Обещание весны - Бэлоу Мэри - Страница 24

— Леди Лейла Уолш говорила вчера вечером, будто ходят слухи, что принц-регент посетит бал у герцогини Ньюкасл на следующей неделе, — сообщила Присцилла. — Как вы думаете, это правда? Я просто умру от восторга, если это так!

Глава 9

Следующие недели прошли на удивление спокойно. Перигрин и Грейс понимали, что медовый период их брака завершился и предстоит совсем иной — трудный и, возможно, губительный. Оба отвергали перемены и отчаянно цеплялись за искреннюю привязанность, к которой привыкли за год с лишним.

Они вместе были в опере. Любовались в парке великолепным маршем военных, слушали пасхальные службы в соборе Святого Павла, посетили художественные выставки, присутствовали не только на многолюдных балах и раутах, но и на куда более скромных приемах.

Супруги участвовали во многих блестящих увеселениях, но оба понимали, что это время в их жизни надолго не затянется. Они не говорили друг с другом о своих сокровенных желаниях, но каждый хотел уехать домой, прочь из Лондона, прочь от всех тех сил, которые словно бы составляли зловещий заговор против их счастья.

Они не раз встречали лорда Сандерсфорда, но Грейс ухитрялась не оставаться с Гаретом наедине. Так, в опере отклонила его предложение выйти с ним в антракте подышать свежим воздухом, хотя виконт взглядом попросил разрешения у Перигрина и получил в ответ молчаливое согласие. Весь спектакль Грейс сидела рядом с Перри, но руки их не соприкасались, разговор в антракте не клеился, и оба были подавлены, в то время как Мартин и Этель, Присцилла и мистер Джонсон непрерывно обменивались оживленными репликами.

Однажды утром они заехали на Кавендиш-сквер и нашли Присциллу в состоянии бурной радости и в то же время отчаяния. Четыре юные леди и три юных джентльмена договорились вместе посетить ботанический сад Кью-Гарденз во второй половине дня.

— Но Люсинда говорит, что не поедет, потому что у нее нет кавалера, — жаловалась Присцилла. — Я ей твердила, что мистер Джонсон с восторгом предложит ей свою свободную руку, что неравное количество людей ничего не значит.

— Однако, Присцилла, представь себе, как бы ты себя чувствовала, если бы тебя некому было сопровождать, — сказала дочери Этель.

— Я бы умерла! — заявила Присцилла. Перигрин расхохотался.

— Если мисс Стеббинс, в свою очередь, не скончается от ужаса при мысли о том, что ее будет сопровождать твой старый женатый дядюшка, дорогая Присцилла, то я готов пополнить компанию до нужного количества лиц мужского пола. Ты не против, Грейс? Кажется, у нас нет особых планов на вторую половину дня.

Грейс одобрила такое решение. Это было вполне в духе Перри — с полной сердечностью предложить свою помощь и выручить бедную девочку. Перри вернулся домой довольно поздно и сразу прошел в гостиную, где Грейс сидела за вышиванием. Рухнул в удобное кресло и заявил, что должен немедленно рассказать все. Ему кажется, что он приобрел смертельного врага в лице мистера Фрэнсиса Хартвелла, который был вынужден все время занимать мисс Стеббинс, поскольку леди Лейла Уолш предъявила права на него, Перигрина.

Он весело смеялся, рассказывая о происшествии, а потом спросил:

— Не думаешь ли ты, Грейс, что мне придется по случаю вызова на дуэль мерзнуть в предрассветный час на какой-нибудь заиндевелой пустоши? Мне такая перспектива кажется чертовски непривлекательной.

— Я не думаю, Перри, что в это время года можно отыскать заиндевелую пустошь даже на рассвете, так что ты в безопасности.

— Хвала небесам за трезвый разум супруги! — воскликнул он и снова рассмеялся. — А, я вижу, ты закончила вышивать эту цветущую веточку. Мне следовало бы остаться дома и посмотреть, как ты работаешь. Какая жалость! Кью-Гарденз и в сравнение не идет с этой прелестью.

— Глупости, — произнесла Грейс, но тем не менее повернула ткань таким образом, чтобы Перри лучше было видно.

И все же Грейс чувствовала некоторое беспокойство. Не ревность, вовсе нет. Она не испытывала ревности к молодой и полной жизни леди Лейле, ни в чем не подозревала и не обвиняла мужа. Просто ей казалось, что общество леди Лейлы и остальных молодых людей более естественно для Перри, чем общество жены. Может, он тоже понимает это? Или поймет позже?

Их собственный парадный обед и вечерний прием были назначены за неделю до того, как они должны были провести два дня в загородном имении лорда Сандерсфорда. Супруги не могли не пригласить его к себе; это означало бы, что каждый из них признает в глубине души возможность взрыва, равно нежелательного для обоих. Пригласили также и всех близких из двух семей, в том числе матушку Перри, его тетушку и кузена, которые приехали из Шотландии, а также кое-кого из молодежи, чтобы было веселее.

Грейс немного побаивалась встречи со свекровью, но когда они нанесли ей визит на Чарлз-стрит накануне своего званого обеда, то были приняты в высшей степени благожелательно. Мать Перигрина подставила ему щеку для поцелуя, а потом обняла. Она протянула Грейс обе руки, окинула ее внимательным взглядом с головы до ног, заявила, что она прекрасно выглядит, и обняла ее. Перри весело подмигнул Грейс через голову матери.

Тетушка Перигрина миссис Кэмпбелл приветствовала Грейс любезно и сердечно; она не преминула рассказать, что до сих пор не простила Перри его ужасный поступок: он так безжалостно передразнивал шотландский выговор ее покойного мужа, что лакей, подававший на стол, разразился смехом, опрокинул на скатерть супницу и едва не был уволен.

— Я протестую, тетя, — возразил Перигрин. — Мне в ту пору было не больше четырнадцати, и, как выразился покойный дядя, “эта-ат мальчишка еще не-е научился, па-нимаете ли, хорошим манэрам”.

Он перехватил руку тетушки на пути к своему уху, обнял милую старую даму за талию и влепил ей в щеку смачный поцелуй.

— Грейс, дорогая, я просто не могу представить, как вы его терпите! — воскликнула миссис Кэмпбелл.

Все засмеялись, и Грейс была принята в семейный круг.

Во время долгого обеда на следующий день она продолжала удерживать в себе теплое чувство принадлежности к этой дружной семье. Она смотрела на противоположный конец длинного стола, где сидел Перигрин с матерью по правую руку и Этель — по левую, и снова и снова думала о том, как чудесно быть замужней женщиной с определенным положением в обществе. И снова дивилась тому, как могла прожить столько лет у Пола в роли безропотной служанки.

Внезапно Грейс поймала насмешливый взгляд Гарета, сидевшего наискосок, и поняла, что ей не удастся избежать общения с ним. Пробежавший по спине холодок страха вынудил отказаться от любимого десерта и смешаться в разговоре с мистером Стеббинсом, сидевшим рядом с ней.

Предполагалось, что молодежь захочет потанцевать, но никто не выразил подобного желания. Некоторое время они развлекались тем, что играли на фортепиано и пели, а потом разделились на две команды и принялись за веселые шарады. Перигрина тоже втянули в игру. Он настолько преуспел в разгадывании шарад, что противоположная команда громогласно обвинила его в мошенничестве.

Грейс сидела за чайным столиком, разговаривая с леди Эмберли и свекровью, пока обе дамы, услышав особенно громкий взрыв хохота в другом конце гостиной, не встали и не направились туда узнать, что произошло. Грейс ничуть не удивилась, когда лорд Сандерсфорд немедленно занял их место.

— В этом положении есть нечто странное, Грейс, — заговорил он. — Большая часть ваших гостей развлекается с неуемным усердием, а ты сидишь возле чайника как истинная любительница домашнего уюта. Грейс, которую я знал, была бы центром этого веселья.

— Грейс, которую ты знал, была моложе, Гарет. Будет весьма странно, если матрона в моем возрасте шумно начнет резвиться в кругу самых молодых.

— Но твой муж принимает в этом участие. Грейс ничего не ответила и принялась поаккуратнее расставлять чашки на подносе.

— Я мог бы прибегнуть к насилию, Грейс, только бы вывести тебя из твоего оцепенения.