О мышлении в медицине - Глязер Гуго - Страница 59

Экспериментальная патология изучает многие заболевания, причем инфекционные болезни, разумеется, занимают первое место. Результаты, получаемые при опыте на животном, конечно, нельзя безоговорочно переносить на человека, но они все–таки дают много указаний, которые затем возможно использовать при лечении человека. Экспериментально возможно вызывать не только инфекционные, но и многие другие болезни, и это допускает выводы насчет заболеваний, наблюдающихся у людей. Внутренняя медицина, неврология и психиатрия, а особенно хирургия широко применяют эксперименты на животных и таким образом разрабатывают научные вопросы.

Главный раздел экспериментирующей медицины, разумеется, составляют опыты, относящиеся к терапевтическому действию лекарств и к лечебным мероприятиям вообще. Что касается лекарств, то, когда речь идет о новых препаратах, прежде всего следует установить их безвредность и отсутствие существенных побочных действий. Так как фармацевтическая промышленность в течение последних лет выпустила много новых лекарств, то экспериментальная медицина приобрела огромное значение. Эрлих создал экспериментальную химиотерапию, так как ему надо было найти лекарства, которые действовали бы специфически на возбудителей определенных болезней, в частности на трипаносомы. Его целью была великая стерилизующая терапия, и он, желая создать ее при спириллозах, следовательно, также и при сифилисе, применил для своих экспериментов сильно действующие мышьяковые препараты.

Весьма обширны работы, ставящие себе целью экспериментальным путем найти новые антибиотики и цитостатические средства, так как последние, как известно, в состоянии прерывать рост раковых клеток и тем самым останавливать раковую болезнь и даже приводить к выздоровлению.

Новая, ставшая весьма обширной область экспериментальной терапии связана с применением лекарств, которые должны оказывать действие на нервные и психические состояния. Особенно увеличилась группа психофармакологических средств.

Именно при экспериментальной фармакологии и терапии, применяющей психофармакологические средства, как оказалось, имеются границы для экспериментально достигнутых и достижимых данных.

Печальными примерами этому служат трагедии, вызванные некогда применением атоксила, а в нашу эпоху применением толидомида, и не предотвращенные экспериментальным испытанием этих препаратов. Поэтому в настоящее время в рамках экспериментальной фармакологии и терапии придается огромное значение установлению всех побочных действий и особенно изучению вопроса о тератогенном действии лекарств. Но именно этих данных, полученных при экспериментах на животных, нельзя безоговорочно переносить на человека.

5. Принцип профилактики

Древнее положение — предупредить болезнь легче, чем вылечить от нее — остается в силе. Но ясно, что профилактика и социальная гигиена смогли развиться и составить часть медицины только после того, как для этого были созданы предпосылки. И если в XX веке все врачи и все лица, ответственные за здоровье населения, прониклись сознанием важности профилактики так глубоко, что в настоящее время вопросы социальной гигиены и профилактики рассматриваются на особых конгрессах и на страницах специальных журналов, то это вполне обоснованно.

Первые мысли в духе социальной гигиены были высказаны в научной форме в XVIII веке, когда венский врач Иоганн Петер Франк составил правила по полицейской медицине, являющиеся сочетанием положений официального здравоохранения и судебной медицины, и когда предложенная Дженнером предохранительная прививка против оспы распространилась в цивилизованном мире того времени. В настоящее время социальная гигиена сделалась самим собою разумеющимся требованием, удовлетворять которому стараются все ответственные за это лица, причем Всемирная организация здравоохранения прилагает усилия, чтобы восполнить все пробелы, еще имеющиеся в этом или время от времени появляющиеся.

Прежде всего это, как можно понять, относится к инфекционным болезням. Распространение заразных болезней — трагическая глава в истории человечества, и только социально–гигиенические меры, касающиеся всего населения земного шара, могут устранить эти эпидемии. Против некоторых из этих повальных болезней мы располагаем еще малопригодными средствами; достаточно вспомнить о волнах гриппа, ' прокатывающихся по всем странам и иногда уносящих много жертв. Хотя это чисто медицинские проблемы, проходить мимо их социальной стороны нельзя. В то время, когда Франк писал свои труды, положение неимущих слоев населения было жалким, и Франк мог с полным основанием опубликовать брошюры под названием «Бедность как причина болезней». Он видел нужду, видел ее как врач, усматривая в ней источник ряда вредностей для здоровья.

Наряду с этими тяжелыми состояниями туберкулез и рахит, алкоголь и сифилис уносили свои жертвы. Взаимосвязи между социальной нуждой и состоянием здоровья, т. е. болезнью, были достаточно ясны, и еще в 1945 г. казалось, что возвратилось прежнее положение — «связь между изобилующим клопами жильем, туберкулезом и детской смертностью».

Но времена уже изменились к лучшему. Гигиенические навыки, социальные завоевания и возможности предупреждения заболеваний уже стали достоянием значительной части населения; стремление повысить жизненный уровень сделалось всеобщим, экономические и политические соображения действовали как сила, заставлявшая государственных деятелей включить в свою программу также и вопросы социальной гигиены. Положительная сторона всего этого известна всем. Социальная гигиена и социальное страхование изменили и обеспечили жизнь цивилизованного человека в ее основе.

Но теневые стороны нашей жизни не отпали. Ясным примером этому служит «болезнь руководящих работников». Как известно, ею страдают не только директора предприятий, но и все ответственные лица, и чем более машина заменяет человека, и чем больше требуется внимания и сознания ответственности, чтобы действовать в интересах дела, тем большей становится нервная нагрузка, так что каждый становится «руководящим работником», попадая в этот опасный круг. Каждый, кто работает у машины или как руководитель, подвергается этой опасности. Затем возникают и другие важные проблемы: скудность раздражителей при поточной работе, чрезмерная смена раздражителей в городе, нарушение биологического равновесия в связи с перестройкой характера, много раз требующейся в обыденной жизни, и часто бессмысленным и даже опасным использованием досуга, столь далеким от его назначения.

Примером этому являются грозные цифры несчастных случаев на транспорте, сводящие на нет значительную часть достижений социальной гигиены и представляющиеся неизбежными на Западе, так как там отсутствует первая предпосылка к их устранению, а именно социальная воля каждого человека, забота о ближнем. Удастся ли нам разумно овладеть атомными силами, которые мы развязали и которыми по праву можем гордиться? Это покажет только будущее.

Все это только частности. На протяжении многих столетий ядром общества является семья; поэтому семья является центральным звеном всякой социальной гигиены и заслуживает широчайшего рассмотрения[12]. 

Но и здесь мы должны сказать: при любом устройстве общества, основанном на этике, речь идет о взаимном обеспечении. «Do, ut des» (я даю, чтобы ты давал) не формула оппортунизма, но при правильном понимании сущность общества; это — само общество. Это относится ко всем сторонам жизни и поэтому также и к социальной гигиене. Я, отдельная личность, требую от тебя, общества, чтобы ты помогало мне, если я заболею, если я больше не смогу работать, если я стану стар, и чтобы ты мне помогало не из сострадания, а в ясном сознании своего долга, т. е. на законном основании, а я, отдельная личность, отдаю тебе за это свою силу в работе, силу своих рук и свои творческие способности. Вот таково взаимное обеспечение; назвать это иначе нельзя; это — социализм, но не в политическом, а в социальном, гуманистическом значении этого понятия.