Гремучая смесь с колокольчиком - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 17

– Вон тут ваша что делает… – начала было ругаться старуха, но быстро сдалась под напором медсестры.

– И что? Лежи и молчи! У нас тут «органы» в отделении, а это их человек!

– Ну так а я что? Ничего. Убраться бы надо, – сжалась бабка, натягивая на себя одеяло.

– Уберем, – кивнула медсестра и профессиональным жестом взяла Таю за запястье. – Та-ак, что у нас тут… учащен…

– Как себя чувствуешь? – спросил Алексей.

– Прекрасно! Не видишь, что ли? – смутилась Таисия, представляя себе, как она сейчас выглядит.

– Вопрос задан по существу, – встряла медсестра.

– Спина сильно болит и тошнит, – по существу ответила Таисия.

– Ну, спина болит от пули, а тошнит от снотворного, – махнула рукой медсестра. – А так сознание ясное, речь связная.

– От к-как-кой пули?! – тут же начала заикаться Таисия.

– Не бойтесь, от травматического оружия. Если бы был огнестрел, то мы бы сейчас не разговаривали, а так всего лишь гематома, ушиб, трещина ребер… Ерунда!

– Действительно, ерунда, – согласилась Таисия.

– Все сотрудники будут наказаны! – высказался Борис Владимирович. – Я имею в виду того, кто не правомерно, без предупреждения применил оружие! Но он оправдывается тем, что было темно и он не разглядел, что стреляет в женщину. Да еще тем, что они спасали заложника, то есть меня… от банды, – вздохнул Борис Владимирович. – Все как-то пошло не так.

– Выпил ты явно лишнего, – покосился на него Алексей, – вот и пошло не так.

– Да это как-то случайно вышло! Ну, прямо хохма какая-то…

– А то, что нам чуть не пришили групповое преступление, тоже хохма? – отрезал Алексей.

– Какое преступление? – тихо спросила Таисия.

– Банда преступников хотела зарыть живого человека, то есть меня, в могилу. Так это выглядело со стороны, согласитесь, весело? – засмеялся Борис Владимирович, но почему-то никто его не поддержал.

Алексей с неприязнью посмотрел на майора.

– Чего ты ржешь? Девушке в спину выстрелили. Этого и мужики в бронежилетах не выдерживают, падают замертво. А на ней даже жилета не было.

Таисия похолодела, а Борис Владимирович продолжал гнуть свою линию беззаботного шалуна.

– Медсестричка же сказала, что все в порядке, синяк да ссадина… Ерунда!

– Заткнись! – закричал на него Алексей.

– Молодые люди, а можно немного потише? – словно дельфин, вынырнула из-под одеяла бабка.

– А давайте вы нам не будете указывать, что нам делать? – раздраженно ответил ей Борис Владимирович и обратился уже к Алексею: – Ну что ты злишься? Никто не виноват, что так получилось. Это ваш таксист, между прочим, заподозрил неладное и вызвал полицию. Я же все честно рассказал, как очнулся.

– Ключевое слово – «как очнулся», – усмехнулся Алексей.

– Да мне выговор с занесением влепили, а вам все мало!

– Твой Артемий – классный чувак! По ходу, он не судмедэксперт, а спринтер! Бросил всех и все! Только пятки сверкали! – сказал Алексей.

– Молодец. А что? Каждый за себя! – развел руками Борис Владимирович.

– Однако Алексей тебя не бросил! – заявила Таисия.

– Ну и дурак! Вот вас и схватили! А ведь все могло бы закончиться намного хуже. Но мы не будем думать об этом. Все же прояснилось! Самый прикол в другом, – сверкнул Борис зубами.

– А нам мало приколов? – уточнила Тая.

– Да ты послушай… В захоронении номер 1143, где должна была быть захоронена Виленская Елизавета Юрьевна, ничего не обнаружено.

– Я не поняла, – наморщила пульсирующий лоб Таисия.

– Нет там ничего, – развел руками майор.

– Совсем? Может, мы место перепутали? – предположила Тая.

– Гроб был, но пустой, – пояснил Борис Владимирович.

– Ну правильно, с останками?

– Пустой – это пустой, – весьма терпеливо пояснил майор полиции.

– И что это значит? – спросила Тая.

– Да ровно то, что мы просто не знаем, где тело Елизаветы, и не можем провести анализ, вот и все.

– Все, – вздохнула Таисия. – И что делать?

– А вот пока ты здесь отдыхала, мы с Алексеем уже провернули одно дельце, – похвастался Борис Владимирович. – Конечно, когда нас выпустили из полиции…

– И что же вы сделали? – поинтересовалась Таисия.

– Поговорили с работниками кладбища, как у них могло такое получиться? – принялся пояснять Борис Владимирович, но тут опять не сдержалась бабка:

– Я дико извиняюсь, но вы не забыли, где находитесь? Это все-таки больница, здесь больные люди, а вы все о кладбище да о трупах говорите. Я начинаю нервничать.

– Женщина, это вас совсем не касается. Можете не нервничать! – тут же среагировал Борис.

– Так что вы выяснили? – спросила Тая, превозмогая боль. Она понимала, что дело становится все интереснее и интереснее.

– Попрессовали мы там самого старого работника кладбища, мол, как могло такое произойти? Он нашел записи в архиве, и оказалось, что в тот день, когда хоронили Елизавету, была как раз его смена.

– И что?

– Конечно, он помнил те похороны, но поклялся, что ни разу не хоронил пустой гроб.

– И вы поверили? – спросила Таисия. – Да он вам что угодно мог сказать!

– Я поверил, потому что… – Борис Владимирович воровато огляделся и, понизив голос, произнес: – Мы жестко его прессанули, понимаешь? – Майор потер свой огромный кулак с багровыми пятнами и приблизил его к лицу Таисии. Тая попыталась сфокусировать на нем взгляд, но кулак расплывался перед глазами.

– Вы с ума сошли? – ужаснулась она.

– Нет, мы просто пошли ва-банк. У нас реально не было другого выбора. Мы взяли его внезапностью и напором.

– Вы мучили старого человека? – спросила Таисия с дрожью в голосе.

– Да ты что… думаешь, что это я человека так бил? – засмеялся Борис Владимирович. – Это я по стене ударил, правда, она была в сантиметре от головы кладбищенского работника. – И Чирков показал кулак повернувшейся к ним бабке.

Та снова нырнула под одеяло.

– И что он сказал? Вы же выбили правду? – спросила Таисия.

– Естественно! Еще бы мы не выбили! – ответил Борис Владимирович. – Он признался, что в ту ночь к нему приехал мужчина и сторговал труп. Сразу же объясню, чтобы не задавала лишних вопросов. Привезли Елизавету в обычном гробу, закопали, все, как обычно. Ночью этот работничек, а зовут его Степан, остался на кладбище. Они совмещали: и копали, и сторожами работали. Вот тогда как раз выпала его смена. А ночью к нему в будку пришел мужчина и предложил огромные деньги за труп, который сегодня был захоронен. Степан сразу признался, что не раздумывал ни секунды. А зачем? Он не увидел в этой просьбе ничего криминального. Труп бесхозный. И что такого, что все-таки нашелся человек, который захотел похоронить по-человечески, с крестом и со всеми делами. Ну не смог объявиться раньше или не захотел. Какая разница? Тем более что он предложил очень большие по тем временам деньги. И Степан, взяв лопату, пошел выкапывать тело. Конечно, все эти годы Степан молчал, потому что такие деньги платятся не только за махание лопатой, но и за молчание. Да он и не думал, что этот труп нужен для каких-то темных делишек. Мужчина выглядел очень интеллигентно, он не был пьян и был абсолютно вменяемым, только сильно расстроен. Степан подумал, что этот мужчина просто перезахоронит тело и все. Но все эти годы он помнил об этом и почему-то чувствовал, что рано или поздно его будут спрашивать об этом случае. А знаешь почему? Потому что когда открыли гроб, его поразила красота мертвой девушки – молоденькой, с копной роскошных волос, тонкими чертами лица… Степан еще отметил про себя несоответствие ее красоты и обычного, самого дешевого гроба. Словно эта девушка только за одну красоту была достойна того, чтобы быть захороненной по-человечески. Но договор договором, и этот мужчина увез труп девушки, завернув в простыню и положив себе в машину. А Степан зарыл пустой гроб и постарался забыть все как страшный сон. Но этот случай явно не давал ему покоя все эти годы. Он рассказал нам все это с большим облегчением, словно исповедался, – сказал Борис Владимирович.