Черные стрелы (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 16

— Тишина, — зорко вглядываясь во мрак, вздрагивающий на границе освещенной земли, произнес молодой человек. Его голос звучал звонко и ясно в гнетущей тишине.  — Видел, как вы гнали.  Измененные привязались?

— Да, — скупо кивнул охотник. Взяв из рук караульного лук, он недовольно осмотрел оружие и вернул владельцу:

— Снова тетиву не снимал, да в сырости держал? — говоря с караульным, Тенро вглядывался в ночной сумрак, но, вопреки своим опасениям, не увидел тумана. Почувствовав легкое облегчение, охотник немного расслабился.

— Вечно ты ворчишь… — молодой парень поджал губы. — Да все дела были, матери помогал с огородом. А вот как все началось, я только тогда про оружие-то и вспомнил, вот…

— Лучше слушать мое ворчание и не перечить, следуя советам, чем умереть от того, что тебя подведет твой же лук, Атар. — Назидательно сказал Тенро. —  Снова за Ликой подглядывал, да обо всем на свете забыл? Будь внимателен, — не дожидаясь ответа, охотник спустился на землю и пошел вдоль частокола, про себя договорив:

  «Будь внимателен, а то не увидитесь вы больше ни с Ликой, ни с матерью».

 Охотник и волк бесшумно скользили в освещенной неровным светом факелов ночи. Они иногда замирали, прислушиваясь к неестественной ночной тиши, но потом продолжали свой обход — все вокруг было спокойно.

 Однако охотника не покидало усиливающиеся ощущение тревоги. Он обошел деревню три раза, прежде чем хоть как-то успокоился.

 Когда далекие звезды начали по одной угасать, и темное небо стало немного светлее, охотник вернулся домой. Он выспался в дороге, так что решил, что времени до рассвета ему вполне должно хватить для отдыха.

 Оказавшись дома, Тенро лишь разулся, сбросил мокрый плащ, да позаботился об оружии, после чего улегся на расстеленную прямо на полу шкуру. Тенро не стал снимать одежды, понимая, что может проснуться от звуков битвы и тогда у него не будет времени на сборы.

  Слушая стук дождя по деревянному подоконнику, охотник уснул.

 Мужчину разбудили голоса. Быстро вскочив, Тенро схватился за лук, но, прислушавшись, понял, что ничего не произошло, по крайней мере, пока. Выглянув в окно, он увидел, как влага на стекле блестит под ранними солнечными лучами, и все пережитое вчера показалось сейчас неприятным сном.

 Но, к сожалению, это было не так.

 Собравшись и спустившись вниз, Тенро оказался в зале для сборов, где сейчас стало довольно тесно и попросту не протолкнуться. Разумеется, дом старосты с трудом смог вместить всех желающих, поэтому отец Тенро сейчас чуть ли не силком выталкивал соседей за дверь, в очередной раз, повторяя им:

— Давайте все на улицу! Говорить буду там! — на этот раз слова прозвучали довольно резко  и грубо, выдавая серьезный настрой Тара, так что его, пусть и неохотно, но послушали.

— Быстрее шевелитесь! — Гур возвышался в дверях, призывно махая рукой и торопя столпившихся в проходе жителей Зеленых полян.

 Народ выходил медленно, поначалу пропуская стариков, подолгу копошившихся на пороге. Собравшиеся терпеливо ожидали, пока дед Микран, самый старый житель деревни, наконец, справится со своими сапогами. Склочный старик не позволял помогать себе, не скупясь на крепкие слова и безрезультатно пытаясь всунуть дрожащую ногу в растоптанную обувку.

 Не выдержавший Гур, едва не оторвав своему отцу ногу, впихнул ее в сапог, за что удостоился витиеватого ругательства и удара по спине скрюченной, как и сам его родственник, клюкой.

— Ишь, вырастил дуболома на свою голову! — Сокрушался Микран, ковыляя к выходу. — Силы есть — ума-то не надо. Где уважение к старшим-то потерял, недоумок? Я насколько тебя старше?!

— Давай шевелись, — беззлобно пробасил Гур. — Уважать его, ха! Ты в молодости-то олухом был, да с годами им же и остался, только состарился да одряхлел. Дурака и старость мудрецом не сделает!

— У! Неблагодарный!.. — Микран погрозил сыну клюкой, но, все-таки, едва не споткнувшись о высокий порог, вышел на улицу.

 Старик продолжал ворчать и ругаться на всех и вся, буйно выражая свое недовольство и стуча клюкой то по крыльцу, то по перилам, то по кому-то из жителей деревни, о чем свидетельствовал глухой звук удара, сопровождаемый гневным криком и бранью.

— Интересные у вас тут люди, — Ульн старался держаться бодро, хотя мешки под его глазами и усталый вид выдавали чувства пилигрима. Жрец, наверняка, не спал всю ночь, терзаемый страхом и волнением.

— Не без этого, — согласно кивнул Тенро, провожая взглядом покидающий зал люд.

 Он смотрел на жителей Зеленых полян и с каждым мгновением понимал, что, скорее всего, все они решат остаться здесь. Те, кто родился и вырос в глубинке, всегда славились своим упрямством и Тенро понимал, что никак не сможет повлиять на их решение.

— Заходила Линна, добрая и приятная женщина, принесла еды, вот, — пилигрим указал Тенро на стоящий в углу грубо вытесанный накрытый стол. — Перекуси.

  Охотник не видел причин отказываться, так что взял со стола краюху еще теплого хлеба да крынку свежего молока, пахнущего травой. Придвинув к себе накрытую полотенцем миску густой похлебки, охотник втянул носом приятный запах.

 После вяленого мяса, незатейливая домашняя еда показалась Тенро поразительно вкусной.

— Она говорила, что ее дочери нездоровиться. Думаю, Мила обрадовалась бы, если бы ты зашел в гости. Сейчас она слаба, но обязательно поправится. Ее мать говорит, что девушка очень ждала твоего возвращения.

— Зайду к ней, как вернусь, — пообещал Тенро, запивая хлеб теплым молоком. Навестить Милу, и правда, следовало.

 Да и подарок нужно отдать,  — мужчина представил, как обрадуется девушка. Пусть он купил всего лишь безделушку, но Мила точно будет счастлива. Мысль о ее улыбке, обдала сердце охотника неожиданной теплотой, быстро растворившейся в сомнениях. Не даст ли он девушке ложную надежду?

— Еще Линна просила меня сходить к ее сыну, Кирану, — медленно произнес Ульн, отвлекая Тенро от собственных мыслей.

  Глядя в стену перед собой, пилигрим принялся размышлять вслух:

— Она говорит, что парня мучают боль и кошмары, а он не хочет никого видеть. Мальчик озлобился, видимо считает себя увечным, обузой для всех. Бедная страдающая мать надеется, что я смогу хоть как-то помочь ее ребенку, может со мной он поговорит…

— А вы сомневаетесь, что сможете помочь? — от взгляда охотника не укрылась нерешительность собеседника и его сомнения. Отчасти Тенро понимал чувства жреца, так же как и то, что довелось пережить Кирану.

— Если кошмары бедного мальчика сравнимы с теми, что мучают тебя то, боюсь, что я никак не смогу помочь ему, — Ульн говорил и искренним сожалением. — Но, я считаю, что мой долг — навестить его. Задано посмотрю, что с Милой. Я кое-что смыслю в деле лекаря.

— Это правильно, — согласился Тенро, быстро покончив с едой. — Передайте Миле, что я приду к ней сразу, как только покончу с делами.

 Поднявшись из-за стола, Тенро поначалу хотел прихватить что-то и для Ара, но сообразил, что добрая по своей натуре Линна, не позабыла бы и про волка. Мохнатый проныра, быстро завоевал расположение жителей деревни и всегда получал от них что-то вкусное.

 Когда Тенро собрался покинуть дом, его снова окликнул Ульн:

— Они ведь не уйдут, не оставят свои дома?

— Думаю — нет, — честно, с толикой грусти и раздражения ответил охотник.

  Когда Тенро вышел на улицу, то сразу же поежился от утренней прохлады и свежести, что легкий ветер доносил с высоких гор Королевского кряжа. Он сразу же увидел отца, взобравшегося на сторожевую вышку, перед которой столпились едва ли не все жители Зеленых полян — почти семь десятков человек. Все они, задрав головы, внимательно слушали старейшину, который уже заканчивал свою, по обыкновению простую и короткую речь:

— Такие дела, — Тар оглядел всех собравшихся, задержав взгляд на стоящем позади земляков сыне. — Беда пришла к нам с туманом и может статься, что это измененные пожаловали. Про них вы и сами знаете, а кто нет, так можете спросить у моего сына или у Кирана. Они сами этих тварей видели и сражались с ними.