Убийство напрокат - Александрова Наталья Николаевна - Страница 17

Прошло некоторое время, и соблазнительный запах мясного супа оказался непреодолимым. Надежда уловила в той стороне шевеление, потом услышала громкое чавканье.

— Ну молодец, хороший пес, хороший! — приговаривала она. — Только не спеши, не торопись, никто у тебя еду не отнимет!

Надо сказать, что Дик ел быстро, но аккуратно, ничего не расплескал и быстро управился с супом и овсянкой. Прежде чем всерьез заняться сахарной косточкой, он благодарно ткнулся в руку Надежды носом. Нос был мокрый и холодный, и это тоже был хороший знак.

— Ну вот… — Надежда растрогалась. — Что же мне теперь с тобой делать? Взять тебя в город я не могу… Представляю, что сказал бы Саша.., и Бейсик… Ну покормлю еще несколько раз, а там уж ты выздоровеешь, и придется тебе самому о себе заботиться…

Дик на секунду перестал хрустеть костью и поднял на нее большие выразительные глаза.

Надежда неожиданно почувствовала, как защемило у нее сердце. Она высыпала в миску сухой корм, осмелилась почесать Дика за ушами и виновато проговорила:

— Ты только не ешь все сразу, оставь на потом… Завтра я, наверное, не смогу к тебе приехать…

Она поползла обратно, к лазу из сарая, стараясь не оглядываться на пса.

У нее за спиной раздался громкий грустный вздох, от которого сердце Надежды еще сильнее защемило.

Выбравшись из зарослей малинника в проулок, Надежда замерла на месте, как вкопанная. Всего в нескольких шагах от нее стоял человек.

Первой ее мыслью было броситься наутек, но через секунду она поняла две вещи: во-первых, что этот человек стоит к ней спиной и, следовательно, не видел, как она с самым подозрительным видом вылезает из кустов, и во-вторых — что этот человек вообще не из тех, кому ее поведение может показаться подозрительным.

Это был тот самый алкаш, который накануне предлагал ей купить золотую цепочку и которого она позже безуспешно искала возле магазина. Надежда даже вспомнила, что его зовут Вова Чугуев. Вот так удача! На ловца, как говорится, и зверь бежит!

Господин Чугуев был облачен в тот же, что и накануне, сатиновый халат некогда синего цвета, из-под которого торчал воротник вязаной женской кофты. По-видимому, этим нехитрым одеянием исчерпывался его гардероб, который был одновременно и повседневным, и парадно-выходным, причем, скорее всего, он не снимал свою одежду и на ночь.

Алкаш, как уже было сказано, стоял посреди дороги спиной к Надежде и что-то разглядывал в пыли проулка. При этом он бормотал себе под нос, время от времени озабоченно вздыхая.

Надежда невольно отметила, что только что оставленный ею в сарае Дик производит впечатление гораздо более разумного существа, чем этот славный представитель западаловского населения. Тем не менее, движимая неуемным любопытством, она окликнула Чугуева.

Тот вздрогнул и обернулся.

— Э-э, женщина, ты это, откуда тут взялась? — проговорил он, невольно попятившись.

Проигнорировав этот вопрос. Надежда взяла быка за рога:

— Ты мне вчера цепочку предлагал, так я, того, надумала. Хочу ее купить. У тебя она еще?

Чугуев оживился. На его опухшем, заросшем серой щетиной лице возникли пятна лихорадочного румянца, и он запустил грязную лапу в глубину своей вылинявшей и засаленной хламиды.

— Есть, есть у меня эта вещь! — забормотал он с нездоровой суетливостью. — Оченно хорошая вещица, не пожалеешь… Тут она, обожди, в карманец где-то завалилась…

Волосатая рука проскользнула сквозь драный халат и высунулась из прорехи. Алкаш озадаченно уставился на нее, как на посторонний и враждебный предмет, и предпринял еще одну попытку. Наконец, после трех или четырех безуспешных экспедиций он выудил из недр халата грязный до невозможности платок и со счастливой улыбкой развязал его, бормоча:

— Вот же она, вот! А я-то думаю, неужто вывалилась! Нет, у Чугуева все завсегда в полном порядке! Чугуев — он не промах, не лох какой-нибудь! Вот же она, родимая!

Действительно, в платке лежала, свернувшись колечками, та самая золотая цепочка необычного плетения. Как и накануне, она показалась Надежде похожей на маленькую, но смертельно опасную ядовитую змейку.

— Я куплю, — взволнованно проговорила Надежда, приблизившись к Чугуеву и задержав дыхание, чтобы не упасть в обморок от чудовищного перегара и прочих сопутствующих ароматов.

— Двести, — торопливо проговорил алкаш.

Надежда без разговоров полезла за кошельком, но Чугуев внезапно замолк и попятился.

На его лице отразилась мучительная душевная борьба: с одной стороны, увидев, как легко женщина согласилась на несуразно высокую, по его представлению, цену, он подумал, что продешевил. С другой — боялся поднять цену и отпугнуть покупательницу. Наконец он открыл опухший рот и проронил в страшном волнении:

— Триста!

— Ну ты загнул! — рассердилась Надежда Николаевна. — Слишком много хочешь! За триста не возьму!

— Двести пятьдесят! — дрожащим от волнения голосом выпалил Чугуев.

— Ладно, черт с тобой! — Она достала деньги из кошелька, сорвала большой лист лопуха и этим листом прихватила цепочку, чтобы не входить в непосредственный контакт с великолепным Чугуевым, который вполне мог быть разносчиком туберкулеза, тифа, сибирской язвы, бубонной чумы и атипичной пневмонии.

Ей очень хотелось удалиться как можно скорее и как можно дальше, однако она хотела выяснить еще один вопрос, который и задала, не выпуская деньги из своей руки:

— Скажи-ка мне, венец творения, а где ты нашел эту цепочку?

— Где нашел, где нашел… — недовольно забормотал Чугуев, не сводя глаз с денег. — Где надо, там и нашел… Тебе-то какое дело?

— А может, ты ее украл? — строго проговорила Надежда, отодвигая руку с деньгами. — А мне, между прочим, краденое ни к чему!

— А вот и нет! — обиженно воскликнул алкаш. — Вова Чугуев не вор! Вова Чугуев совесть не пропил! Говорю же — нашел цепочку!

— Говори — там нашел, возле дома? — Надежда указала на участок Ильи Константиновича.

— И ничего не там! — Чугуев понизил голос и опустил глаза, уставившись на дорогу у себя под ногами. — Ничего не там, а вот аккурат тут, вот где мы с тобой теперича стоим! — И он для большей доходчивости указал на дорогу грязным пальцем. — Аккурат туточки!

И тут до Надежды дошло, что алкаш делал на этом месте, когда она увидела его несколько минут назад, выбравшись из малинника.

Он пришел проверить то место, где сделал однажды ценную находку: не появилось ли там еще что-нибудь интересное! Так опытный грибник снова и снова приходит на ту полянку, где однажды нашел дружную семейку крепеньких боровичков…

— Предположим, ты не врешь, — с сомнением проговорила Надежда, склоняясь над дорогой, — а может, ты просто забыл это место?

Может, перепутал? Как ты запомнил, что это именно здесь, а не там, подальше, возле забора, или не ближе к повороту?

— Как запомнил, как запомнил, — снова забормотал алкаш, — очень просто запомнил.

Видишь, здесь от машины след? Вот аккурат посреди этого следа цепочка-то и лежала!

Выдав эту тираду, Чугуев, похоже, утомился. Он поднял на Надежду мутный взгляд и просипел:

— Ну так что — берешь? Или бери, или проваливай, мне с тобой разговоры разговаривать некогда!

— Ишь ты, какой занятой! — усмехнулась покупательница, однако не стала больше испытывать его терпение, отдала деньги и свернула лопух с золотой цепочкой.

В следующую секунду Чугуев поставил, должно быть, личный рекорд по бегу на средние дистанции. Он помчался в сторону привокзальной площади с такой скоростью, что его вполне можно было, предварительно отмыв, побрив и переодев, зачислить в олимпийскую сборную. Безусловно, его целью был магазин непреклонной Клавки.

Надежда Николаевна проследила за ним взглядом и снова уставилась на пыльную дорогу.

Отчетливый след автомобильного колеса не давал ей покоя.

Если неподражаемый Чугуев не соврал и ничего не перепутал, а на этот раз она склонна была ему поверить, какие выводы можно сделать из его показаний?