Развратница и заговорщица впридачу! (Вильгельмина-Наталья Алексеевна и Павел I) - Арсеньева Елена - Страница 1

— Не скупись, красавица! Позолоти ручку! А я тебе такого жениха нагадаю!

— Вилли! — послышался голос сестры Амалии. — Вилли, она обращается к тебе, эта ужасная богэмьен[1] !

Голосок Амалии дрожал. В самом деле, какой ужас, какой кошмар, какой позор! Из всех трех принцесс, дочерей ландграфа Людвига Гессен-Дармштадтского, цыганка заговорила именно с Вильгельминой! Этого надо было ожидать!

Конечно, этого надо было ожидать. Ведь карета остановилась (форейторы искали чеку, выскочившую из колеса) неподалеку от цыган, сидевших вокруг своего костра. И нет ничего удивительно, что самая проворная из цыганок бросилась к богатой карете, предлагая дамам погадать. Занавески были отодвинуты по случаю сильной жары, и цыганка, само собой разумеется, обратилась к Вильгельмине, сидевшей у самого окна. Амалию и Луизу, трусливо забившихся вглубь кареты, она даже не видела. Потому и разговаривала только с Вильгельминой, которая осмелилась высунуть из окна руку и протянуть ее цыганке.

И что она услышала!..

— Будешь, будешь королевой. Нет, императрицей! Будешь императрицей, вот помяни мое слово! Тебя полюбит несравненный красавец, и ты полюбишь его, и у вас родится сын… Но бойся ревнивой королевы, бойся злой королевы, бойся старой королевы! — выкрикивала цыганка, сверкая черными очами. — Ты уедешь в далекую страну, в далекую зимнюю страну!

А ну, пошла прочь! — раздался крик с козел, и Вильгельмина увидела, как длинный кучерской кнут опоясал тщедушное тело цыганки — слишком худенькое для пышного вороха ее разноцветных юбок. Принцесса едва успела отдернуть руку — кони рез во взяли с места, и цыганка мгновенно пропала из виду.

Вильгельмина откинулась на спинку сиденья и обнаружила, что сестры придвинулись к ней, силясь не пропустить ни единого слова из цыганкиных пророчеств. А когда Вильгельмина обернулась, и Луиза, и Амелия живо убрались на противоположный конец сиденья и сделали самые скучающие лица. Однако ядовитая зависть, которой были с малолетства переполнены все три принцессы Гессен-Дармштадтские, не позволила им сохранить спокойствие.

— Смотри-ка! С ума сойти! — тоненьким злым голоском пропела Луиза. — Она станет королевой! Нет, императрицей! Ее полюбит красавец! Какая чепуха! Зачем красавцам эта унылая уродина?

Вильгельмина только скривила презрительно губы. Вовсе она не уродина и уж тем паче — не унылая. Она не визжит от восторга, когда выпадает возможность поездить верхом, или когда приходит приглашение на бал, или когда отец устраивает катания на лодках, — да, это истинная правда. Не визжит! Но не потому, что ей не нравится ездить верхом или танцевать. Ее бесит кудахтанье сестер, она не может видеть, как они всплескивают руками и закатывают от восторга свои блеклые глазки. Она не хочет уподобляться им. Она хочет быть другой!

И разве это плохо? Окажись она такой же трусихой, как Амалия и Луиза, к ней не подошла бы цыганка и не напророчила бы чудес, из-за которых сестрички просто изнемогают от зависти!

Честное слово, они вот-вот расплачутся!

— Не горюйте, барышни, — усмехнулась Вильгельмина. — Как только я стану императрицей, я приглашу вас .обеих погостить и немедленно найду вам самых красивых и богатых женихов из своих владений.

Малышка Амалия, куда более добродушная, чем старшая сестра, радостно закатила свои небольшие светло-голубые глазки. Зато вредная Луиза сразу приняла высокомерный вид.

— Ох, какая добренькая! — противно засюсюкала она. — Да ты сначала стань этой самой императрицей! Веришь в какую-то глупую болтовню и нас с толку сбиваешь!

— Почему же это глупая болтовня? — вступилась Амалия. — Разве ты не знаешь, что цыганское гаданье всегда сбывается?

— Сбывается, если за него заплачено! — засмеялась Луиза. — А разве Вилли позолотила этой богэмьен ее ручку, как та просила? Нет! Значит, и гаданье не сбудется!

А между тем…

Они въехали в ворота замка и сразу поняли: дома что-то произошло. Матушка, Генриетта-Каролина, урожденная принцесса Цвейбрюкенская, мерила быстрыми шагами террасу. Это матушка-то, проповедница сдержанности и образец безупречных манер!

Уж не случилось ли что-то ужасное? Уж не хватил ли удар батюшку?

— Девочки, скорей! Скорей! — замахала руками Генриетта-Каролина, когда дочки одна за другой выскочили из кареты и бросились к крыльцу. — Немедленно умываться, переодеться, причесаться. Даю вам полчаса времени. У нас гость! У нас такой гость!..

Ну, матушка, не его же величество дядюшка Фридрих II прибыл с неожиданным визитом! — насмешливо протянула Вильгельмина. Она могла себе позволить быть чуточку — о, самую чуточку! — фамильярной при упоминании прусского короля: ведь его племянник и наследник Фридрих-Вильгельм был женат на их старшей сестре Фредерике.

— Нет, это не король. Но это… это что-то невероятное! Такой визит! — Матушка не могла больше хранить тайну. Обхватила всех трех дочек за плечи, притянула к себе: — Прибыл барон Ассенбург!

Сестры разочарованно переглянулись. Имя им ничего не говорило.

— Ну и кто же это? — осведомилась Луиза.

— Это русский посланник при германском дворе. Его направила к нам сама императрица Екатерина! Она велела… она велела барону повнимательнее присмотреться к вам, мои дорогие девочки!

— Зачем? — выдохнули «дорогие девочки» взволнованным хором.

Затем, что… — начала Генриетта-Каролина, заикаясь от волнения. — Затем, что императрица Екатерина ищет невесту для своего сына! Сначала господин Ассенбург побывал у принцессы Луизы Саксен-Готской, но она отказалась перейти в православие, а это непременное условие императрицы. Потом барон Ассенбург побывал у Софьи-Доротеи Вюртембергской, однако же она еще сущий ребенок, ей всего лишь двенадцать. А императрице нужна взрослая, разумная девушка. Поэтому посланник ее величества Екатерины прибыл к нам. Он знал, что у нас три дочери на выданье. Я думаю, что одна из вас непременно, непременно подойдет для русского принца!

И тут Генриетта-Каролина остолбенела. Вместо того чтобы начать возмущаться, что их очередь настала лишь после знакомства Ассенбурга с другими претендентками, вместо того чтобы начать яростно спорить, кто из трех красоток Гессен-Дармштадтских наиболее подойдет на роль невесты для русского принца, сестры молча переглянулись, а потом Амалия и Луиза вдруг побледнели и уставились на Вильгельмину с таким выражением, словно увидели призрак.