Принцесса-свинья (СИ) - Тихомиров Артем Юрьевич - Страница 4

— Отродясь в мире не было счастливее мужчины, чем я.

— Отродясь в мире не было счастливее женщины, чем я, — эхом отозвалась Изобель, дивясь и радуясь твердости и величине могучего мушкета своего возлюбленного. Сей жезл раскаленный и пульсирующий гладила и тискала ее ручка. Думала принцесса, что не иначе провидение послало его к ней сегодня ночью, дабы развеять мрачные думы и познала она счастье хоть на миг.

Собирался уже Томазо завести беседу о колдовстве черном, как в дверь постучал явившийся поворковать да поплакать король Альфред.

Испугался свинарь, вскочил, забегал, как мышь, угодившая в ведро. Поймала его Изобель за руку, вручила одежду, и говорит:

— Лезь под кровать и лежи там, не шевелясь.

Так он и сделал, а король вошел, ничего не заметив, долго разговаривал с дочерью, обсуждая дневные новости. Затем они оба вспомнили о злой судьбине, поревели, вырвали из голов своих некоторое количество прядей, как то скорбящим положено, и разошлись. Тогда выбрался Томазо из-под кровати и говорит:

— Почти рассвет. Мне нужно вернуться в свои покои, но мы встретимся. Больше мне не забыть тебя, о возлюбленная. И клянусь, я найду способ разрушить твое проклятие.

— Можно ли мне желать еще большего счастья, возлюбленный мой, глиста ненаглядная, тухлятины кусок? Если бы мне суждено прямо сейчас сойти в могилу, ни о чем бы я не пожалела.

Свинарь уверил ее, что это совершенно ни к чему, могила подождет. Втайне он, конечно, надеялся на новые исследования восхитительных ландшафтов Изобель следующей ночью. Змей тот, что мужчину отличает от женщины и между чресл гнездится, не чувствовал ныне насыщения.

— Рыло пучеглазое, — сказала Изобель так нежно, что свинарь едва не расплакался. — Все что не сделаешь ты, будет на пользу мне. На твою волю отдаюсь.

— Но кто заколдовал тебя? — спросил он, помня о самом важном.

Изобель рассказала ему о встрече у ручья, о том, как хорошенько обложила ту уродливую старую кикимору. Задумался Томазо и говорит:

— Не знаю, как повернется судьба, но чувствую — разгадка тут близко. Сердце говорит.

— Батюшка денно и нощно ищет способ, но нет, видимо, в мире средства против моей беды. Так и умру я в загоне для свиньи, с пятаком, выпачканном в навозе.

Томазо уверил ее, что не бывать тому и ушел.

Глава 6

На следующий же день, говорят, явился во дворец старый-престарый чародей. В черное одетый, со злым сухим лицом, на пергамент столетний похожим. Изо рта клык торчит, один глаз не открывается, гноем заплыл.

Вошел в тронный зал, на аудиенцию к королю Альфреду, огляделся и сказал:

— Вели, государь, принести старику вина, чтобы смочил он себе глотку, уж больно она пылью забита.

Альфред приказал напоить чародея и стул ему поставить, ибо монархом, всем известно, был добрым.

— Пришел я сюда, узнав, что ищешь ты средство дочь свою Изобель избавить от злого проклятия, — сказал старик. — Верно то?

— Верно, — ответил король. — Многих магов и ведьм я принимал здесь и все говорили мне и советовали ерунду. С чем пришел ты, чародей? Берегись, если просить денег будешь и норовишь обмануть, висеть тебе без кожи на центральной площади еще до заката.

Рассмеялся на то чародей, ничуть не испугавшись.

— Секрет прост, государь. Чтобы снять проклятие с принцессы надо убить того, кто наслала его.

— Никто не говорил мне этих слов раньше, и в них есть здравый смысл, — удивленно покачал головой Альфред. — Однако мы так и не знаем, кто была та старуха, что прокляла мою дочь. А раз не знаем то как ее отыскать?

Чародей губами слюнявыми причмокнул.

— Нет ничего проще. Мне известно, где обитает эта зловредная особа. И всего-то и надо недалеко прокатиться, ведь она в пределах твоего королевства.

Еще сильнее удивился Альфред.

— И ты покажешь дорогу?

— Конечно. Для того я и здесь, — ответил чародей, зловеще прищуриваясь.

— Если прав ты и из того выйдет толк, я озолочу тебя, старик, — пообещал растроганный король, в груди которого зажглась надежда.

— Не нужно мне твое золото, государь. Не нужны и иные дары, — сказал старик.

— Какой же награды ты просишь?

— Никакой. Убей ту ведьму зловредную, ибо то же самое хочется сделать и мне — ибо счет к ней имею — да слаб я и немощен стал. Смерть ее и будет мне награда и тебе слава, государь. Кто же пройдет мимо, если может, наконец, положить конец злодеяниям мерзавки, этой старой сифилитичной шлюхи, о государь? Потому — не медли, поспеши. Снаряди отряд рыцарей и пусть изрубят старуху на куски, а голову ее ты в банку положи и залей медом, чтобы сохранить для потомков.

Понравилось королю это предложение, однако спешить Альфред не стал, решил, что отряд рыцарей слишком заметен будет. Чересчур много шума наделают доблестные воители в пути. Не лучше ли послать в логово ведьмы всего одного охотничка, чтобы сделал дело тихо и ударив зловредницу в спину, не дал ей изготовиться для сражения? И потом, если она поборет рыцарей, если вдруг сильна окажется, как великан, горы способный яростно крушить, потеря для королевства значительна будет — возмутятся благородные семьи, почему это король отправил их сынов-красавцев-героев на убой.

И решил Альфред твердо, что нужна ему в таком деле скрытность и хитрость, все равно что лисе, которая в курятник ночью пробирается мимо спящего пса.

— Хорошо, — изрек король, и чародей подробно описал ему дорогу, по которой можно добраться до дома ведьмы.

Когда же чародей ушел, Альфред мучился до самого вечера: хотелось ему рассказать Изобель хорошие новости, а заодно испросить совета, кому лучше поручить опасное дело.

Глава 7

Прошел день, солнце закатилось. Служанки вернули принцессу в ее покои, вымыли и переодели, а уже следом явился и король, раньше обычного. Рассказал он дочери о визите чародея и его совете. И говорит:

— Кого же послать мне в логово ведьмы? Не рыцарем он должен быть, не лесником, не придворным, не лекарем. Может, самому взять меч и отправиться в лес?

— Что ты, батюшка, слизняк болотный, — разрумянившись от радости, произнесла Изобель, чьи прекрасные очи увлажнились чистейшими слезами. — Лопни твоя селезенка, ни к чему тебе рисковать? Не шли рыцарей или царедворцев, не отправляй лекаря или лесника. Отправь убить ведьму моего свинаря, дай ему острый нож, пускай он заколет ведьму, разрежет на части, а голову принесет тебе. Послушай моего совета, так будет лучше для всех.

— Мудра ты, о дочь моя, — восхитился король, беря ее руки белые в свои. — Но разве свинарь знает твою тайну?

Хитрой могла быть Изобель, если того обстоятельства требовали, и скрыла она от отца правду. Не время еще, рассудила девушка, ведь тогда наверняка узнает он и о том, что сорвал девственный ее цветочек свинарь, а еще что пользовал ее днем сзади, прямо в загоне; так силен был пыл влюбленного, что приговаривал он, любя, в пылу сношения: «Свинка моя ненаглядная, хрюшечка небесная и сладкая пампушка…» — о чем, правда, Изобель помнила смутно.

Улыбнулась принцесса, глядя отцу в глаза.

— Положись на чутье мое, — прошептала Изобель и соврала еще немного: — Мне вещий сон был. Пусть свинарь идет.

— Быть по сему! — торжественно согласился король Альфред. Смекнул он, что если Томазо и не удастся убить ведьму, потеря невелика. Не дворянин, не рыцарь все-таки. Мало ли в королевстве еще подлых людишек, возящихся в навозе? Обнял король дочь свою, погладил по щеке и прибавил: — Сегодня же прикажу ему.

На том и порешили.

Утром вызвал Альфред свинаря к себе.

— Слушай, голубчик, и запоминай хорошенько. Даю тебе задание. Пойди к логову злой ведьмы и напади на нее с острым ножом, заколи ее, заруби и голову отсеки. Голову принеси мне в доказательство исполненной работы. Сделаешь — озолочу так, что до конца жизни и внуки твои нуждаться не будут.

Поклонился Томазо и уверил короля, что сделает как велено, а сам смекнул, в чем тут дело. Это та ведьма, которая на возлюбленную его принцессу заклятие наслала; смерть лишь поганая старая шлюха заслужила, и ее она получит. Так решил он твердо.