Глубоководье (ЛП) - Авлинсон Ричард - Страница 54

На каменистом побережье росли пучки чахлой травы, покрытые двухдюймовой пеленой снега и повсюду валялись обломки деревьев, прибитых к берегу. Шестидюймовый слой почвы обеспечивал надежное пристанище нескольким карликовым соснам, источавшим в воздух приторный аромат хвои.

Само озеро располагалось в низине у основания Хай Мура. Слева от Келемвора из озера выбегал единственный ручей, ныне почерневший и заледенелый. Единственным видимым источником, питавшим озеро, был замерзший водопад, но Келемвор на собственном опыте убедился, что в него впадала как минимум еще одна подводная река.

Проведя беглый осмотр окрестностей и не обнаружив никаких путей к спасению, Келемвор перешел к более решительным действиям. Резко дернувшись, он попытался освободиться изо льда. Но и здесь его ждала неудача, отчего округу огласил его яростный рев.

Его крик отдался эхом, таким чистым и звонким, словно это было не отражение, а его собственный второй крик. Это повергло воина в еще большее отчаяние. Вновь закричав, Келемвор погрузил руки в землю и потянул изо всех сил. Усилие отдалось неимоверной болью в спине и плечах. Руки, все еще не отошедшие от долгого плавания, казались тяжелыми, словно дубины, но он не останавливался.

Наконец все мышцы Келемвора задрожали, его пробил озноб и он понял, что безумно замерз. Лицо и пальцы хлестал безжалостный ветер, а тело словно покалывали множество ледяных сосулек. Ниже талии холод пробрался до самых костей, обжигая его ягодицы и бедра ледяным пламенем.

Но больше всего он переживал за ступни. Несмотря на плотные краги и хорошо промасленные сапоги, его ноги промокли насквозь. Келемвор подозревал, что покалывание в пальцах ноги было первым признаком надвигающегося обморожения. Если ему не удастся освободиться в ближайшее время, то он наверняка лишится своих пальцев, а возможно даже и замерзнет до смерти.

На нижнюю ветку ближайшей сосны опустился ворон и обвел пойманного в ловушку воина голодным взглядом. Келемвор лишь шикнул на него. Птица осталась на месте, учтиво дожидаясь, когда зеленоглазый человек соизволит умереть. Он могла быть терпеливой и судя по лоснящемуся оперению и упитанному телу, ворон жил совсем не впроголодь.

Келемвору была вовсе не по душе мысль, что его обглодают словно баранью ножку. «В-в-возвращайся з-з-завтра!» — крикнул он, стуча зубами от холода. «Все равно я не уйду отсюда».

Ворон моргнул, но остался на месте. Хотя он и не торопился приступить к своей трапезе, но не хотел, чтобы его добыча попала в лапы какому-нибудь другому падальщику.

Келемвор поднял кусок дерева и бросил его в черную птицу. Он промахнулся, угодив в дерево рядом с тем, на котором сидел ворон. Птица бросила тревожный взгляд на задрожавшие ветки и вновь посмотрела на воина.

«Пошел прочь», — рявкнул Келемвор, махнув на птицу рукой. «Дай хотя бы умереть в покое».

Внезапно воин понял, что никогда в жизни еще не испытывал подобного отчаяния. Келемвор никогда не сдавался, прежде чем кончалась битва, но и никогда он не оказывался в столь безвыходной ситуации.

Он старался не обращать внимания на подобные страхи. Раньше он не раз сталкивался со смертью лицом к лицу, но никогда не чувствовал себя столь отчаявшимся как сейчас. Воин боялся нечто большего, чем простая смерть. Он не раз повторял себе, что все это из-за того, что он не смог уберечь скрижаль и она попала в лапы зомби.

Но в глубине души он понимал, что это была ложь. Хотя Келемвор понимал сколь важно было вернуть скрижали Хелму, но ее утрата не могла так надломить его стойкий характер. Истинной причиной его мучений была смерть Адона и неопределенность судьбы Миднайт. Хотя он не знал, что произошло с ней, он чувствовал, что ей не удалось избежать объятий водоворота.

Хватит думать об этом, — приказал он себе. Хватит, пока не стало слишком поздно. Внезапно Келемвору захотелось заснуть, чтобы он мог проснуться и понять, что зомби и подводный поток были лишь дурными снами.

Но воин не смел закрывать глаза. Несмотря на нарастающую усталость, Келемвор понимал, что в этих условиях минутная расслабленность может стоить ему жизни.

Дрожь в мышцах постепенно унялась и он вновь ощутил как они наливаются силой. Келемвор осознавал, что он как никогда близок к смерти. Он дернул ногой и заколотил по черной корке под его грудью.

Но лед даже не треснул, продолжая хранить убийственное молчание. Он был словно мертвец, но все же он был жив. Из меня получится неплохой ходячий труп, — подумал Келемвор, — стану как те зомби из каравана. При этой мысли он мрачно усмехнулся.

Но бессмертие было лучше того, что произошло с Миднайт и Адоном.

Забудь об этом, — сказал он себе. Мысли о прошлом несут с собой лишь уныние и печаль. Сначала выберись отсюда, а потом уже будешь и думать.

Но прогнать нахлынувшие чувства было не так легко, как могло показаться на первый взгляд. Если бы Келемвор не настоял на спасении каравана, если бы он не был таким упрямым, то его друзья были бы сейчас живы. Но воин проявил свое упрямство, как он делал это уже не раз. Пожалуй, он заслуживал смерти.

«Хватит!» — крикнул он, надеясь вывести себя из охватившего его оцепенения.

Ворон каркнул, словно призывая Келемвора покончить со своим бренным существованием в этом подлунном мире.

«Тогда принеси кинжал или хотя бы камень», — пробормотал воин птице. «Не могу же я убить себя голыми руками».

Птица свесила голову набок, почистила перышки и наградила Келемвора неодобрительным взглядом.

Келемвор протянул руку и схватил ближайший к нему обломок древесины. Ворон приготовился вспорхнуть с ветки, но в намерения воина совсем не входило нападать на птицу. Взяв ветку словно дубину, Келемвор обернулся так далеко вправо, как только мог и грохнул деревяшкой по льду.

Над озером разнесся громкий треск, эхом отразившийся от утеса возвышающегося на противоположном берегу. Келемвор попытался пошевелить ногой, но она не поддавалась. Он снова занес палку и ударил еще раз. Над покрытым льдом озером разнесся еще один громкий треск. Деревянная дубинка переломилась надвое и один из обломков, скользнув по льду, отлетел в сторону, оставив воина с двухфутовой палкой в руках.

Ворон несколько раз протяжно каркнул и соскочил с дерева. Опустившись на берег, чуть в отдалении от Келемвора, он каркнул еще раз.

Келемвор подумал о том, чтобы запустить палкой в птицу, но внезапно ему в голову пришла совсем иная мысль. Сломанная ветка была слишком ненадежна, но это все что у него было. Вместо того, чтобы тратить свои силы на воина, он перехватил палку как кинжал и ударил ее острым концом лед.

Он бил раз за разом, пытаясь двигаться в едином ритме. Наконец Келемвор остановился, чтобы посмотреть на результаты своих усилий. Один конец палки вконец измочалился, рука пульсировала от приложенных усилий, но остальные части тела почти не согрелись.

В черном льду образовалась совсем крошечная ямка. Замерзшая вода была гораздо прочнее дерева усилия воина разбить ее оказались тщетными. Если он хотел пробить себе путь к свободе, ему было необходимо что-то более прочное нежели дерево или сам лед.

Он вспомнил о кремне и огниве, что хранил в сумочке на шее, но тут же отбросил эту идею; это были лишь небольшие обломки, которыми он пользовался, чтобы разводить костры на привалах. Из них могли бы получиться неплохие наконечники, если бы только он смог привязать их к концу палки, но сделать это было нечем. К тому же, если они отлетят в сторону, то будут для него потеряны, а этого допустить он не мог. Если он все же погибнет, он хотел воспользоваться кремнем, чтобы нацарапать на льду прощальную записку, хотя и понимал, что это будет достаточно бессмысленно.

Келемвор вновь обратил свой взор к береговой линии. С помощью обломка палки он мог дотянуться до других предметов. К несчастью, на побережье ничего не было, кроме других палок и птицы. К Келемвору начало подкрадываться отчаяние, он осознавал, что не сможет спасти себя, что лед был слишком прочным и толстым. Он умрет, как и другие…