Миам. - Финенко Наталья Александровна "Ната04" - Страница 36

Я смотрел на него и не мог налюбоваться его мимикой, его голосом, его теплом и незатейливой лаской.

Потянувшись к его губам, я сначала неловко поцеловал нижнюю губу, затем верхнюю, продолжая смотреть, как в его глазах сиять начинают сапфиры с искорками золотого цвета. Его объятия уже не были такими простыми. Через секунду он перехватил моё тело и посадил меня на свои бедра так, чтобы моя грудь была прижата к нему плотней. Чуть облизав пересохшие губы, он стал целовать меня то страстно, то мягко. Настойчивый язык проник в меня, чуть касаясь нёба, затем переплетение наших языков. Наши руки старались быть везде: то в волосах, то на плечах, плавно переходя вниз и вытягивая рубашку из брюк. На какое-то мгновение Даромир остановил мои руки и с вопросом, и со страхом посмотрел на меня. Вот же дурачок, мне он нужен любой. Потянувшись обратно к рубашке, я дал понять ему, что не намерен останавливаться, и когда коснулся его кожи на животе, я с нежностью посмотрел на него и поцеловал глаза, нос, виски, уголки губ, а потом надолго остался на губах то дразня, то играя, то проникая вглубь. Руки мои в это время стали перемещаться на спину и, чуть царапнув ее, направились к груди, задевая подушечками пальцев твёрдые соски. Мне очень захотелось ощутить то, как наши тела соприкасаются, и между ними нет препятствия. Убрав свои руки с его груди, я услышал протестующий вздох и в ответ на это получил укус в область плеча.

 — Дай мне хоть снять рубашку, — хрипло сказал я и удивился, что мой голос так звучит.

 — Я помогу, — в ответ мне был такой же голос.

Нехотя, чуть отстранив меня, он принялся быстро снимать мою рубашку и, чуть помедлив, свою. Он был великолепен. Плечист и широкогруд, пару шрамов от какого-то оружия, рисунок на плече в виде птицы и дракона, который слегка удерживал её возле себя. Около висков с одной стороны немного синих чешуек, с другой узоры, они с каждым разом становились всё меньше и меньше, а когда я их коснулся, вспыхнув, исчезли.

 — Ты прекрасен!

И, не дав ему ответить, вновь прильнул к его губам, а так же телом. Я терся об его грудную клетку, пытаясь задеть своими сосками его соски, и с удовольствием слушал стоны не только его, но и свои, которые разносились по всей комнате. Мы ловили эти стоны на наших губах. Изредка я видел, как между нами проскальзывала моя коса, и её кончик доставлял ещё большее и яркое наслаждение моему возлюбленному, прикасаясь к напряжённым соскам. Впервые я был рад тому, что у меня такие «самостоятельные» волосы. Через некоторое время Даромир, обхватив меня одной рукой за шею, другой за мои полушария и приподняв, положил возле камина на пушистый ковёр.

 — Теперь моя очередь доставлять удовольствие и радость тебе, — прошептал он.

И зафиксировал мои руки наверху, одной рукой, другой, лёгким движением лаская, гладил то скулу, то шею, то ключицы, то соски, которые уже давно жаждали прикосновения. Пока рука спускалась вниз, его губы проделали тот же маршрут, только чуть дольше задерживались на каждом участке кожи. Наверное, полукрики-полустоны мои слышали за пределами комнаты, когда Даромир дошёл до моих сосков. Он их то облизывал, то сосал и, в то же время, покусывал, то дул на них, заставляя меня выгибаться ещё сильней и желать ещё большей ласки.

Довольный таким успехом, он стал опускаться вниз, продолжая губами делать разные узоры.

 — Позволишь? — спросил он меня и одной рукой коснулся моего давно стоячего органа.

 — Если ты ещё раз спросишь такую глупость, я сам тебя изнасилую, и попробуй потом сказать, что я тебя не предупреждал.

Он засмеялся и куснул меня за бок. Быстро справившись со штанами, он на некоторое время завис, рассматривая мой возбуждённый и жаждущий прикосновений член.

 — Дар, вот скажи мне, пожалуйста, — начал я, и тот оторвался от созерцания, посмотрел своими яркими глазами от возбуждения. — На нём есть что-то, что так тебя заинтересовало?

 — На нём есть то, что говорит о том, что ты очень хочешь меня, — прошептало это нечто и, чуть нагнувшись, дунуло на головку.

Он дернулся, и дракон с восхищением и трепетом обхватил член рукой и стал немного надрачивать, затем облизал головку члена, как будто пробуя на вкус что-то ещё непонятное для него, но заинтересованное. Видно стало, что ему понравился мой вкус, и тот с азартом стал исследовать любые применения то языка, то руки, чтобы доставить мне удовольствие.

Всё моё тело отдавалось на такие ласки, и я не сразу понял, что чьи-то пальцы уже находятся у меня внутри и растягивают там. Сначала мне стало страшно от необходимости впустить в себя Такой член, но, посмотрев на любимого, уже не мог ему сказать «нет».

Он развернул меня и, взяв подушку, подложил под меня.

 — Я постараюсь быть нежным, — шепнул он мне в ухо и лёгкими поцелуями и поглаживаниями стал спускаться вниз.

От его ласк и ощущений я вновь позабыл о том, что впервые буду принимающей стороной, ведь я всегда был сверху, а сейчас… Мой зверь, урча, поведал, что просто для меня тогда не было того, кто должен быть со мной в такой позе. Мы, звери, доверяем свою спину лишь своей паре.

Даромир в это время дошёл до моих полушарий и, сначала поцеловав каждую и чуть покусав, раздвинул их, заставляя меня с нетерпением вильнуть ими и выгнуться.

 — Потерпи, мой хороший.

Прошептав, для верности, заклинание Эластичности, он проник своим языком между ними, а затем вовнутрь.

О боги! Почему я не знал, что у драконов такой длинный и горячий язык, который проникал глубоко, растягивая и касаясь чувствительного места. Я урчал, скулил, стонал, выгибался и делал призывные движения, но он продолжал меня мучить и дарить ласки.

 — Даррррр….

Ну, сам напросился! Моя коса ожила и незаметно для дракона подкралась к его члену. Миг, и та стала поглаживать его орган по самым чувствительным местам, а затем, обхватив его основание, разделилась.

Одна часть подрачивала член, другая лёгкими и почти невесомыми движениями ласкала мошонку и яички.

Рычание и укус за бедро прозвучали как музыка. Намотав на руку мои волосы, дракон медленно стал входить, но я был так нетерпелив, что качнулся назад, и он вошёл в меня полностью.

Наш общий выдох и вздох. Наши рычания и сопения. Наши совместные движения и поцелуи. Наше слияние, как тела, так и души.

Последнее, что я мог вспомнить, это укус моей Истинной пары в загривок, и магия, которая окутывала нас и, насыщая, дарила эйфорию и экстаз.

Нежный поцелуй и теплые, и родные руки разбудили меня. Почувствовав, что я уже не сплю, поцелуи стали более настойчивыми, а руки ласковее и нежнее. Когда поцелуи перешли на мою спину, то я стал выгибаться и стонать. Подставляться под такие ласки мне хотелось теперь всегда. Руки приподняли меня и перевернули так, что я оказался лицом к лицу с Даромиром.

 — Доброе утро, Солнце моё, — сказал он и зарылся и лицом, и руками в мои волосы.

Я невольно хихикнул, вспоминая, что Хотти и Дайро мои Лучики.

Дракон, подняв лицо, внимательно посмотрел на меня.

 — Я люблю тебя, и для меня это на всю мою жизнь.

Он не дал мне ничего сказать, лишь стал целовать и доставлять мне удовольствие, которое распространялось от кончиков волос до кончиков пальцев ног. Если вчера мы были равноправны в ласках, то сегодня утром он не давал мне дарить ему ласки, а сам дарил, и этим же был счастлив. Наши тела лишь на несколько секунд отрывались друг от друга, чтобы вновь соединиться и дарить, и дарить невероятные ощущения. С моих губ срывались стоны и вскрики, от него я слышал нежные слова любви и моё имя. Мы вновь достигли пика экстаза под симфонию пробуждающегося утра.

Затем у меня была нежная ванная с великолепным банщиком и массажистом, так что мои родные меня увидели лишь к обеду.

 — Всем добрый день, — поприветствовал я всех, входя в столовую.

 — Ну, кому доброе, а кому бессонная ночь и утро, — пробурчал Дайро, уткнувшись в тарелку носом. — Только и слышал с двух сторон замка: «Да, ещё, вот так, глубже». «О да, не останавливайся», «Даррррр», «Вирааам».