Обреченный мир - Рейнольдс Аластер - Страница 63

– Иначе говоря, вы хотите крови, в то время как Рикассо старается помочь людям. Что же вы не убили его, и гора с плеч?.. – Кильон осекся, внезапно сообразив, в чем дело. – Погодите, кажется, понял. Вы хотите, чтобы я его убил, верно?

– Нет, доктор, ты неверно понимаешь наши методы. Устранение Рикассо не даст нам почти ничего. Он в курсе, поэтому так легкомысленно относится к собственной безопасности. Во-первых, устранение нужно планировать предельно аккуратно, чтобы не было похоже на нападение или расправу. Во-вторых, мы рискуем вызвать лишнюю симпатию к нему. Если убьем его или раним, то усугубим собственное положение. Поэтому нет, я не хочу, чтобы ты его убивал. – Спата выдержал эффектную паузу и добавил: – Но кое-что ты для нас сделать можешь.

– С чего вы решили, что я стану вам помогать?

Начальник охраны придвинулся ближе, словно закадычный друг, решивший пооткровенничать:

– Буду максимально прямолинеен. Я знаю правду о тебе и девчонке, которая пока известна немногим. Но ситуация может измениться. Слово здесь, слово там – и новость о том, кто такая девчонка, облетит Рой быстрее сигнала гелиографа. Если тебе невдомек – гостям редко такое рассказывают, – история Роя не только игры котят в лунном свете. Случались и волнения. Перевороты. Страшные, кровавые мятежи. Корабли – единственное, что у нас постоянно. Во времена кризисов – а спровоцировать их проще, чем тебе кажется, – власть может быстро очутиться в руках толпы. Сам видел, как получилось на твоем драгоценном Клинке. Головорезы тут же из всех щелей выползают.

– А вы, значит, еще не выползли.

– Оцени реально свое положение, доктор. Да, Куртана и Рикассо хорошо с тобой обращаются. Но фактически ты до сих пор пленный, хоть и с огромными привилегиями. Сомневаешься во мне – попроси разрешения покинуть Рой. Посмотрим, далеко ли убежишь.

– У меня нет желания покинуть Рой.

– Я лишь о том, что этим людям ты ничем не обязан. Спас тебя Рой, а не лично Куртана. Она только выполняла свою работу.

– Вот и мне хотелось бы продолжить свою.

– Ты продолжишь. Продолжишь и после изменения структуры власти, если сейчас сыграешь правильно. Если нет, придется считать тебя идеологически ангажированным… Ну и я, конечно, не смогу тебе гарантировать безопасность после того, как твоя сущность и сущность девчонки станут общеизвестны.

– Интересно, кто это устроит? – вздохнул Кильон, понимая, что выбора нет и нужно смириться. – Объясните, что я должен делать.

– Ничего ужасного. У Рикассо есть один документ, очень нас интересующий. Это синий блокнот с кожаным корешком. Рикассо хранит его на полке под столиком, где сам с собой играет в шашки. Мы думаем, что в нем записи, касающиеся опытов, которые он лично ставит над боргами, записи куда правдивее и точнее тех, что представлены на суд общественности.

– Вы надеетесь, что эти записи его дискредитируют?

– Они покажут, по его собственному выражению, продолжительную неэффективность его опытов. Дальше пусть граждане решают сами.

– Раз знаете про блокнот, почему просто не возьмете его?

– Потому что в присутствии Рикассо к нему не подберешься, а в отсутствии Рикассо доступа в зал у нас нет.

– Замки взламывать умеете?

– Слишком много мер предосторожности, доктор. Рикассо – слюнтяй, но не дурак. А ты его новый друг. Вы уединяетесь в зале, беседуете. Наверняка он спиной к тебе поворачивается.

Кильону вспомнились долгие речи, которые Рикассо произносил, глядя в окно или готовя напитки.

– Я не стану губить его исследования. Если записи в блокноте настоящие, им нет цены.

– У Рикассо наверняка есть копия. К тому же мы не собираемся рвать или жечь документ, который его изобличает. Блокнот перейдет в собственность Роя. Когда новый режим установится окончательно, его получишь ты – почему бы и нет? – чтобы при желании продолжить опыты Рикассо.

– Я так не поступлю, – отрезал Кильон. – Не смогу. Даже если бы захотел и получил возможность, незаметно для Рикассо мне блокнот из зала не вынести.

– Ну, тут ты не прав. Мы с тобой непременно найдем варианты. – Спата похлопал Кильона по спине, по ложбинке между крылопочками. – Чудесно поболтали, доктор. Разумеется, о нашей беседе никому ни слова. Проговоришься – я непременно узнаю.

Кильон посмотрел Спате вслед, потом снова уставился на туман – на древние силуэты, которые едва в нем просматривались.

Рикассо наклонился над столом и долил Кильону напиток из графина, украшенного резьбой – воздушными кораблями и гигантскими вздымающимися облаками. Дело было вечером, они только что поужинали вместе с Куртаной, Аграфом и Гамбезоном. Мерока либо не получила приглашения на ужин, либо не приняла его. Второй вариант казался Кильону вероятнее.

Беседы за столом получились краткими и пустыми, словно важных тем предпочитали не касаться. Тому немало способствовали адъютанты, которые непрестанно являлись в зал и шепотом сообщали Рикассо свежие разведданные. Разговору мешало и минутное замешательство, заметное лишь по колыханию напитка в его бокале, с которым лидер Роя, затаив дыхание, внимал очередной порции новостей о погоде, топливе и легковоспламеняющихся летучих гигантах. Когда адъютанты удалялись, Рикассо старательно нащупывал нить беседы.

Поводов для тревоги хватало. На закате корабль охраны вернулся с сообщением о чужом корабле, таившимся в тридцати пяти лигах от топливного хранилища. Корабль появился в поле зрения всего лишь на несколько секунд, когда рассеялся туман, но чужака заметили сразу несколько наблюдателей, и сомнений о его принадлежности не осталось: летающий объект соответствовал всем характеристикам рейдера[10] черепов. Под устрашающе вычурными украшениями еще узнавался «Сатир семеле», ройский корабль, захваченный черепами пятьдесят лет назад вместе с экипажем. «Сатира» наверняка переименовали в «Потрошителя» или в «Хищника» – у черепов все названия на один манер.

В ответ Рикассо приказал усилить разведпатрули и охрану по флангам, то есть оторвать дополнительные корабли от самого Роя. Как он объяснил Кильону, решение было тактически рискованным. Где гарантии, что рейдер заметил корабли охраны? Вдруг он полетел дальше, не подозревая, что приближался к Рою? Даже если рейдеров несколько, может, они просто пережидают туман? Послав в патруль дополнительные корабли, Рикассо мог выдать месторасположение Роя.

– Я вынужден отдать такой приказ. Если черепа и впрямь таятся в тумане и натолкнутся на Рой, наполовину состыкованный с колонками, нас перережут, как свиней на бойне.

– По крайне мере, вас не обвинят в том, что вы игнорируете проблему черепов, – мягко сказал Кильон, радуясь, что услышал метафору Рикассо после ужина.

– Многие обвинят меня именно в этом. – Рикассо заткнул графин пробкой. – Они уверены, что несколько атак на позиции черепов, и проблема исчезнет, словно по волшебству. Им невдомек, насколько те рассредоточены. Пока существуют землеройки и наркотики, которые их дурманят, будут существовать черепа или кто-то подобный. – Рикассо уставился на Кильона, склонив голову набок, как пес, услышавший подозрительные шаги. – Удивительно, что тебя это интересует.

– Нет, это так, походя. – Кильон натянуто улыбнулся.

– Каждый, кто недоволен политикой Рикассо в отношении черепов, пусть сперва со мной потолкует, – предложила Куртана.

– Они не отважатся, дорогая моя.

– С телеграфных башен новостей больше нет? – поинтересовался Кильон.

– Шансы нулевые, доктор, – с сожалением ответил Рикассо. – Мы слишком далеко от сигнальных цепей, даже если они опять функционируют. Боюсь, мы ничего не узнаем, помимо того, что привезла «Крушинница».

– Не хотите снова послать дозорного туда, где «Крушинница» перехватила последнее сообщение?

Рикассо коротко и горестно покачал головой:

– Совершенно бесполезно. Жаль, с Клинка нет добрых вестей, но ты же видел: положение там отчаянное. Понимаю, советовать легче, чем сделать, но тебе, доктор, придется понемногу забывать свою прежнюю жизнь. Конец Клинка, безусловно, трагедия, только ты ничего изменить не в силах. На тех, кто остался в живых, теперь ложится огромная ответственность: нужно готовиться к будущему.