Миам. - Финенко Наталья Александровна "Ната04" - Страница 43

 — Услышу от вас хоть намёк на мой титул — сделаю себе зоопарк, вам всем ясно? — я очень был зол и хотел спустить на кого-нибудь своё недовольство и агрессию.

Гепсар, недолго думая, исчез, чтобы ему не влетело, да и рассказать надо Парриусу с Мимианной.

 — Мне непонятно, — раздался голос Хотти, а Вирам, побледнев, попытался спрятать от меня свою пару. — А, что такое «зоопаск»?

 — Ты моё чудо, — я улыбнулся и, несмотря на сопротивление со стороны принца, обнял вампира. — Не «зоопаск», а «зоопарк». Это место, куда приходят люди вместе со своими близкими и друзьями, чтобы отдохнуть, а так же посмотреть на диких животных, которых выловили в неволе. У меня почти всё есть, остались лишь «добровольцы», которые станут забавными животными, и, может, благодаря «языкастым», у меня появится коллекция.

И тех, и других явно не было.

 — Прошу прошение, сиэ, ужин подан, — один из моих слуг сообщил, поклонившись.

 — Пошли, что ли, ужинать? А то я голодный, — затем нагнулся к Даромиру, который как сидел около моих ног, так и продолжал сидеть, откинувшись на них. — Хочешь, секрет расскажу? Я всегда добрый, когда поем.

 — Не только, а ещё с близкими людьми и со мной.

 — Ну, об этом все знали.

Живот протяжно взвыл и, вскочив, любимый, подхватив меня на руки, выбежал из комнаты. Я ещё услышал вдогонку слова Дайро:

 — Понёс кормить своё непутёвое чадо.

Во время трапезы я спросил у магов.

 — Господа, а почему вы накладываете защиту на родовые-ритуальные? Вы этим самым причиняете боль и не заживление ран.

 — Если подскажете или поможете, как сделать по-другому, будем благодарны, — Магистр Оттио решился быть буфером между мной и остальными.

 — Отец, если позволишь, я могу дать одно из своих зелий.

 — Не стоит. Если убрать защиту, затем ритуальную паутину, то их тело само регенерировать будет, а заодно позволит сущностям вдохнуть свободно. После этого, дней так через пять, можно накладывать и щиты. Твои зелья будут хороши после этого.

 — Так всё же поможете?

 — Проконсультировать, да, но не рассчитывайте на мою силу.

 — У сиэ бзик будет. Когда он пользуется силой Целителя, то у него через десять чет вырастают волосы.

 — Вирам, прикрой ротик этому милому существу, — наигранно возмущённо ответил я и засмеялся, когда принц закрыл рот Хотти поцелуем.

После я приказал слугам приготовить комнаты для гостей и, откланявшись, вместе с Даромиром покинули гостевой дом. Я очень хотел отдохнуть от всех этих событий, произошедших за день.

Мой любимый понимал меня как никто другой и стал мне на этот вечер слугой.

Заснул я после того, как он, уложив на кровать, поцеловал губы.

Мне приснился прекрасный сон, где нет времени, только я и ОН, и наша любовь. Где мы оба стали полноценно счастливы.

Проснулся я с улыбкой на губах и, повернувшись к любимому, который спал рядом со мной, стал смотреть, как он спит. Как стал нехотя пробуждаться, ещё с закрытыми глазами кривился от того, что мой нахальный кончик волос гладит по плечам, шее, щеке. Как он ловит его и прижимает к груди и довольно улыбается и гладит кончик волос.

Я хихикаю, и он открывает свои синие глаза с золотыми искрами и улыбается в ответ.

 — Доброе утро, любовь моя, — он коснулся моих бровей, как бы рисуя, потом тыльной стороной руки погладил щёку. — Что снилось?

 — Замечательный, прекрасный сон, — я придвинулся к нему и стал тихо напевать:

Я ночью видел странный сон, Я был любовью ослеплён. Я видел там поля из роз и сотни звёзд. Я видел там хрустальный сад, Где золотом блестит фасад, Где время ходит только вспять и сутки спят. Там день и ночь моя рука целует твою руку, Любовь не может час одна, а люди друг без друга. Там не уходят никогда и смотрят нежным взглядом. Там вместе двое, ты и я, мы вечно будем рядом! Я видел дождь и лунный свет, Там тень рисует свой портрет. Любовь бежит по облакам, ночь коротка. Весна не спит, цветёт мускат, Любовь берёт ночь на прокат. Там нет пустых и острых слов — всегда Любовь. (Исполнитель Денис Клявер. Стихи Михаил Гуцериев. Музыка Сергей Ревтор)

Он вслушивался в каждую строчку, и его глаза сверкали от нежности и теплоты. Каждая строка для него была признанием, в каждом слове он слышал ЛЮБОВЬ МОЮ.

Я окончил петь и потянулся к губам для поцелуя. Сегодня я хотел показать, как я могу дарить любовь и нежность. Он как всегда понял и принял правила игры.

Легкое порхание моих губ около его губ, затем дорожка поцелуев к уху и чуть покусывание мочки уха.

Стон.

Языком проникаю в раковину уха и лижу, и тут же дую, посылая холодный ветерок.

Стон.

Теперь тянусь к другому уху. Аккуратно покусываю и посасываю мочку уха. Моему мужчине очень нравится, и тот, чуть приобнимая меня за талию, опускает на себя.

 — Хотел вчера так с тобою быть, а ты лежал на другом парне, — обида в голосе.

 — Я лечил его, а хотел тебя, — игриво куснув в кончик носа, я спросил: — Я продолжу?

Он «поправил» меня так, чтобы наши тела плотно лежали и, запустив руки в мои волосы, кивнул, мол, теперь можешь продолжать.

Улыбнувшись в ответ, я на миг остановился, чтобы решить, с чего начать: с ласк или поцелуя.

Всё же решился на поцелуи. Я целовал его, чередуя: то поверхностными, то мягкими, то страстными поцелуями. Потом мой язык проник в глубины его рта и кончиком коснулся, робко, нёба, затем чуть обвёл его язык своим и опять погладил его. Чувствуя его возбуждаемость на мои поцелуи, решился на посасывание языка и губ. Ответные реакции и попытки взять инициативу на себя я пресёк, лишь позволяя ему немного отвечать. Сегодня я хотел вести.

После продолжительных нежно-страстных поцелуев в губы стал спускаться чуть ниже. К основанию шеи, саму шею я выцеловывал как одержимый, потому что меня стали заводить стоны и хриплые мольбы, чтобы я не останавливался. Его руки в это время гладили мою спину то подушечками пальцев, то проводя ногтями, вырисовывая лишь ему значимые узоры. Не сдержавшись, в унисон с ним застонав, прикусил основание шеи, Даромир выгнулся и крепче прижал к своему разгорячённому телу.

Чуть отстранившись, я посмотрел на его лицо и глаза, картина мне очень понравилась и, плотоядно улыбаясь, я спустился вниз, к манящим и чувствительным соскам. Ммм. Какие они. Беззащитные, открытые бугорки на ровной и крепкой груди. Одну я накрыл ладонью и, чуть покатывая, словно маленькую бусинку, а другой коснулся языком и тут же дунул, затем вновь языком и дунул. Соски ещё больше затвердели, и мой Даромир задышал чаще. Затем я стал вбирать и посасывать эти бусинки, то одну, то другую. В то же время мои руки потянулись вниз, и я следом за ними. Поглаживая и легонько покусывая, я добирался до пупка. Языком обвёл вокруг, как бы представляя губы, затем мягкие и влажные поцелуи, и язык проникает вглубь ямочки, в которой находился комочек.

 — Десссс!!! — взмолился мужчина, выгибаясь и запуская свои руки в мои волосы, притягивая к себе.

 — Продолжишь потом, — прорычал приказной голос, а затем властный поцелуй.

Его умелые руки и губы находили легко самые тайные точки, от которых теперь уже я стонал и, выгибаясь, просил не дразнить, а взять меня. В ответ я получал рычание и ласку.

Когда любимый стал проделывать ту же дорожку, что и я, то понял, что для мира я точно исчез.

Он опустился вниз, с каждым разом целуя одну из моих частей кожи, шепча, как любит ту или иную часть во мне. Затем его губы коснулись головки члена, которая так и просила, чтобы её поцеловали, что он так и сделал. Он накрыл её своими губами, а язык коснулся дырочки на головке, то нежно проводя вдоль всей головки, то ударяя по ней кончиком. Одна рука легла на основание и стала поглаживать лишь его, чередуя то с круговыми движениями, то чуть вверх-вниз. Вторая рука, легонько потрогав яички, переместилась ещё дальше и стала поглаживать место между мошонкой и анусом. Пока я то взлетал, то падал от таких ласк, Даромир успел прочитать заклинание Эластичности, и на кончиках пальцев появилась смазка. Два пальца во мне, и поглаживания, и ритмичные проникновения, плюс его неустанные губы и язык на члене добавляют удовольствия, и я чуть не кончаю. Останавливаясь, мой любимый перемещается наверх, чтобы, смотря в мои глаза, проникнуть сначала кончиком головки, а затем резко насадиться на меня.