Волчица и пряности. Том 14 - Хасэкура Исуна - Страница 12

У Эльзы на лице было выражение сильнейшего смущения, у Филона – не менее сильного раздражения.

Если Ле Руа решил действовать так прямолинейно, отказать ему в конечном счете будет нельзя. Более того, поскольку он не требовал совершенно невозможного, это даже не повредит его репутации. Ведь как бы Эльза ни старалась скрыть свое утомление, всякий, кто взглянет на нее, поймет, что в первую очередь ей сейчас необходимы хорошая кровать и хороший отдых.

Кроме того, Эльза, в отличие от Хоро, явно не привыкла путешествовать монахиней, и это тоже было очень хорошо видно. Ле Руа прекрасно знал, как этим пользоваться.

Будь Хоро крепким мужчиной средних лет, она, возможно, была бы похожа на него.

– Но мои склады и комнаты все заполнены товарами. Подмастерьям приходится выискивать себе щели, чтобы спать. И потом, когда они не заняты работой, одному Господу известно, куда они могут пустить нерастраченную силу, – Филон полуприкрытыми глазами взглянул на Эльзу, которую Ле Руа продолжал пихать вперед. – Я не могу допустить, чтобы один из агнцев Господних пострадал в ночи от голодных зверей.

В этих словах не было ни тени притворства, и все же Эльза чуть задеревенела, услышав их.

Ле Руа, державший руки на ее плечах, не мог этого не заметить. Он тут же обошел вокруг Эльзы и заслонил ее собой, точно Филон был одним из голодных зверей, о которых сам же и говорил.

– Меня не волнует, что будет со мной. Но, пожалуйста, ради нее…

– Ради нее я все это и говорю.

– Господи! Прости этого бессердечного человека! – продолжил лицедействовать Ле Руа; но, поскольку совсем недавно он сам клял Единого бога, убедительности его словам недоставало.

Филон испустил страдальческий вздох; Коул глядел на новоприбывших встревоженно. Одна лишь Хоро явно забавлялась.

Ситуация, похоже, зашла в тупик; поняв это, Лоуренс сдался и произнес:

– Если ты ничего не имеешь против той комнаты, в которой остановились мы…

– Чт-… – запротестовала было Хоро, но тут же сообразила, что это выставит ее не в лучшем свете, и замолчала. Однако на Лоуренса она смотрела очень обвиняюще.

У Филона, напротив, был такой вид, будто проблема разрешилась лучшим из возможных способов; Коул улыбнулся, радуясь, что им удалось помочь людям в беде.

Что до Ле Руа – он сделал такое лицо, точно его спаситель ради того, чтобы прийти ему на выручку, спустился в преисподнюю, где земля растрескалась, а моря иссохли.

– Ох! О, что за прекрасный человек! Да пребудет с тобой благословение Господне и ныне, и…

Тут голос Ле Руа увял, и непонятно было, собирался он продолжать или нет. Совершенно понятно было другое: его не интересовало, слушает ли его Лоуренс.

Он тряс руку Лоуренса, пока не вмешалась Эльза; девушка словами разбрасываться не стала.

– Нам нечем тебе заплатить, – произнесла она, глядя на Лоуренса почти враждебно.

Лоуренс прекрасно помнил, с какими трудностями Эльзе приходилось справляться в Терео. Конечно, с помощью Хоро им удалось выбраться из беды, но, конечно, и после этого жизнь селян осталась тяжелой.

Эльза, скорее всего, настолько бедна, что, если ее поднять вверх ногами и потрясти, на пол не вывалится ни единой монетки.

Лоуренс решил отнестись к прямоте Эльзы с заслуженным уважением.

– Я слышал, за добрые деяния на земле воздается сторицей на небесах, не так ли?

Эльзу эти слова явно привели в замешательство, однако ей все же удалось ответить:

– Кошель ведь на небеса не возьмешь.

– В таком случае я предпочту подготовиться, чтобы туда пропустили меня самого.

На миг у Эльзы стало такое лицо, будто она проглотила что-то горькое.

Для столь бедного человека, как она, останавливаться в одной комнате с другими – значит, навязывать не только свое присутствие. Взять, к примеру, трапезы. Лоуренс и его спутники не настолько бессердечны, чтобы есть свою пищу, когда у сидящего рядом человека ничего нет.

Эльза об этом знала; она понимала, что Лоуренс и его спутники протягивают ей руку помощи, и это, несомненно, ее грызло.

Однако благодаря некоей своей спутнице Лоуренс вполне привык иметь дело с теми, кому тяжело принимать благодеяния.

– Конечно, я рассчитываю, что взятое в долг мне вернут еще в этой жизни.

В подобных ситуациях часто бывает полезно разрядить атмосферу шуткой.

Эльза была неглупа, и при столь явном проявлении уважения к своим чувствам со стороны торговца на ее лице появилась легкая улыбка.

– В таком случае мы принимаем твое предложение, – и, как подобает ревностной священнице, которой она являлась, сложила руки перед грудью и склонила голову в безмолвной молитве.

Раздался хлопок.

Виновником был не кто иной, как Ле Руа: это он хлопнул в ладоши с видом довольного сводника на свадьбе.

– Ну что ж, у меня будто камень с души свалился! Превосходно, превосходно!

– Полагаю, мне тоже надлежит оказать помощь. Если вопрос в тебе одном, ты можешь остаться здесь, – произнес Филон, указывая на свой стол; впрочем, едва ли он имел в виду, что Ле Руа придется спать прямо на этом столе. – Сюда, конечно, могут иногда забредать пьяные, но если ты не против…

– Конечно, не против! О, воистину на все есть воля Господа! Уверен, его благословение пребудет с тобой, господин Филон…

Филон с отвращением на лице махнул ладонью, точно отгоняя собаку. Ле Руа, однако, явно не оскорбился.

Он объяснил, что пожитки Эльзы погружены на привязанного снаружи мула, и вместе с девушкой вышел из лавки.

Лоуренс коротко попрощался с Филоном и тоже собрался было выйти, когда его взор упал на по-прежнему дующуюся Хоро.

– Недовольна? – спросил он, заранее зная ответ.

– Не могу сказать, что я недовольна, – брюзгливо ответила Хоро.

Лоуренс не смог удержаться от улыбки; этот разговор напомнил ему другой, похожий – когда он спросил, не возражает ли Хоро, чтобы некая пастушка сопроводила их до города.

В тот раз он ошибся, приписав ее гнев желанию путешествовать с ним и только с ним одним. Хоро поняла его ошибку и шпыняла за нее Лоуренса безжалостно.

Что же будет сейчас?

Несколько секунд, пока Лоуренс спускался по каменным ступенькам крыльца, он не отводил взгляда от раздраженного профиля Хоро, потом наконец спросил:

– Так значит, ты не возражаешь?

Хоро остановилась посреди крыльца. Спускавшийся прямо за ней Коул, не успев среагировать, врезался ей в спину.

От этого толчка Хоро сделала еще шаг вперед, однако продолжила неотрывно смотреть на Лоуренса.

– Ч-что такое?.. – промямлил Лоуренс.

По-прежнему смотря на Лоуренса, Хоро взяла Коула за руку и очень демонстративно переплела свои пальцы с его.

– Все как ты сказал; я совершенно не возражаю.

Договорив, она показала Лоуренсу язык и зашагала прочь, таща мальчика за собой.

Ле Руа, заметив их, поднял на них глаза, потом перевел взгляд на Лоуренса.

– Они возвращаются на постоялый двор, чтобы прибраться до нашего прихода, – пояснил Лоуренс. Сомневаться в его словах повода не было.

Ле Руа кивнул.

– Ты хорошо их выучил, – произнес он, явно впечатленный.

Эльза, сгружавшая свои вещи с мула, при этих словах прервалась и обратила взгляд своих янтарных глаз на Лоуренса.

– Вот как?..

Лоуренс не понимал, что она имела в виду, пока наконец не осознал немыслимое: Эльза пыталась пошутить.

Как встреча с Фран изменила Коула, так и Эльза, похоже, изменилась с их последней встречи. А может, это было ее истинное лицо – то, какое постоянно видел мукомол Эван.

Бесполезные размышления Лоуренса прервала Эльза, сказав:

– Я готова.

Большинство вещей было уже сгружено с мула, и Лоуренс задумался, справится ли он с таким количеством, когда увидел в руках Эльзы небольшую сумочку.

Похоже, она была спрятана в самой глубине ее пожитков.

Судя по размеру сумочки, там были вещи, которые Эльза ни за что не могла позволить себе потерять – пергаменты с удостоверениями, письма аристократов.