Верность - Рауэлл Рейнбоу - Страница 36

‹‹Бет – Дженнифер›› А что я могла? Крис кинулся за диетической колой. Он, кстати, всем им страшно понравился. Им все пофигу – что отказаться от моего чая, что воротить нос от моих сэндвичей, что флиртовать с моим парнем.

‹‹Дженнифер – Бет›› А он с ними флиртовал?

‹‹Бет – Дженнифер›› В общем, нет. Вел себя вполне достойно. Принес из кухни лед, стаканы, бутылку рома, все овощи, которые нашлись в холодильнике. И каждый раз, подливая им в бокалы, так проводил рукой по волосам, что они просто стонали от восторга. Не удалился бы по-английски, когда Кайли разворачивала подарки, эти девицы так бы и торчали.

‹‹Дженнифер – Бет›› Очень мило, что он тебе помог. И очень жалко, что вечер совсем не удался.

‹‹Бет – Дженнифер›› Очень мило, да. Он весь день был очень милый. Где-то через час после них явился домой, а я все сидела на диване, жалела себя и раздумывала, что вот любая из этих идиоток выскочит замуж раньше меня и что диетическая кола с ромом – самое идиотское на свете пойло. Надо бы назвать этот напиток «Идиотка», чтобы девицы в баре это слово произносили громко, вслух.

Крис вошел, сел рядом и началось: и «не переживай», и «бисер перед свиньями», и «на таких даже впечатление производить не хочется». А я заметила, что им всем он, кажется, очень понравился.

«И что же это значит? – поинтересовался он. – Что я привлекаю женщин, которые пьют ром с диетической колой?» – «Разве не колоссальная глупость? – спросила я. – Они прямо сияли, когда ты их обслуживал». – «Я любителей „Тощего пирата“[12] за километр чую».

И я подумала: «Ага… Вот и имя придумалось».

Потом он напомнил мне, что с десяток сэндвичей еще осталось, а больше всего – со сливочным сыром. Так что мы сели пить чай и умяли столько сэндвичей, что хватило бы накормить целое сестринство.

‹‹Дженнифер – Бет›› Иногда он мне и правда нравится.

‹‹Бет – Дженнифер›› Мне тоже. Если бы он всегда был таким, как тогда, в субботу, у меня не жизнь была бы, а сказка.

‹‹Дженнифер – Бет›› А обычно он какой?

‹‹Бет – Дженнифер›› Не то чтобы какой… Скорее, вообще никакой.

Ужас! Не надо было это писать.

‹‹Дженнифер – Бет›› Тебе кажется, что он на тебя внимания не обращает?

‹‹Бет – Дженнифер›› Нет. Кажется, в упор не видит. Ни меня, ни вообще ничего. Я бы сказала: это как жить с привидением. Только привидения шатаются за тобой, верно? А Крис обычно не утруждает себя даже этим.

‹‹Дженнифер – Бет›› Думаешь, он со всеми такой?

‹‹Бет – Дженнифер›› Нет. По-моему, с незнакомыми он все-таки старается. На сцене даже вроде бы взаимодействует с публикой. Думаю, он выматывается. Ему хочется прийти домой и чтобы там не ждали его притворства. Чтобы там вообще ничего не ждали.

Да ладно! Ты-то как? Как выходные?

‹‹Дженнифер – Бет›› Есть новости: я рассказала Митчу плохую новость о Коди.

‹‹Бет – Дженнифер›› А я уж думала, ты об этом совсем забыла и стала надеяться, что все само собой утрясется.

‹‹Дженнифер – Бет›› Я тоже так думала, только он стал звать мой живот «малютка Коди». Я не могла этого выносить и заявила ему, чтобы он перестал. Пришлось так и сказать, что никакая часть моего тела – и вообще ничего, что происходит из моего тела, – никогда называться Коди не будет!

«А Дакота?» – спросил он. «Ни за что, уж извини!» – «Ну, не обязательно Коди, в конце концов, – сказал он. – Тебе какие имена нравятся?»

Я сказала ему, что не знаю, но нравятся мне имена классические, солидные – для девочки Элизабет, например. Или, скажем, Сара. Или вот Анна. А для мальчика – Джон, Эндрю, да хотя бы Митчелл. Я сказала, что имя Митчелл мне очень нравится.

Он, кажется, нисколько не разочаровался. Сказал, что все эти имена ему тоже нравятся. Так стало легко. Мне этот ребенок теперь даже больше нравится, раз его не будут звать Коди.

Митч так рад тому, что происходит. Он теперь точно разрешит мне выбрать любое имя. Он был такой хороший, что я чуть не сказала: ладно, Дакота подойдет для второго имени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А потом решила, что пора начинать мыслить, как женщина с ребенком, которого нужно защищать.

‹‹Бет – Дженнифер›› Так и знала, что рано или поздно у тебя пробьется материнский инстинкт!

Глава 51

Линкольн перечитывал эту переписку. Не один раз и не два. Больше, чем надо. И с каждым разом внутри у него становилось все тяжелее и тяжелее.

Он пока еще не видел эту девушку. Эту женщину. Но Криса он представлял себе очень живо, и впервые – ну, впервые с того, как это все началось, – выходил из себя от злости.

Линкольна трясло, когда он думал, как нежен Крис с Бет. Как заваривает ей чай и успокаивает. Но так же трясло его, когда он представлял себе, что Крис ее не видит, как будто не рядом, хотя и здесь. Он ужасался, думая, что они уже восемь лет прожили вместе. Ужасался от мысли, что если и заговорит когда-нибудь с Бет, если представится такая возможность, а сам он не загонит себя в угол, то любить она все равно будет другого.

За обедом он так разволновался, что разрешил Дорис съесть свой кусок тыквенного пирога.

– Эта лимонная глазурь – чудо, – похвалила она, – такая кисленькая. Кто бы мог подумать, что тыквенный пирог можно украсить лимонной глазурью? Твоей маме надо ресторан открывать. Где она работает?

– Нигде, – ответил Линкольн.

Насколько ему помнилось, мать никогда не работала. Небольшие деньги платил ей отец Ив, с которым они разошлись задолго до рождения Линкольна. А по образованию она была дипломированным массажистом. И какое-то время серьезно увлекалась этим делом. Бывало, летом она выставляла на блошиный рынок стул и делала массаж всем желающим. У матери, казалось, с деньгами всегда было неплохо. Но Линкольну, пожалуй, нужно было платить хотя бы за квартиру или продукты покупать, особенно теперь, когда мать кормила и Дорис.

– А отец? Он у тебя где работает?

– Не знаю, – ответил Линкольн. – Я его ни разу в жизни не видел.

Дорис поперхнулась пирогом и положила руку ему на плечо. Линкольн очень перепугался, как бы не вошла Бет.

– Бедный ты мальчик… – произнесла Дорис.

– Не так уж это и плохо, – ответил он.

– Не плохо? Да это ужасно – расти без отца!

– Нет, не плохо, – возразил Линкольн, правда не очень уверенно. Откуда ему было знать? – Хорошо было.

Дорис похлопала его несколько раз и убрала руку:

– Неудивительно, что мама тебе готовит.

После обеда Линкольн ушел к себе и постарался подумать об отце. Он и правда ни разу его не видел. А тот, возможно, и не подозревал о существовании Линкольна. Но в конце концов он стал думать о Сэм. Она все время говорила ему: нужно хорошенько продумать эту жизнь без отца.

– Очень романтично, – говорила она ему, когда они сидели в парке на деревянной детской лестнице. – Прямо как Джеймс Дин в фильме «К востоку от рая».

– В «К востоку от рая» у него матери нет. – Фильма Линкольн не видел, но книгу прочитал. Он вообще всего Стейнбека прочитал.

– А в «Бунтаре без идеала»?

– Там, по-моему, у него были родители.

– Это уже подробности, – возразила Сэм. – От Джеймса Дина прямо несло безотцовщиной.

– И что же в ней романтичного? – поинтересовался Линкольн.

– Человек кажется непредсказуемым, как будто грусть может в любой момент изменить личность.

Тогда Линкольн расхохотался, хотя теперь не понимал, что в том разговоре было смешного. Может, он и застрял в этой самой грусти.

– Мама говорит, ты ведешь себя, как ненормальный, – сказала Ив, когда они на следующий день обедали в «Кентукки фрайд чикен» – его выбрала сестра.

– Что значит – как ненормальный?

– Говорит, настроение у тебя все время меняется, худеешь. Подозревает, что ты таблетки для похудения пьешь. Копия Пэтти Дьюк[13] стал, говорит.