Чистилище. Охотник - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 44

Впрочем, после того, как одна из диких девок выцарапала глаз Максу Чернявому, желающих позабавиться с пленницами поубавилось. Макса пришлось пристрелить – очень уж он рвался отомстить. А Горбунок за жизни заложников отвечал собственной шкурой – это ему Сэм Американец сказал, серьезный парень, друг Киры Баламута. Его слова нужно было воспринимать буквально. Если сказал «шкуру сниму» – значит, так и будет: возьмет нож и освежует, как кролика.

Петька Горбунок, спасаясь от дождя и ветра, перебрался поближе к бункеру. Шалаш из поля зрения он не выпускал – кто знает, что этим полоумным бабам в голову взбредет!

– Оставь покурить, – попросил у него Лёва и протянул бутылку: – Хлебни, согреешься.

Они поменялись: Лёва затянулся горьким дымом, Петька глотнул горлодёрки. Оба закашлялись, с ухмылкой поглядели друг на друга.

– Слушай, Петька, – спросил Шамиль, высунув нос из-под плаща. – А ты что Сэму сказал про Чернявого?

– Правду, – ответил Горбунок, перхая в кулак. – Он мутом стал, к бабам полез.

– Хитер ты, Петька, – одобрительно сказал Шамиль и протянул тюремщику кусок сала на кончике ножа.

Петька взял сало; Шамиль вдруг как-то странно накренился, подался вперед и стал падать. Петька попытался его придержать, но приятель был слишком тяжелый, да и высоко было.

Шамиль свалился на землю, неловко сложившись; от удара в нем что-то хрустнуло.

– Чего это с ним? – удивился Лёва Гоблин и на всякий случай прицелился в упавшего друга – уж не мутирует ли он?

Петька перевернул Шамиля, наклонился над ним, пытаясь понять, дышит тот или нет. И увидел небольшое черное отверстие под ключицей и растекающееся вокруг по мокрой ткани темное и липкое пятно.

– Снайпер, – удивленно сказал Петька.

Больше он ничего не успел ни сказать, ни сделать. Правый глаз его лопнул, и Горбунок повалился на тело Шамиля.

– Вы чего это?! – пьяненький Лёва вскочил. И тут же полетел вниз, сраженный третьей пулей снайпера.

69

Стрелял Иван примерно со ста пятидесяти метров. Промахнуться было сложно, несмотря даже на непростые условия и не самую удобную позу.

Убедившись, что охранники не шевелятся, он встал с колен, помахал товарищам, залегшим на дне неглубокой ямы, и побежал к куче хвороста, намереваясь укрыться за ней. При этом он продолжал следить за берегом, где волны ворочали тяжелый плот, и бункером, в котором, скорей всего, еще кто-то оставался. Иван не заметил натянутую над землей проволоку, зацепил её ногой. Слева от него что-то негромко хлопнуло и зашипело. Он замер, не зная, какую неприятность могут предвещать подобные звуки. Выждал минуту – шипение прекратилось. Обернувшись и велев товарищам задержаться, Иван отыскал источник шума – это был какой-то буро-зеленый цилиндр, привязанный к вбитому в землю колышку. На ощупь цилиндр был горячий, от него пахло сгоревшим порохом и мокрой псиной.

Иван не стал разбираться, что это такое. Но дальше старательно смотрел и под ноги тоже, но проволочных растяжек больше не видел.

Когда друзья оказались рядом, он тронул Федьку и Кондрата, шепнул им:

– Дуйте к шалашу, проверьте, нет ли там еще кого. Предупредите женщин и ждите сигнала. – Он показал огниво.

Кондрат кивнул и, низко пригнувшись, перебежал к соседней пирамиде, укутанной лапником – хвоя не просто защищала дрова от дождя, она и горела ярко, быстро и сильно, с громким треском.

Иван, поманив за собой Илко и Антона, пополз к бункеру. Добравшись до стены, он осторожно приподнялся и заглянул в узкое окошко-бойницу. Он почувствовал запах немытых тел, заметил едва теплящийся огонек, услышал храп. Только один человек не спал в бункере. Он, обнимая тяжелый пулемет, сидел у входа прямо под тусклым светильником, клевал носом. Иван догадался, что этот охранник приставлен следить за товарищами на случай, если один из них начнет мутировать.

Пока Антон обыскивал тела, валяющиеся у стены, и собирал оружие, а Илко приглядывал за лодками и плотом на берегу, Иван продолжал наблюдать за обстановкой внутри бункера. Там горел светильник, а снаружи было темно, поэтому охотник не боялся, что его заметят. Борющийся со сном пулеметчик несколько раз вскидывал голову, озирался; взгляд его прояснялся, но ненадолго. Дождь барабанил по металлической плоской крыше, нагоняя дремоту и, видимо, заглушая все прочие звуки. Иван даже решил, что им не придется убивать людей в бункере – всего-то и надо тихо увести пленниц.

Он дважды высек сноп искр, отвернув лицо и закрыв глаза, чтобы не сбить ночную остроту зрения. Из шалаша высунулось что-то светлое – мелькнуло и тут же исчезло – значит, его сигнал заметили. А секунд через десять под дождь выбежала первая девушка – Аня Демидова, двоюродная сестра Таи. За ней последовали и остальные – Нина, Шура… Последним показался Фёдор. Он взглядом отыскал Ивана, развел руками – и охотник понял, что Таи в шалаше нет.

Он посмотрел на лодки.

Потом – на тела охранников.

Освобожденные девушки, прихрамывая и спотыкаясь, бежали к лесу.

Охотники ждали распоряжений.

А Иван никак не мог решить, что теперь делать: спасать остальных, бросив Таю? Или спасать её, рискуя остальными?

– Ну что? – тихо спросил Антон. – Уходим или остаемся?

Федька перебежал от опустевшего шалаша к бункеру, прижался к стене. Случайно заглянул в окошко, испугался, увидев там огонек и охрану, отшатнулся.

– Уходите, – решил Иван. – Только тихо. А я попробую достать Таю.

– Один? – спросил Илко. – Может, всем вместе попробовать?

– Одному проще, – прошептал Иван. – Я переоденусь, подплыву на лодке к их кораблю, заберусь наверх, попытаюсь отыскать Таю.

– Думаешь, получится?

– Не знаю. Но рисковать я готов только собой. Так что – уходите. Мы и так сделали много. А Тая… Возможно, её уже нет в живых.

Иван заметил, как вздрогнул Федька.

– Идите, – повторил Иван строже. – Не тратьте мое время.

Он сел на корточки и начал раздевать самого здорового охранника – его форма должна была прийтись впору.

– Удачи, – сказал Илко, хлопнул Ивана по плечу и бросился догонять девушек. Антон, поколебавшись, последовал за другом. Только Федька всё стоял столбом, хлопал глазами.

– Ты чего? – спросил его Иван. – Давай быстрей!

Федька помотал головой. Кивнул на трупы. Сказал:

– Тут и для меня одежда найдется.

Он стоял, набычившись, и Иван как-то понял, что обычно послушный Федька больше ему не подчиняется. Что теперь приказывать низкороду бесполезно, он всё равно поступит так, как решит сам.

– Черт с тобой, – раздосадованно сказал Иван. – Чего тогда ждешь? Переодевайся быстрей!

Он вдруг услышал несильный хлопок где-то позади. Выпрямился, обернулся. Резкий свист заставил его упасть на колени. К тучам одна за одной взметнулись двенадцать ярких алых искр. А через пару секунд уже у самой границы леса вспыхнули зеленые огни, так же сопровождаемые громким свистом, явственно слышимым даже сквозь шум прибоя и дождя.

70

Ламия выпрямилась и застыла на задних лапах, похожая на кошмарную помесь медведя и богомола. Едва слышимый звук, который привлек её внимание, словно бы раздвоился, расплывшись, – и стал заметней. Она чуть повернула голову, определив точное направление, – свист шел от моря.

С той стороны, куда ушел её враг.

Ламия сорвалась с места.

Дождь давал ей силу. Она ловила на бегу холодные струи ноздрями и пастью. Бока её раздувались.

Она знала – не инстинктом чуяла, а звериным подобием разума понимала, – враг от нее уже не ускользнет. Его остановит море.

Некуда ему дальше идти.

71

Дверь бункера распахнулась. Иван шагнул из темноты навстречу выбежавшему человеку и практически в упор в него выстрелил. Ночной сторож упал, корчась в агонии. Он не успел понять, что произошло. Он не ждал нападения, он всего лишь следил за порядком в бункере.