Скандал с Модильяни. Бумажные деньги - Фоллетт Кен - Страница 25

Такси остановилось перед домом с окнами во всю стену. Джулиан расплатился с шофером верхней купюрой из толстенной пачки, полученной от хозяина автосалона. Подходя к двери, он все еще мучительно силился придумать более удачную версию случившегося для жены. Но ничего не получилось.

Он тихо вошел внутрь. Было всего лишь начало двенадцатого – она в такое время еще обычно валялась в постели. Без лишнего шума он добрался до гостиной, сел, скинул ботинки и расслабился.

Быть может, лучше всего было бы отправиться в Италию без промедления. Он оставит записку: мол, должен уехать на несколько дней. Сара поймет, что он воспользовался автомобилем. А уже вернувшись, можно наплести ей любых небылиц.

Внезапно его лицо омрачилось. С самого первого момента прихода домой какой-то чуть слышный шум словно бы дергал его за воображаемый рукав, стараясь привлечь к себе внимание. Теперь он сконцентрировался на нем и нахмурился еще сильнее. Звук напоминал какую-то странную возню.

Он разбил его на отдельные компоненты. Вот шуршание простыней, вот приглушенный скрип пружины матраца, чье-то учащенное дыхание. Все это доносилось из спальни. Наверное, Саре привиделся во сне кошмар, предположил он. Хотел было крикнуть, чтобы разбудить, но передумал, вспомнив, как читал что-то о вреде внезапного пробуждения для погруженных в страшные сны людей. А если она еще и страдает лунатизмом?

Джулиан медленно поднялся по нескольким ступенькам лестницы. Дверь в спальню оказалась распахнутой. Он заглянул внутрь.

Увиденное заставило его замереть на месте – челюсть от удивления отвисла. Сердцебиение от шока резко ускорилось, а в ушах раздался настоящий гул.

Сара лежала на боку поверх простыни. Она выгнула шею, закинув голову назад, а ее столь дорого постриженные волосы сейчас налипли на взмокшее лицо. Глаза были закрыты, рот же, наоборот, полуоткрыт – из него вырывались низкие животные стоны и хрипы.

Прижавшись к ней вплотную, лежал мужчина, и его таз ритмично двигался в такт с ее тазом, медленно, словно содрогаясь. Мускулистые конечности мужчины густо заросли черными волосами. Зато мышцы совершенно белых ягодиц то напрягались, то расслаблялись все в том же ритме. Сара забросила ему ногу через колено, образовав треугольник, а партнер с силой загоняя свою плоть ей внутрь, приподнимал бедро, бормоча при этом тихие, но вполне разборчивые грязные ругательства.

За спиной Сары в постели лежал второй мужчина. У него были светлые волосы и бледное, местами прыщавое лицо. Его бедра и попка Сары слились, как сливаются две ложки, положенные одна на другую в шкафу для посуды. Одной рукой он обвил Сару и поочередно сжимал пальцами ее груди.

До Джулиана даже не сразу дошло, что жена занимается сексом с двумя мужчинами одновременно. Именно этим объяснялись до странности замедленные движения всех трех тел. Он смотрел, совершенно ошеломленный.

Блондин первым заметил его и захихикал.

– У нас появились зрители, – объявил он громко.

Второй мужчина быстро повернул голову, и оба перестали дергаться.

– Это всего лишь мой муж, – сказала Сара. – Не останавливайтесь, милые мерзавцы. Продолжайте, прошу вас. Пожалуйста.

Черноволосый ухватился за ее бедра и начал двигать тазом еще более мощно, чем прежде. Все они, казалось, полностью потеряли интерес к Джулиану.

– Да! О, да! – раз за разом повторяла Сара.

Джулиан отвернулся. Он почувствовал приступ слабости и дурноты, но посетило его и другое чувство. Уже очень давно он не видел на лице Сары этого откровенно похотливого выражения. Помимо воли он сам возбудился. Но легкие признаки сексуального влечения лишь причинили ему неудобства и неловкость.

Он вернулся в гостиную и снова рухнул в кресло. Теперь звуки сверху стали доноситься еще более отчетливо. Они как будто дразнили его, выставляли на посмешище. Его уважение к себе лежало в руинах.

Значит, вот что ей было нужно, чтобы заниматься любовью, презрительно подумал он. Никакой моей вины в наших неудачах нет. Сука, сука поганая. Унижение стало перерастать в стремление отомстить, воздать жене по заслугам.

Ему хотелось так же унизить ее, как она поступила с ним. Он всему миру расскажет о сексуальных наклонностях этой тупой коровы, он…

Боже!

Джулиан вдруг стал мыслить с пронзительной ясностью. В голове возникло ощущение, какое бывает после выпитого большого бокала хорошо охлажденного шампанского. Он некоторое время просидел совершенно неподвижно, погруженный в размышления. Времени оставалось в обрез.

Он открыл тонированное стекло двери стенного шкафа и достал фотоаппарат фирмы «Полароид». Камера оказалась заряжена сменной кассетой. Нужно было лишь прикрепить внешнюю вспышку, убедившись, что в ней есть неиспользованные лампочки. После чего он настроил механизм фокусировки и выставил нужную величину диафрагмы.

Голоса в спальне перешли в восклицания, когда он в три прыжка взлетел по лестнице. При входе он ненадолго задержался, пока им невидимый, и выждал. Сара издала сначала глубокий горловой стон, который постепенно становился все более тонким и визгливым, долгим, как детский плач. Джулиану был знаком этот стон с тех времен, когда он еще сам был способен исторгнуть его из груди Сары.

Как только стон перешел в ничем не сдерживаемый крик, Джулиан шагнул внутрь комнаты и поднес камеру к лицу. Сквозь видоискатель он мог видеть три раскачивавшихся в унисон тела. Лица исказили гримасы наслаждения и экстаза, пальцы жадно сжимали любую попадавшуюся под них плоть. Джулиан взялся за съемку, и на мгновение спальню озарила яркая вспышка света. Любовники, казалось, даже не заметили этого.

Он сделал два шага вперед, на ходу перематывая пленку. Снова поднял камеру и снял второй кадр. Потом переместился в сторону и в третий раз нажал на кнопку.

Затем поспешно вернулся из спальни в гостиную. Порывшись в ящике стола, нашел конверт. Целый блок почтовых марок лежал там же. Он оторвал полосу марок стоимостью в двадцать или тридцать пенсов и наклеил на конверт. Достал из кармана пиджака авторучку.

Да, но кому все отправить? Какой-то клочок бумаги мягко спланировал на пол. Он вынул его случайно, когда доставал ручку. Джулиан узнал в тексте на обрывке адрес Саманты и поднял его с пола.

Сначала написал на конверте свою фамилию, потом заполнил адресную строчку данными места, где располагался дом Саманты. Суетливым движением буквально вырвал кассету с обернутой в бумагу пленкой из камеры. Этот фотоаппарат Джулиан купил, чтобы снимать картины. Им можно было производить съемку на негативы, одновременно делая моментальные фото, но только негативы следовало погрузить в воду не позже, чем через восемь минут после экспонирования. Джулиан метнулся в кухню и наполнил водой пластмассовую миску.

Его пальцы отбивали по столу нервную дробь от нетерпеливого ожидания, пока на целлулоиде не обрисовались четкие контуры.

Наконец он смог вернуться в гостиную, держа в руке еще чуть влажную пленку. Черноволосый мужчина возник на пороге комнаты.

Времени, чтобы вложить негативы в конверт, уже не было. Джулиан бросился к входной двери и распахнул ее как раз в ту секунду, когда его настиг брюнет. Он со злобной яростью нанес мужчине удар фотоаппаратом по лицу и выскочил на улицу.

Побежал вдоль тротуара. Остававшийся совершенно голым чернявый любовник не осмелился преследовать его. Джулиан упаковал негативы, запечатал конверт и опустил в ближайшую почтовую тумбу на углу.

Затем позволил себе роскошь спокойно рассмотреть моментальные отпечатки. Они получились очень четкими. На них отобразились все три лица, и не могло быть никаких сомнений, чем эти люди в тот момент занимались.

Медленно и в глубокой задумчивости Джулиан вернулся к дому и вошел. Судя по тону голосов из спальни, там теперь разгорелась ссора. Джулиан громко хлопнул дверью, чтобы они знали о его приходе. Расположившись в гостиной, он принялся с удовольствием разглядывать фотографии во всех деталях.

Из спальни опять показался черноволосый мужчина, все еще полностью обнаженный. За ним следовала успевшая запахнуться в халат Сара, а замыкал шествие прыщавый юнец в одних лишь до неприличия узких трусах.