Игра в чужую жизнь (СИ) - Гриб Елена Григорьевна - Страница 1

Елена Гриб

ИГРА В ЧУЖУЮ ЖИЗНЬ

Пролог

Прошлое – это лишь пролог.

Вильям Шекспир

Солнце только опустилось за горизонт, окрасив немногочисленные тучи в багровые тона, а на востоке уже поднималось второе зарево. Степной пожар! Даже целебный воздух этого мира не мог помочь оказавшимся у него на пути! Белый дым застилал небо, на котором не было видно звезд. За полосой огня оставалась черная выжженная земля да уродливые останки тех, кто жил здесь испокон веков, и тех, кто хотел обмануть судьбу, убежав в царство Жизни.

Ветер разносил искры, пламя полыхало все яростней, охватывая большие и большие площади… И вдруг исчезло, повинуясь приказу хозяйки здешних земель. Богини, вынужденной стать надсмотрщицей для двух магов. Теперь уже двух.

Она устало опустилась прямо на пепелище. А ведь когда-то вокруг простирались многолюдные селения… Давным-давно… Тогда ей казалось, что люди будут бороться за право жить там, где нет старости и болезней. Как же!

В воздухе резко пахло гарью. Небольшие вихри поднимали еще теплый пепел, заставляя глаза слезиться. Да, в те времена богиня ненавидела людей! А сейчас… Сейчас она чувствовала себя чужой в собственном доме. Наказание для магов превратилось в кару для нее.

С жаждущими власти нельзя договориться. Они не слышат доводов, не знают жалости и хотят лишь одного – вернуть былую славу, сколько бы крови для этого не потребовалось. Богиня знала: в своем мире она может все. Уничтожить их? Но давняя клятва связывала руки. А тот, кому она ее дала, непреклонен – никаких убийств. Он все еще боится, что и она станет таким же чудовищем… Дурачок! Время меняет не только облик морей и континентов.

С неба насмешливо подмигивала зеленоватая звезда, небольшие тучи неслись вдаль… Хозяйка смотрела вверх, вспоминая давнюю ночь, когда она проявила благородство – и потеряла друга. Когда ее цветущий мир превратился в место заточения шестерых магов! Теперь-то их осталось двое – ожесточенных, одиноких, ненавидящих всех, даже самих себя.

Перед рассветом зарядил теплый дождь. Богиня ловила губами капли и чувствовала, как текут по щекам слезы, смываясь водой. Сейчас она могла позволить себе минутную слабость.

А когда на обезображенную землю упали первые лучи солнца, сквозь пепел проклюнулись зеленые ростки и потянулись вверх. Жизнь продолжалась.

Глава 1. О проблемах и их Решении

Жаркие летние дни становились короче, однако веллийская столица словно не чувствовала приближения холодов. Пусть жатник1 заканчивался, а осень обещала быть дождливой, горожане жили в ожидании празднеств. Конец лета означал не только угрюмую погоду, но и начало самого радостного месяца в году, гордо именуемого Порой Паломничества (в простонародье – щезником2). Месяца, когда почти все знатные и благородные отправляются в путешествие по святым местам, а в городах и поселках начинаются ежедневные праздники. Но разве обычного человека этим удивишь? Ха-ха, как говаривали знатоки, весельчак и тещины похороны с размахом отметит. Нет, столица предвкушала иное развлечение!

Император выдавал замуж единственную дочь.

Сразу после Поры Паломничества ожидалась грандиозная свадьба, сплетни о которой давно уже приобрели международный характер. «Что принесет будущий брак? Мир и процветание? Новую войну?» – этот вопрос обсуждался и во дворце, и в каждой захудалой таверне. Некоторые из ответов явно тянули на государственную измену.

Влая3 же вовсю готовилась к торжествам.

Молотки строителей не умолкали ни на минуту, заставляя особо чувствительных временно покинуть город. Ставни большинства домов были постоянно закрыты, хотя даже это не спасало от легкого запаха гномьей краски – надежной и яркой, но невыносимо разившей свежей сдобой, что отображало понятия подземного народа об уюте. Спешно ремонтировались дороги, строились постоялые дворы, расширялись конюшни…

И только несколько человек в империи знали – это все зря. Не будет праздничных шествий, не будет династического брака… Не будет свободы!

Говорят, правители с детства приучены встречать любую неожиданность, ничем не выдавая своих чувств. В печали и радости они должны сохранять невозмутимость, столь редкую среди простолюдинов. Но иногда бывают исключения, о которых не часто упоминают учебники придворного этикета. Правда, Малдраб Четвертый, император Веллийской империи, втайне считал, будто каждый из его предков тоже имел собственные, сугубо индивидуальные причины для недостойного поведения. Как же он их понимал! Когда рушится то, что было основой твоей жизни более полувека, приличия отходят на задний план. Как и сдержанность. И невозмутимость…

– Все будет хорошо, – спокойно произнес черноволосый мужчина лет тридцати, заостренные уши которого выдавали эльфийское происхождение.

Он стоял возле единственного окошка Южной башни, где Его Величество собрал совет. Неофициальный, разумеется, да и советник на нем присутствовал лишь один, исполняющий по совместительству обязанности придворного врача и, кроме того, считающийся другом императора. Отсутствие второго приближенного лица стало предметом обсуждения.

– Он не вернется! – в который раз воскликнул Малдраб, кутаясь в красный плащ властителя. – Да никогда… Нет, никогда и ни за что… Да никто бы не смог!

– Крезин справится, Ваше…

– Помолчи, Дисон, тебя не спросили! Ты ведь его надоумил?.. Даже не отпирайся, все равно не поверю, что Крезин сам решился на эту… На это… На самоубийство!

Такой наскок ничуть не обескуражил эльфа.

– Мы никогда ни о чем подобном не говорили, поэтому для меня его поступок тоже явился неожиданностью. Малдраб, я не лгу. Наш друг действует по собственному побуждению. Мне нравится черный юмор, но я никогда не послал бы кого-либо на смерть. Я врач, а не палач, Ваше Величество, извини уж за неуместную рифму, – негромкий голос не-людя должен был обладать успокаивающим эффектом, однако…

– Как такое вообще могло случиться?!! – алая ткань металась в такт быстрым шагам правителя, словно язык пламени. – Он что, с ума сошел? Вообразил себя Ланом4? Спасителем Отечества стать решил? Мог бы предупредить, мы бы хоть речи надгробные приготовили! – Малдраб Четвертый нервно хихикнул и закашлялся. – Боги, за что?..

– Он вернется, Виви, а в худшем случае его вернут.

– Мне не пять лет и я уже на Виви! – император едва удержался от желания схватить Дисона за кружевной воротник и потрепать изо всех сил. С другой стороны, для почти бессмертного эльфа он даже в девяносто останется несмышленым мальчишкой.

– Радис затворник, но в курсе событий. Он не будет вредить другу правителя Веллийской империи. Может, немного напугает, да и все, – продолжал рассуждать советник.

Его Величество покачал головой, поражаясь оптимизму друга. Надо же – эльф, пятую сотню лет разменял, несколько поколений династии Виллаев5 пережил, а наивный… Или прикидывается таковым.

– Если бы ты, Дисон, поймал в своем доме вора, ты бы стал разбираться, чей он друг, враг или родственник?

Поколебать уверенность эльфа было трудно:

– Если Крезин не наделает глупостей, его вернут.

– Вот я и боюсь, что его вернут! – снова вспылил император. – По частям, или без некоторых, или же с лишними… Ты понимаешь, что он затронул величайшего человеческого мага? Отец говорил, даже Лан вел себя с Радисом крайне осторожно, а это значит много, очень много!

– Только то, что у Странного Леса мудрый правитель. Был… К сожалению.

Разговор утих. Двое мужчин стояли у окна и тоскливо смотрели на темную, почти черную тучу, надвигавшуюся с северо-запада. Со стороны Клусса – оплота Радиса, последнего из Первых магов. Великого Радиса!