит, немного успокоится, хватит до завтрашнего дня. Или, как выдастся пара свободных минут, забивался на голубятню.

Евтихия нервозности не проявляла, о чем спрашивала в ту ночь Нириеля, что за совет и помощь получила, никто не узнал, но с того момента она перестала беспокоиться и просто ждала развития событий.

Незаметно прошел месяц.

Глава 5.

Утром прилетел голубь, принес весть: кортеж невесты в одном дне пути. Завтра прибудет Онхельма. Накануне дня встречи государю Вильмору не спалось, он как нетерпеливый мальчишка не находил себе места от волнения. В конце концов, встал, пошел в кабинет и долго смотрел на портрет. Вспоминал свой разговор с Алексиором, пряча улыбку, спросил себя.

- Неужели ты посмел тогда предложить мальчику жениться на ней? А? Ах да, это была проверка... Но ты же чуть умер, ожидая, что он ответит. И как бы ты потом смотрел в глаза Онхельме?

Да, конечно, он здорово в тот раз переволновался...

- А что бы было с тобой, если бы парень ответил 'да'? Ты что, вот так просто отдал бы ему женщину, которую безумно желаешь сам?

Вильмор вздохнул, пожав плечами. Смог бы отдать невесту младшему брату, которого любил как сына? Наверное? Потому что молодость создана для молодости? Может быть? Но это вряд ли.

На все это у государя Вильмора был один ответ.

Тогда он просто отказался бы от престола в тот же день. Забрал бы Онхельму и уехал подальше, жить в отцовское герцогство. Вильмор усмехнулся, представляя, как вытянулось бы лицо у Алексиора. Он почувствовал себя старым проказником.

Потом прикрыл портрет покрывалом и скомандовал себе:

- Довольно копаться в себе, пора спать! Старый идиот! Слава Богу, проверка, которую ты от большого ума тогда устроил, прошла удачно. У тебя завтра свадьба. Радуйся! Живи, сколько тебе отмерено, и радуйся.

Вильмор хлопнул себя по лбу ладонью, покинул кабинет и ушел в спальню.

***

Может быть, это и смешно, но Вильмору хотелось, чтобы его страна, его город и его народ пришелся по сердцу Онхельме, чтобы она чувствовала себя здесь дома. А потому желал, чтобы его невеста увидела Версантиум во всей красе, блистающим белым мрамором на фоне голубого неба. Нервный новобрачный все беспокоился, как бы не пошел дождь, весь вчерашний день было облачно. Но погода не подвела, в день приезда Онхельмы сияло яркое солнце. Гонец сообщил: едут. И все пришло в движение.

Царь уже ждал ее на крыльце, пытаясь скрыть свое нетерпение и вызывая понимающие улыбки на лицах окружающих. Алексиор вместе с друзьями, а также их семьи и остальная знать стояли в глубине, чуть поодаль, стараясь сохранять на лицах приличествующее выражение.

Дворец был построен на скалистом берегу, а к нему от города вела дорога, обсаженная двумя рядами кипарисов и апельсиновых деревьев. А перед въездом, перед стенами дворца - большая площадь. Сегодня площадь была полна народу. Видеть новую царицу хотели все.

И она оправдала ожидания.

Сначала из-за поворота появилась одинокая всадница в темно красном платье. Белый конь словно летел над дорогой, а золотые волосы наездницы летели по ветру как драгоценный плащ. Невероятно красивое зрелище, у Вильмора зашлось сердце, а площадь огласилась приветственными криками. За всадницей с золотыми волосами следовал и весь остальной кортеж, но он уже никого не интересовал, народ радостно встречал новую царицу.

Онхельма подскакала к крыльцу и спешилась, бросаясь прямо Вильмору в объятия. Тот, улыбаясь, подхватил ее на руки и закружил, а потом повел в дворцовый храм. А за ними в дворцовый храм последовала вся остальная толпа. Разумеется, все желающие не поместились, но через открытые двери им было слышно, как запел хор. Так, под дивное сладкоголосое пение царя Вильмора и обвенчали с молодой царицей Онхельмой.

- Все произошло так быстро, - сказал потом счастливый новобрачный, - Что я даже ничего не понял.

Чем и заслужил громкий смех окружающих. Да, такой веселой церемонии царского бракосочетания не помнила Страна морского берега. А потом был пир, на котором собственно и познакомил Вильмор новую жену со всеми. Онхельма удивилась, когда ей представили царевича Алексиора как сына царя, она знала, что у царицы Мелисандры детей не было, тогда Вильмор пояснил, что они с Мелисандрой усыновили его младшего сводного брата. На что царица рассмеялась тихим грудным смехом и прошептала ему на ушко:

- Ах, так вот в кого ты такой... Каким же был твой папенька, если маленький братец тебе в праправнуки годится?

Вильмору не очень понравилось это 'прапра', но он тоже рассмеялся.

А царица взглянула на приемного сына своего мужа и нашла его весьма интересным. Да что там, Алексиор ведь был красавец. Высокий, развитый не по годам, но юношески стройный, благородное лицо, небольшая шелковистая бородка. Густые золотисто-каштановые волосы вьются и волной ложатся на плечи, красивые яркие губы. По нему не зря половина городских невест сохла. И, несомненно, во внешности царевича самыми привлекающими внимание были глаза, большие лучистые карие глаза, словно светящиеся изнутри. Но не было в этих глазах той страстности, что свойственна юности, наоборот, его взгляд поражал спокойствием и внутренней силой.

- Молод, но отнюдь не зелен. Крепкий орешек, - подумалось тогда царице.

Алексиору же она... как бы это выразить поточнее ... Он в первый момент, как увидел ее, будто обжегся. Обжегся о красоту этой женщины, полной силы и жизни. Но сказать, что она ему понравилась... нет. Нет. За своего брата Алексиор был рад и счастлив, и понадеялся, что теперь тот уж точно оставит эту глупую затею отречься от престола. При такой-то царице! Онхельме очень подошло быть царицей, Версантиум знал ее всего один день, а уже был от нее в восторге.

Маврил, Семнорф и Ефрот, можно сказать, пали жертвой ее красоты мгновенно. Они всю брачную церемонию не сводили с царицы восхищенных глаз, а во время официального представления являли собой типично щенячью преданность, чем и заслужили ее благосклонную улыбку. Потом шептались:

- Да ради такой красоты и такой жизненной силы, как у нашей новой государыни из могилы можно подняться! Нашему царю только завидовать можно.

- Стало быть, из нас четверых один лишь я сохранил верность Нильде? - шутливо спросил Голен.

На него взглянули вполглаза и снова подняли на смех.

Алексиор в этой беседе не участвовал, он провел все время рядом с матерью. Почему-то не хотел показывать новой жене Вильмора ни близких отношений с друзьями, ни своего интереса к Евтихии. Он бы даже не смог объяснить, откуда это стремление отгородиться, защитить свой мир, потому что Онхельма враждебности не проявляла, наоборот.

Ириада улыбалась, переводя взгляд с Вильмора на его жену, и думала.

И думала она, что слишком уж полна жизни эта молодая красавица, чтобы согревать старость мужчины. Ириада и сама вышла замуж за Силевкса, когда ему было примерно столько же, сколько и Вильмору теперь. И Силевкс подарил ей сына и счастливую жизнь, правда, недолгую. Но Онхельма ведь совсем другая, она яркая, как фейерверк. Сможет ли фейерверк стать обычной свечкой? Захочет ли?

Евтихия, на которую мало кто обращал внимание, а новая царица лишь скользнула взглядом, все это время наблюдала, прикрыв глаза. И да, женщина с золотыми волосами была действительно такой, как казалась. Почти. Потому что видела слепая ясновидящая и то, что дремало в душе новой царицы до поры до времени.