Поверь своему сердцу - Бэлоу Мэри - Страница 26

– Ах, Гарриет! – Леди Форбс склонилась над столом и накрыла ладонями руки подруги. – Ты будешь страдать. Ты создана для любви – для беззаветной, бесконечной любви. Флирт, короткая связь – не в твоей натуре.

– Наверное, я должна стать взрослой женщиной – мне уже двадцать восемь лет, – сказала Гарриет.

– Так, значит, ты повзрослела, и сердце твое настолько очерствело, что ты вступаешь в связь с распутником, а когда отношения кончатся, просто пожмешь плечами и забудешь его?

– Я не забуду его, – возразила Гарриет, – но я смогу оставить все это позади. Он предложил мне carte blanche шесть лет назад, когда я еще была с Кларой. С тех пор я ни на один день не забывала его. И даже в глубине души сожалела, что отказала ему.

– Эта боль в сердце осталась потому, что ты не поддалась искушению стать его любовницей, – заметила леди Форбс. – Но как же теперь выдержит твое сердце – короткие свидания два раза в неделю в течение двух месяцев? Ах, Гарриет, мне кажется, я знаю тебя лучше, чем ты сама. Сердце твое будет разбито навсегда.

– Посмотрим, кто из нас окажется прав, Аманда. – Гарриет грустно улыбнулась и покраснела. – К тому же уже поздно обсуждать.

– Тенби надо отхлестать кнутом и всадить ему пулю в лоб! – резко сказала леди Форбс. – Ему нет прощения! Он не должен завлекать в свои сети таких женщин, как ты. Пусть имеет дело с особами ему под стать. Немало женщин определенного типа с большой охотой… обслужат его за подходящую плату.

Гарриет снова стиснула руки.

– Аманда, ты предпочтешь, чтобы я уехала от вас?

– Нет. – Какое-то время леди Форбс смотрела на склоненную голову подруги. – Если ты будешь осмотрительна, Гарриет, все может кончиться благополучно. Не сомневайся, кое-кто совершенно уверен в том, что ты, молодая вдовушка, наверняка уже завела с кем-нибудь роман. Иные просто удивятся, если ты этого не сделаешь. Жизнь светского общества – это игра. Надо только знать правила и строго их придерживаться. Флиртуй с кем угодно, и пусть это будет не один, а сразу несколько кавалеров, но при одном условии – ни одна живая душа не должна, увидеть вас в компрометирующей тебя ситуации. Никто и не подумает осудить тебя, если тайна будет соблюдена. Даже если у кого-то и возникнут подозрения. Я тебя не осуждаю. Я верю, что ты не могла поступить иначе.

– Но я хоть не буду больше лгать тебе, – сказала Гарриет. – Эта ложь так угнетала меня!

– Ваша вчерашняя прогулка по парку сыграет тебе на руку, – заметила леди Форбс. – Если кто и заподозрил что-то – хотя я совершенно уверена, что этого не случилось, – теперь эти злые языки убедились, что ошиблись: Тенби никогда не позволил бы себе такую дерзость – выехать в парк со своей… с тобой в компании его бабушки и тетки. Это снимает все подозрения.

Гарриет слабо улыбнулась.

– Тебе надо приготовиться к поездке, – напомнила она.

– Да. – Леди Форбс снова поднялась на ноги. – А тебе собираться на свидание. Будь осторожна, дорогая. Прошу тебя! Будь очень, очень осторожна.

Леди Форбс обняла свою молодую подругу, и они обе вышли из столовой.

Не в характере Гарриет было злиться, приходить в ярость. Ее матушка не раз говорила дочери, что она слишком мирный и спокойный человек – и это хорошо, однако нельзя быть совершенно безвольной, тогда о тебя ноги будут вытирать. Гарриет понимала, что сейчас эта сентенция грозила стать пророчеством…

По обыкновению кучер подсадил ее в карету, но, кроме единственного холодного взгляда в ее сторону, Тенби ни словом, ни жестом не отреагировал на ее присутствие. К тому времени как они подъехали к его любовному гнездышку и он провел ее через гостиную в спальню, Гарриет поняла, что он сильно гневается.

И она тоже сердилась. Она помнила слова, которые он бросил ей накануне, когда помогал выйти из ландо. Вчера она чувствовала неловкость и была расстроена из-за того, что попала в неприятное положение, и потому обидные слова пропустила мимо ушей. Но теперь она разозлилась.

– Так что вы скажете, мадам? – Его первая фраза, обращенная к ней после того, как он захлопнул дверь спальни и сбросил ее руку со своей, была как удар хлыста. – Вы уже приготовили объяснение?

– Разумеется, – сказала Гарриет, – ведь в моем распоряжении был целый день. Полагаю, ваша светлость, я должна сказать чистую правду. Я исхитрилась быть представленной вашей бабушке, а затем обходными маневрами добилась приглашения на прогулку в парк, ничуть не сомневаясь, что герцогиня будет очарована моей красотой и утонченностью и настоит на том, чтобы вы сделали меня своей супругой.

Глаза Тенби сощурились, и он сделал шаг вперед. Теперь их тела слегка соприкасались.

– Как вы смеете, мадам? – вопросил он. – Сарказм вас не красит!

– Меж тем как высокомерие очень подобает вам, ваша светлость!

Его серебристые глаза угрожающе сверкнули.

– С вашей стороны, мадам, – со стороны моей любовницы, – было весьма бестактно являться в мой дом, – сказал он, – и навязывать свое общество ничего не подозревающим бабушке и тете!

– Полагаю, так и заразу можно занести? К примеру, тиф, – парировала Гарриет. – Ваша светлость опасается за их здоровье?

Он точно тисками сжал ее плечи и сжимал все сильнее. Голова Гарриет качнулась назад, потом вперед, дыхание пресеклось, и она, ничего не видя, ухватилась за лацканы его сюртука.

– Довольно, Гарриет! – сурово произнес Тенби, резко отпустив ее, так что она чуть было не упала.

– Вы изволили забыть, ваша светлость, – сказала Гарриет, делая ударение на его титуле, – что я не принадлежу к сонму ваших содержанок и не беру плату за услуги, которые оказываю вам в постели. Я – леди по рождению и баронесса по замужеству, и меня нельзя заставить почувствовать себя грязной проституткой. Если я – проститутка, то и вы тоже проститутка. Почему женщин считают падшими созданиями, если они отдают себя кому-то, хотя и не находятся в браке, а мужчинам все позволено?

Гарриет не понимала, откуда у нее берутся все эти слова. Никогда в жизни она не была так взбешена. Он повел себя ужасно, быть может, потому и она отвечала ему в тон. Гарриет почти не помнила себя от ярости. Если он еще раз так грубо схватит ее за плечи, она пустит в ход кулаки!

Тенби пристально смотрел на нее. Руки он опустил.

– Гарриет, вы не проститутка, – сказал он. – И не моя содержанка. Даже любовница не то слово, потому что оно подразумевает, что мужчина содержит эту женщину. Вы моя возлюбленная.

Сердце у нее дрогнуло. Возлюбленная… Это была точно неожиданная ласка. И в то же время – насмешка. Они не возлюбленные. Возлюбленные дарят друг другу любовь. А они всего-навсего «занимаются любовью» в постели.

Глаза и голос у него смягчились. Правда, только на мгновение. Когда он снова заговорил, в его голосе послышались металлические нотки.

– Но почему вы сочли возможным нанести визит на Сент-Джеймс-сквер и представиться ее светлости? – спросил он. – Вы полагаете, что знакомство с моей тетушкой служит для вас оправданием?

Она словно со стороны наблюдала, как поднялась ее рука и ладонь с растопыренными пальцами звонко хлестнула его по лицу. И тут же сжалась от ужаса в ожидании ответного удара. Но он не последовал. В каком-то оцепенении она смотрела на красные полосы на его щеке.

– А вы не догадались поинтересоваться у них самих? – вопросом на вопрос ответила Гарриет. – Вам не пришло в голову, что я была приглашена?

– А это так и было? – спросил он. – Ну и зачем же вы пошли?

– Вероятно, просто из вежливости, – ответила Гарриет. – Я люблю леди Софию, хотя кто-то и не поверит, что можно нежно относиться к глухой старухе. И не знала, что это ваш дом и что золовка леди Софии – на самом деле герцогиня Тенби, до той минуты, пока в комнату не вошли вы.

– Вы не знали, где мой дом? – нахмурившись, усомнился герцог.

– Почему я должна была знать? Наверное, вы воображаете, что, страдая от неразделенной любви, я днем и ночью бродила вокруг него?