Ангел с железными крыльями (СИ) - Тюрин Виктор Иванович - Страница 22

— Знаете, поручик, вы очень странный и непонятный для меня человек.

— Это хорошо или плохо?

— Еще не знаю.

— Хорошо, отвечаю на ваш вопрос. Считал, что у нее и так много защитников. Там, кроме меня, было не менее дюжины мужчин.

— Боюсь, что не совсем понимаю вас. Объяснитесь, пожалуйста.

— Там происходило собрание группы… революционеров. Она одна из них. По моему разумению, ее товарищи и должны были прийти на помощь своей боевой подруге.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, потом какое?то время раздумывала и наконец, сказала: — Тогда,… если я все правильно понимаю, то ввязавшись в драку, вы тем самым вступились за меня.

— Вы все правильно поняли.

— А зачем? Или вы решили, как благородный рыцарь, вступиться за честь дамы?

— Все правильно. Только одно маленькое дополнение. За честь прекрасной дамы.

Щеки у девушки порозовели.

— Я вам благодарна, но то, что произошло, там, в парке,…. Это было… дико. Извините меня, но по — другому это никак нельзя назвать.

— Вы полагаете, что мне нужно было вызвать их на дуэль?

— Нет, конечно. Они этого не достойны. Просто их надо было… жестко отчитать и тем самым поставить на место.

— Как вы себе это представляете, Мария Владимировна?

Девушка задумалась, потом спустя минуту, сказала: — Да,… я понимаю. Они не те люди. Могли просто не понять, и все опять бы кончилось дракой.

— Вот видите, как просто. Вы пришли к такому же мнению, как и я.

— Нет! Все?таки вы не правы. Нельзя решать все кулаками! Это неправильно!

— Давайте поговорим о чем?нибудь другом. Кстати. Чуть не забыл, сестра сказала, что это вы мне организовали отдельную палату. Это так?

— Да.

— Спасибо вам.

— Не за что. Поправляйтесь.

— Как ваш дядюшка поживает?

— Хорошо. Преподает. Возится со своей коллекцией. Тут ему на днях пришло письмо от какого?то научного общества из Англии, в котором сообщили, что сделали его своим почетным членом. А он недоволен. Говорит, что они сделали неверные выводы из какой?то его монографии и опубликовали их в своем научном журнале. Теперь он собирается написать им гневное письмо.

— Гневное письмо? Гм! На мой взгляд, он мягкий и добродушный человек.

— Так оно и есть. Студенты его очень любят. А про письмо он уже наверно забыл. Просто временами хочет показать, какой он строгий и требовательный преподаватель и ученый.

— А вы? Какая вы, Мария Владимировна?

— Я? — девушка несколько смутилась. — Какой?то необычный вопрос, не кажется ли вам?

— Не хотите, не отвечайте. Я вот что хочу вам сказать…. Вы меня извините за мое поведение на благотворительном балу.

— Вы тогда вели себя не самым лучшим образом. Да еще сломали челюсть Александру Осиповичу, который вступился за меня.

Мне был совершенно безразличен капитан с его сломанной челюстью, но чтобы не нарушать наших установившихся отношений, я принял покаянный вид. Видно мне удалось сыграть свою роль, потому что девушка, с легким чувством вины в голосе, сказала: — Я вас уже давно простила, Сергей Александрович.

Продолжая изображать раскаяние, пришлось спросить:

— Как он сейчас?

— Хорошо. Он заботливый и хороший, при этом глубоко любит искусство. Театр хорошо знает и умеет роли разыгрывать. Несмотря на то, что столбовой дворянин, он в юношестве сбежал от родителей и выступал на сцене. С ним легко и просто.

— А со мной?

— Вы не такой. Мне кажется, что вы сильный, жесткий и своевольный человек.

— Если судить по вашим словам, то такие люди вам не особенно нравятся. Я прав?

— У меня уже был опыт…. Впрочем, это неважно. Извините, но мне уже надо идти. До свидания.

Девушка поднялась и пошла двери. Конец нашего разговора был настолько неожиданным, что я только и успел сказать ей в спину: — До свидания.

ГЛАВА 5

Перед тем как выйти, остановился в больничном вестибюле перед зеркалом. Бровь рассечена. Подживающая ссадина на скуле. Левый глаз окружало цветное пятно уже начавшего сходить кровоподтека. В довершение этой безобразной картины — белая повязка, охватывающая голову.

"Гм…. Тот еще красавец".

Выйдя из больницы, увидел внизу широкой лестницы ожидающую меня сестру и Алексея. Мой вид поумерил их восторги, но чувство радости в глазах обоих нельзя было не заметить.

— Господа и дамы, как насчет того, чтобы отметить мой выход?

Выбирать ресторан не стали, а зашли в первый, попавшийся нам по дороге. Правда, у официанта, вышедшего нам навстречу, при виде моей побитой физиономии возникли законные сомнения, но демонстрация наличности в бумажнике сразу отмела их прочь. Пир удался на славу, после чего мы отвезли Наташу в пансион. Только я отпустил извозчика, как сестра протянула мне конверт.

— Что это?

— Возьми! Это от мамы. Почитай.

Быстро пробежал глазами густо заполненный мелким подчерком матери листок, затем поднял на сестру глаза.

— Так что? Тебя можно поздравить?

— Да, Сережа, да! Правда, не хорошо радоваться чужой беде, но…. Надеюсь, ты меня понимаешь?!

— Твой жених попался на воровстве. Кем он был, напомни?

— Точно не знаю. Чиновник в департаменте. Какие?то поставки.

— Следствие, потом суд…. Все! Можешь его вычеркнуть из своей жизни. Кстати, мама хочет, чтобы ты приехала к ней.

— Конечно, я поеду! Знаешь? Я решила! Скажу ей об Алексее!

Я пожал плечами: — Тебе решать, сестренка. Твои восемнадцать лет не за горами, и ты станешь совсем взрослая! Кстати, а как будем праздновать твой день ангела?

Я уже ожидал вороха самых необычных предложений и пожеланий, как она вдруг покраснела и несмело спросила: — Сережа, можно мне пригласить Алексея?

— Почему бы и нет? Так на сколько персон мне заказывать ресторан?

— Таня. Варя. Маша. Алексей. Это все.

— С моей стороны еще один Лешка. Пойдешь, парень?

Мальчишка покраснел, а потом буркнул: — Позовете — пойду.

— Вот и отлично.

— Сережа, я завтра, с Варей, еду платье забирать у портнихи. Оно такое красивое! Ты просто не представляешь! — я уже начал кивать головой, тем самым демонстрируя внимание к ее восторгам, как вдруг она неожиданно спросила. — Сережа, ты не хочешь пригласить Марию Владимировну?

— Нет.

— Она мне сказала, что навестит тебя больнице. Разве не приходила?

— Приходила.

Сестра внимательно посмотрела на меня и хитро по — женски, краешками губ, улыбнулась.

— А она красивая, Сережа.

— Может быть. Ну что будем прощаться?

Придя на тренировку, неожиданно узнал, что в субботу будет выпускной экзамен, а другой новостью стало то, что сдавать его мне придется вместе с ними, и это притом, что я пришел в группу на полтора месяца позже остальных. Экзамен был прост и одновременно сложен. Поединок с мастером. Закончиться победой он, естественно, не мог, но как сказал мастер, через схватку он поймет, насколько хорошо подготовлен его ученик. Испытание прошли все, после чего агенты на радостях пригласили меня, как положено, обмыть успех.

Я хотел уже попрощаться с японцем, как тот вдруг неожиданно сказал ожидавшим меня у входа полицейским: — Вы идите, а я ненадолго задержу господина Богуславского.

Один из агентов, Дмитрий, веселый холостяк, подмигнул мне и сказал: — Сергей Александрович, мы идем не торопясь, а если припозднишься — ты знаешь, где нас искать!

С минуту мы стояли с Окато друг против друга, и все это время тот смотрел на меня, твердым, неподвижным, казалось бы, безразличным взглядом, но я знал, что это не так. Предстоял какой?то серьезный разговор.

— Мне сказали, что ты схватился в рукопашной схватке с дюжиной людей. Это правда? — вдруг неожиданно спросил он.

— Гм. Да.

— И в результате оказался в больнице. Это очень плохо. Неужели я тебя так плохо готовил?

— Вы забываете о том, что я обучался у вас всего три с половиной месяца.

— Речь идет не об этом, а о тебе самом. У тебя хорошие задатки. Невосприимчивость к боли, хорошая реакция, мощный удар. Все это надо правильно использовать, а ты не сумел.