Обреченный мир - Рейнольдс Аластер - Страница 74

В итоге решили, что «Репейница» повезет и обработанную сыворотку, которую после одноступенчатого разбавления можно давать людям, и неочищенный секрет. Кильон продолжит работу, поэтому имелись все предпосылки того, что к прибытию на Клинок неочищенный продукт будет готов к использованию. Рискованно, конечно, хотя не рискованнее других вариантов.

Главное – не забыть реагенты и лабораторную посуду, ведь после того, как Кильон поднимется на борт «Репейницы» и она оторвется от Роя, исправить положение не получится. Поэтому крайне важно не упустить ничего. Кильон закрылся в лаборатории Рикассо, под наблюдением плотомеханических тварей вытряхнул на стол содержимое докторской сумки и принялся укладывать все обратно, методично, как хирург – органы в тело оперируемого. Рядом с сумкой стоял деревянный ящик с соломой, а в нем – стеклянная и керамическая посуда и контейнеры с препаратами, слишком хрупкие и громоздкие для сумки. Куртана заранее снабдила его списком членов экипажа. Он провел личный осмотр каждого из них, изучил анамнез, определил зональную выносливость всех членов экипажа и подготовил препараты, которые пригодятся, а не станут мертвым грузом.

Сумку и ящик Кильон наполнил за час и примерно столько же времени обдумывал, не ошибся ли с выбором. Ящик громоздкий, вместе с сумкой носить тяжело, поэтому сумку Кильон запер в лаборатории, а ящик отнес к квартирмейстеру, руководившему загрузкой корабля Куртаны.

– Аккуратнее с ящиком, – предупредил Кильон, рискуя оскорбить опытного авиатора. – В нем не посуда и препараты, а человеческие жизни.

– Клиношные жизни, – уточнил квартирмейстер, словно это что-то меняло.

– Я вскрыл достаточно ройщиков и знаю: кровь у нас всех одинаковая, – заверил Кильон.

Во чрево «Переливницы ивовой» Кильон вернулся уже ночью. В лабораторию его вообще не тянуло, а по ночам – особенно. Борги никогда не спят. Они смотрят, ждут, воняют зараженным личинками и засиженным мухами мясом, которое давным-давно следовало выбросить. По ночам Кильону казалось, что расстояние между его рабочим местом и клетками сокращалось, приближая кошмары.

Он вставил ключ в замочную скважину и попытался повернуть. Но ключ не поворачивался, словно замок уже открыли.

Трепеща от ужаса, Кильон толкнул дверь. Массивная и тяжелая – ее поставили, чтобы сдержать пожар и боргов, а любопытных и злонамеренных отпугнуть, – она вызывающе легко распахнулась.

Он не закрыл лабораторию! На миг эта мысль вытеснила остальные. Нет, Кильон отчетливо помнил, как доставал ключ, когда выносил ящик. Он ведь запер дверь, да? Или только хотел, а тяжелая ноша отвлекла его?

Свет по-прежнему горел. Кильон переступил порог и, как положено, запер дверь. Отсюда казалось, что все нормально: борги в клетках, линии отвода секрета исправны. Но пульс у Кильона зашкаливал. Он не всегда следовал советам Рикассо насчет топора и не потрудился забрать обещанный револьвер. Сейчас Кильон подошел к стене и снял топор с подставки. Тяжелый, как дубина, такой в руках не удержишь, не то что махать… Физическая сила Кильона убывала с каждым днем: на Небесных Этажах она не требуется.

Тише, чем сейчас, в лаборатории не бывает. Слышен гул двигателей «Переливницы ивовой», капанье фильтровальной установки, лязг боргов в клетках и жужжание вертикального пульта, выполняющего свою тайную задачу. За время отсутствия Кильона ничего не изменилось. Он зашагал вдоль клеток, приблизился, насколько хватало храбрости. Поворачивая хрящеватые головомодули, обитатели клеток следили за каждым его движением. Глаза-камеры жужжали и щелкали, острые клыки выпускались и втягивались обратно, блистая липким мускусом. К вящему облегчению Кильона, все было в порядке. Он так и не понял, почему не запер дверь в лабораторию, однако серьезных последствий оплошность не возымела. С учетом спешной подготовки «Репейницы» ошибка, конечно, непростительная, но хотя бы объяснимая.

Повесив топор на стену, Кильон двинулся к своему месту, чтобы взять сумку.

И тут он почувствовал чье-то присутствие. За спиной у него кто-то притаился. Кильон услышал щелчок и ощутил прикосновение металла к затылку. Мелькнула абсурдная мысль: борг выбрался на свободу и сейчас вонзит в него клыки. Нет, все клетки были заняты. Секунду спустя Кильон понял, что щелкал предохранитель, а в затылок ему дышал человек.

– Что же ты, доктор, дверь не запер? – прошипели сзади. – Какая халатность!

– Я запирал, Спата. – Оборачиваться не было нужды: Кильон знал, с кем разговаривает.

– Так она сама открылась?

– Должно быть, раз вы сюда проникли. – Кильон сглотнул, стараясь привести в порядок дыхание. – Только, наверное, удивляться не стоит. Вы подложили мне записную книжку, потом забрали ее, забавлялись с бумажными ангелами. Сделать дубликат ключа Рикассо, думаю, несложно, хотя я со своего глаз не спускал.

– Для умника ты туповат, – отметил Спата. – Ключ – ерунда. Считаешь, это остановило бы нас? Да мы без особых сложностей проникли бы сюда в любое время.

– Чего же вы ждали?

– Сам подумай. – Спата ткнул Кильона стволом. – Подсказку дам. Чтобы сорвать работу Рикассо, требовался козел отпущения. Долгое время достойных кандидатов не было. Потом нарисовался ты… Теперь яснее, да?

– Зачем мне срывать ему работу? Это же я торопил с доставкой лекарств на Клинок.

– А еще ты ненормальный изгнанник с миллионом причин ненавидеть Клинок. И уличенный лжец.

– Что бы вы ни имели против Рикассо, так поступать нельзя. Его препараты нужны всем. Он занимается полезным делом.

– Чувствуется, ты провел с ним слишком много времени. – Спата толкнул Кильона к двери. – Отопри дверь и оставь открытой. Потом возвращайся сюда.

Кильон послушался, понимая: бежать бессмысленно. Держи он топор в руках, может, и смог бы что-нибудь сделать, хотя… Нет, это самообман. Спата прострелит ему голову, прежде чем удастся замахнуться.

Кильон повернул ключ в замке и открыл дверь. Пустой коридор, прямая дорога на основную часть корабля, манил его.

– Отлично, доктор. Теперь открой клетку с боргом.

– Что?!

– Открой любую из клеток. Можно ту, что ближе к тебе.

В ближней к Кильону клетке сидел борг, которого Рикассо показывал ему в первый раз, когда привел в лабораторию. Ключи от клетки хранились у дальней стены, рядом с топором.

– Не знаю, чего вы добиваетесь…

– Больше повторять не буду. Открой клетку.

Кильон подошел к месту, где хранились ключи, и выбрал нужный. Топор на расстоянии вытянутой руки, но он бесполезен, если противник стоит в дюжине шагов и держит тебя под прицелом. Кильон уже рассмотрел оружие: у Спаты не табельный револьвер, а тяжелый автомат с длинным стволом и магазином снизу.

– Если хотите убить его, клетку открывать необязательно.

– Успею убить. Сперва пусть побуйствует, посеет панику – пусть все поймут, что держать этих тварей на корабле – чудовищная ошибка.

– Борг убьет меня, едва я открою клетку. Потом убьет вас.

– Не убьет. По крайней мере, пока я целюсь в вас обоих и пока у него есть шанс сбежать. Борги умом не блещут, но и глупыми их не назовешь. Пожалуйста, доктор, открой клетку!

Кильон глянул на автомат Спаты и мысленно сравнил его с мощными пулеметами, из которых строчили по боргам на земле. Пулеметы разрывали тех на части, но Кильон сомневался, что несколько пуль возымеют такой же эффект. Оставалось надеяться, что борг сбежит, устроит хаос, на который надеется Спата, а потом его убьют.

Кильон отпер железную дверцу клетки и широко ее распахнул. Раньше, когда сбежать было невозможно, борг частенько ерзал в клетке, а сейчас словно окаменел. Он лежал, подогнув передние конечности, задних у него не было, зато остался членистый хвост. Линия отвода секрета тянулась от борга к фильтровальному устройству на рабочем месте Кильона.

– Отсоедини трубку, – велел Спата. – Давай разбуди его.

– Борг не спит, – возразил Кильон. – Он решает, что делать дальше.

Разумеется, это была догадка, но не безосновательная.