Леди полночь (ЛП) - Клэр Кассандра - Страница 8

– Я понимаю, – кивнула Эмма. – Но нельзя просто забыть об этом. Я так не смогу. Вы ведь мне верите. Всегда верили, правда?

– Что Себастьян Моргенштерн не убивал твоих родителей? О, милая, конечно верю. – Диана слегка потрепала Эмму по плечу. – Мне просто не хочется, чтобы ты страдала. Пока Джулиана нет рядом…

Эмма ждала продолжения ее фразы.

– Пока Джулиана нет рядом, ты очень ранима. Парабатаи оберегают друг друга. Я знаю, ты сильная, но все это так больно ранило тебя в детстве, что сейчас на любое замечание о твоих родителях реагирует двенадцатилетняя Эмма, а не почти взрослая Эмма. – Диана вздрогнула и прикоснулась к виску. – Меня зовет Брат Енох.

Безмолвные Братья могли телепатически обращаться к любому отдельному Сумеречному охотнику, а могли и разговаривать с целыми группами.

– Ты сможешь вернуться в Институт?

– Смогу, но мне бы хотелось еще раз взглянуть на тело…

– Безмолвные Братья тебе не позволят, – уверенно ответила Диана. – Я выясню все, что смогу, и расскажу тебе. Договорились?

Эмма неохотно кивнула.

– Договорились.

Диана пошла к Безмолвным Братьям и по дороге перекинулась парой слов с Кристиной. Когда Эмма добралась до припаркованной машины, Кристина догнала ее, и они молча заняли места.

С минуту Эмма не двигалась, держа ключи в руке. В зеркале заднего обзора она видела весь переулок, залитый светом мощных фар пикапа. Диана разговаривала с Безмолвными Братьями. На тротуаре поблескивал светлый порошок.

– Ну что? – спросила Кристина.

Эмма повернулась к ней.

– Расскажи мне, что ты видела, – попросила она. – Ты стояла совсем близко к телу. Ты не слышала, что Диана сказала Братьям? Руны действительно те же?

– Нет смысла рассказывать, – ответила Кристина.

– Я… – Эмма осеклась. Она была совсем измотана. Весь сегодняшний план пошел насмарку: она потеряла след грабителя-фэйри, упустила свой шанс осмотреть тело, возможно, даже задела чувства Кристины. – Я понимаю. Кристина, мне очень жаль. Я не хотела впутывать тебя в неприятности. Просто…

– Я ничего такого не говорила. – Кристина порылась в кармане доспехов. – Я лишь сказала, что нет смысла рассказывать, потому что я могу тебе все показать. Вот. Взгляни.

Она протянула подруге телефон, и сердце Эммы подпрыгнуло: Кристина листала сделанные ею фотографии тела и Братьев, переулка, кровавых пятен. Всего.

– Кристина, я тебя обожаю! – воскликнула Эмма. – Я женюсь на тебе. Женюсь!

Кристина усмехнулась.

– Мама уже выбрала мне жениха, припоминаешь? Только представь, что она скажет, если я приведу тебя!

– Думаешь, мне не сравниться с Безупречным Диего?

– Думаю, ее ругань будет слышна даже в Идрисе.

В Идрисе, на родине Сумеречных охотников, где первые из них появились на свет, находилась резиденция Конклава. Волшебным образом скрытый от простецов, Идрис находился на границе Франции, Германии и Швейцарии. Во время Темной войны столица Идриса, Аликанте, претерпела серьезные разрушения, и восстановление продолжалось до сих пор.

Эмма рассмеялась. Ей вдруг стало куда легче на душе. Теперь у них, наконец, было хоть что-то. Улика, как сказал бы Тиберий, не отрываясь от детективного романа.

Вдруг ощутив, как она соскучилась по Таю, Эмма завела машину.

– Ты правду сказала фэйри, что сама порвала с Кэмероном? – поддела Эмму Кристина.

– О, не начинай, – отмахнулась Эмма. – Я этим не горжусь.

Кристина фыркнула – совсем не по-женски.

– Придешь ко мне, когда мы вернемся? – спросила Эмма, включая фары. – Хочу тебе кое-что показать.

Кристина нахмурилась.

– Надеюсь, не родимое пятно и не бородавку какую-нибудь? Бабуля однажды сказала, что хочет мне кое-что показать, и выяснилось, что она имела в виду бородавку на…

– Это не бородавка!

Эмма выехала на дорогу и влилась в поток транспорта. Все ее тело покалывало от возбуждения, хотя обычно после схватки, когда выветривался адреналин, она чувствовала себя разбитой.

Но сегодня она собиралась показать Кристине кое-что такое, чего раньше не видел никто, кроме Джулиана. Кое-что такое, чем она тоже не слишком гордилась. Интересно, сможет ли Кристина с этим смириться?

2

Ни ангелы неба

– Джулиан называет это моей Стеной Безумия, – сказала Эмма.

Они с Кристиной стояли на пороге кладовой в комнате Эммы.

Одежды внутри не было. Вещи Эммы, по большей части винтажные платья и старые джинсы, которые она покупала в комиссионках Сильвер-Лейк и Санта-Моники, либо висели в шкафу, либо лежали в комоде. Все стенки гардеробной, выкрашенные в синий цвет (на одной из стен в комнате Эммы красовалась роспись, которую Джулиан сделал, когда она поселилась в Институте, – ласточки в полете над башнями замка, дань уважения семейству Карстерсов), были обклеены фотографиями, газетными вырезками и клейкими листочками, исписанными неровным почерком Эммы.

– Все организовано по цветам, – пояснила она, указывая на клейкие листочки. – Статьи из газет простецов, сведения о чарах, сведения о демонических языках, все, что я смогла за эти годы выпытать у Дианы… В общем, здесь все, что мне удалось раскопать о гибели родителей.

Кристина подошла ближе, чтобы рассмотреть стены, а затем вдруг повернулась на каблуках и удивленно посмотрела на Эмму.

– Кое-что напоминает официальные документы Конклава!

– Так и есть, – призналась Эмма. – Я стащила их из кабинета Консула в Идрисе, когда мне было двенадцать.

– Ты украла их у Джии Пенхоллоу? – ужаснулась Кристина.

Эмма не могла винить ее за такую реакцию. Консул был высшим выборным должностным лицом Конклава, сравниться с ним по положению и влиянию мог только Инквизитор.

– А как еще мне было получить фотографии тел родителей? – спросила Эмма, стягивая куртку и бросая ее на кровать. Оставшись в тонкой майке, она почувствовала, как ветерок холодит руки.

– И куда же ты повесишь сегодняшние снимки?

Кристина передала их Эмме. Бумага была еще влажной от краски – вернувшись в Институт, девушки первым делом распечатали с телефона Кристины две самых четких фотографии найденного в переулке тела. Эмма прикрепила их на стену рядом со снимками тел родителей, сделанных представителями Конклава. От времени они уже поблекли и немного помялись.

Отстранившись, она сравнила снимки. На эти жуткие, угловатые руны сложно было смотреть долго. Им как будто не нравилось, когда на них смотрят. Они не относились ни к одному известному демоническому языку, но казалось, человеческий разум не мог создать такое.

– И что теперь? – поинтересовалась Кристина. – Какой у тебя план?

– Посмотрим, что скажет завтра Диана, – ответила Эмма. – Если ей удастся что-нибудь разузнать. Интересно, Безмолвные Братья уже знают о тех убийствах, о которых говорил Грач? Если нет, я снова пойду на Сумеречный базар. Отдам все деньги или задолжаю Джонни Грачу – неважно. Раз кто-то сейчас убивает людей и покрывает их тела такими письменами, значит… значит, Себастьян Моргенштерн не убивал моих родителей. А следовательно, я права, и пять лет назад они погибли по другой причине.

– Эмма, может, все не совсем так, – осторожно начала Кристина.

– Я – одна из немногих оставшихся в живых, кто видел, как Себастьян Моргенштерн напал на Институт, – сказала Эмма.

Воспоминания были очень яркими, но в то же время как будто окутанными туманом: Эмма помнила, как она схватила малыша Тавви и как Дрю побежала следом, как они бежали по Институту, который осаждали темные воины Себастьяна; помнила самого Себастьяна, его белые волосы и черные демонические глаза; помнила кровь и Марка; помнила, как Джулиан ее ждал.

– Я его видела. Видела его лицо, его глаза. Он смотрел на меня. Нет, я вовсе не считаю, что он не мог убить родителей. Он убил бы любого, кто встал у него на пути. И все же мне кажется, он не стал бы себя этим утруждать. – Она сверкнула глазами. – Мне нужны доказательства, чтобы убедить Конклав. Ведь пока во всем винят Себастьяна, настоящий убийца, настоящий преступник остается на свободе. У меня нет сил это терпеть.